Ночь для любви - Мэри Бэлоу Страница 50

Невиль взял ее руки в свои.

– Мне искренне жаль, мама, но нет. – Он попытался найти объяснение, которое дошло бы до ее сознания, но понял, что это бесполезно. Он не мог раскрыть свое сердце даже перед матерью. – Нам всем надо подождать некоторое время.

Казалось, что его жизнь в эти дни была сплошным ожиданием. Больше недели он ждал ответа на письмо, которое послал в штаб полка в то самое утро, когда уехала Лили. И вот ответ наконец пришел. Он ожидал, что проблема будет более трудной, если она вообще разрешима. Невиль не стал посылать это письмо по почте, а отправил с камердинером, снабдив устными инструкциями. Камердинер, его бывший денщик, был человеком сильным, замкнутым, служившим Невилю верой и правдой и никогда ни на йоту не отступавшим от его приказов. Ответ дал Невилю возможность хоть что-то делать, не говоря уже о том, что он под благовидным предлогом мог уехать из дома, обстановка в котором начала угнетать его.

Для наведения дальнейших справок он мог бы послать кого-нибудь вместо себя, но предпочел лично поехать в Ливенскорт в Лестершире, куда были отправлены пожитки Томаса Дойла, когда их отослали в Англию. Отец Томаса работал грумом в поместье Ливенскорт.

Его долгое путешествие сопровождалось штормовым ветром и холодом. Невиль был вынужден ехать в закрытой карете, что всегда было для него весьма утомительным. К тому же он не ожидал, что его поездка увенчается успехом. «Но по крайней мере, – думал он, направляясь в бар второразрядной гостиницы, куда на одну ночь занесла его непогода, – по крайней мере я хоть что-то делаю». Ньюбери стал ненавистен: так многое там напоминало ему о Лили. Он даже провел одну ночь в коттедже, лежа на постели, где они лежали с Лили, и его сердце было наполнено такой пустотой, что он не мог заставить себя сдвинуться с места и уйти.

Ливенскорт было небольшим, но на вид процветающим поместьем. Подходя к дому, Невиль с любопытством оглядывался вокруг. Неужели это место, где вырос Дойл? Хозяева были в отъезде, и его встретила удивленная домоправительница. Она, тупо уставившись на него, слушала его объяснения, что он приехал сюда, чтобы поговорить с мистером Дойлом, одним из грумов, сыном которого был покойный сержант Томас Доил из Девяносто пятого полка.

Оказалось, что Генри Дойл вот уже четыре года как покоится в могиле.

Невиль почувствовал, что дверь вот-вот захлопнется перед его носом.

– Насколько мне известно, – сказал он, – полк переслал вещи сержанта Дойла сюда всего восемнадцать месяцев назад. Может быть, вы что-нибудь об этом знаете, мадам?

– Они были переданы Уильяму Дойлу, милорд. Он сын покойного Генри Дойла.

– А где я могу найти Уильяма Дойла?

– Он умер, милорд, – ответила домоправительница. – Умер два года назад при ужасных обстоятельствах.

– Мне жаль это слышать, – сказал Невиль, и ему действительно было жаль. Двое мужчин, которые, возможно, были единственными родственниками Лили, умерли. – А вы не знаете, мадам, что случилось с его вещами?

– Бесси Дойл забрала их, милорд. Она вдова Уильяма. Она все еще живет в коттедже. Она растит двоих сыновей, и у хозяина хватило сердца не выставить их на улицу. Она стирает белье.

Тетка Лили и два ее кузена.

– Может, вы проводите меня к этому коттеджу, мадам? Домоправительница сильно разволновалась и сказала, что для его светлости будет лучше пригласить Бесси сюда, но Невиль отказался и пошел в указанном направлении.

Бесси Дойл была дородной женщиной средних лет с багровым лицом. Увидев на пороге модно одетого графа, она, уперев руки в толстые бока, оглядела его с головы до ног.

– Если вы принесли белье, – сказала она, – то попали как раз по назначению. Только вот не знаю, что делать с вашими модными ботинками, после того как вы протопали сюда по такой грязи. Получше вытирайте ноги, если вы собираетесь пройти в дом.

Невиль усмехнулся. В обозе армии было полно таких Бесси Дойл, сильных, выносливых, практичных женщин, которые готовы были встретиться хоть с целой армией Наполеона, уперев руки в крутые бока и пользуясь отборными словечками, которые легко слетали с их языка.

Да, Бесси помнила письмо, в котором сообщалось о смерти Томаса; Уилл носил его читать к викарию. Да, там было и какое-то тряпье, совершенно, на ее взгляд, бесполезное. Оно валялось вон там, в куче, Бесси указала в угол комнаты, в которой они находились, когда она вернулась от своей престарелой матушки, за которой ухаживала, но та так и не умерла, чего нельзя сказать об Уилле. Она была еще у матушки, когда ей сообщили, что Уилл упал с лошади и, ударившись головой о камень, вышиб себе мозги.

– Мне очень жаль, – сказал Невиль.

– Ну, – философским тоном начала она, – по крайней мере это доказывает, что у него были мозги. Иногда я в этом сильно сомневалась.

Бесси Дойл, как решил Невиль, не была безутешной вдовой.

– Я сожгла это тряпье, – сказала она, прежде чем он успел спросить об этом. – Это была куча окровавленных тряпок.

– А вы не просмотрели его сначала? – спросил Невиль. – Не было ли там письма, какого-нибудь пакета, возможно, денег?

При упоминании о деньгах миссис Дойл разразилась громким смехом. Если они там и были, то Уилл сразу же пропил их.

– Возможно, напившись, он и упал с лошади, – заявила она, но это не было серьезным предположением, так как она тут же заметила: – Том никогда бы не стал копить деньги для Уилла.

– У Томаса Дойла была дочь, – сказал Невиль.

Бесси Доил ничего не знала об этом и совсем не горела желанием узнать что-нибудь о племяннице. Она сообщила его светлости, что скоро с конюшен придут ее парни настолько голодные, что смогут съесть целого быка.

Невиль воспринял это замечание как намек, что ему пора уходить. Он повернулся к двери, и тут что-то привлекло его внимание: на гвозде у самой двери висел военный ранец.

– Он принадлежал Томасу Дойлу? – спросил Невиль, указывая на ранец.

– Осмелюсь сказать, что да, – ответила Бесси. – Это была единственная полезная вещь из всего барахла. Но он был таким грязным, что я чуть не протерла его до дыр, пока отскребла.

– Могу я взять его? – спросил Невиль. – Вы не могли бы продать его мне? – Вытащив из кармана кошелек, он достал купюру в десять фунтов и протянул Бесси.

Бесси с подозрением посмотрела на него.

– Вы что, чокнутый? – спросила она его светлость. – Здесь больше, чем мы с парнями зарабатываем за год. За это старье?

– Пожалуйста, – сказал Невиль. – Если десяти фунтов недостаточно, я удвою сумму.

Но у Бесси была своя гордость. Она не грабительница. Вытряхнув на пол содержимое ранца, она одной рукой протянула его Невилю, а другой схватила деньги.

Деформированный ранец, когда-то принадлежавший его сержанту, лежал на противоположном от Невиля сиденье, когда он возвращался обратно в Ньюбери. Он будет служить Лили напоминанием об отце. Он бы заплатил за него и сто фунтов, и тысячу. И в то же время он испытывал разочарование. Может, миссис Дойл нечаянно сожгла письмо или какой-нибудь пакет, содержавший что-то, предназначенное лично Лили?