Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова Страница 50

– А ты сам-то как? – спросила его Оксанка по окончании репетиции. – Чувствуешь в себе силы вести переговоры? Там ведь буду встречаться специфические слова, вроде «звукозапись», «видеоматериал»?

– Аск! – Руслан пренебрежительно усмехнулся. – Она еще спрашивает. Кто из нас в Лондоне четыре года учился? Если хочешь знать, я считаю английский своим родным языком.

Мы были полностью удовлетворены. И после этого наш умница переводчик занялся своими прямыми обязанностями. Стал прихорашивать нас, подготавливая к встрече. Подобрал подходящую одежду, охарактеризовав ее как «сойдет». Сам нас накрасил и уложил волосы. Причем Руслан стал единственным человеком, которому я позволила поэкспериментировать над своей головой. Воспользовавшись этим, он заплел мне прямо ото лба с десяток мелких косичек и собрал все волосы в тугой высокий хвост.

Сделав последний штрих в виде серебряного кулона на Оксанкиной шее, наш имиджмейкер с гордым видом подвел нас к зеркалу.

– Ну! Красавицы мои, – обнял он нас, – с богом!

И мы поехали на переговоры.

Арсений с нами, разумеется, не пошел. Предпочел прогулку по городу. Расставшись с ним у метро, мы договорились встретиться по завершении бизнес-экскурса возле Музея мадам Тюссо. А сами, проехав несколько станций, вылезли в центре.

Офис Тарека находился рядом с так называемым лондонским оком, а на деле самым обычным чертовым колесом, расположенным на набережной Темзы. Контора оказалась так себе: всего три комнатушки, включая личный кабинет мистера Абделлатифа. Да и сам владелец фирмы не произвел на меня благонадежного впечатления. Маленький, пухленький, с быстро бегающими черными глазками, он принялся суетиться и всячески нам угождать, едва мы очутились в его владениях: «Чай? Кофе? Нет? Прекрасно… Время обеда. Идемте, здесь есть прекрасный японский ресторан!»

Пока мы сидели, отделенные от общего зала бамбуковыми висюльками, в ожидании суши, Тарек общался исключительно с Русланом. Что-то доходчиво объяснял ему, выводя на салфетках квадратики и кружочки. Причем скрупулезность его доходила до такой степени, что в скором времени салфетки закончились, и Тарек принялся изрисовывать листовки с рекламой, лежащие на столе. Руслан слушал. Уверенно кивал. Потом поворачивался к нам и со счастливой улыбкой докладывал:

– Ничего не понимаю. О чем он толкует?

Мы нервничали. Ругаться с переводчиком при деловом партнере было как-то не с руки. И я от бессилия крошила плетеную подставку, приготовленную под блюдо ассорти. Оксанка тоже придумала, как сливать негатив. Незаметно стуча пальцем в аквариумное стекло, распугивала тамошних обитателей.

Наконец улыбчивая японка внесла поднос с едой.

Пока Тарек обращался к ней с гневной тирадой, видимо требуя себе побольше салфеток, я пнула Руслана коленом.

– Ты же говорил, что хорошо знаешь английский! – шепотом возмутилась я.

– Да я понимаю, что он мне говорит. Я не понимаю зачем.

– Как это? А что конкретно он говорит? – разволновалась Оксанка.

– Он рассказывает схему бартера на рынке недвижимости. И при этом хочет иметь контакты с Россией.

– Да чего он нам тут парит? – немного повысив интонации, воскликнула я. – Ты его про «Королей и капусту» спросил?

– Нет еще. Сначала хочу понять, каков его интерес.

Тут Тарек, договорившись с официанткой, довольно потер ладоши. А после обратился к нам с неким игривым сообщением.

– Предлагает выпить за знакомство, – перевел Руслан. – Сейчас нам принесут саке.

Во время трапезы мы о делах не говорили.

Все больше слушали историю Тарека. О том, как простым юношей из Туниса он приехал в Лондон. Сумел обосноваться. Купить сначала убогую комнатенку. Жениться. Настрогать троих сыновей. И так далее и тому подобное.

Мы уже успели опрокинуть не одну унцию японской водки. Изничтожили все роллы, представленные в ассортименте. А дело с мертвой точки никак не сдвигалось.

В конце концов Оксанка не выдержала.

– Слушай, напомни ему про «Королей», – заныла она Руслану, но улыбаясь при этом Тареку. – А то у меня такое чувство, что у него психолог заболел, ему поговорить не с кем.

Сделав успокоительный жест, Руслан понес по-английски так быстро и много, что я поневоле залюбовалась.

Выслушав, лондонец воскликнул:

– Оу, йес! – И выставил нам большой палец.

Мы оживились. Облегченно заулыбались друг другу. Но тут Тарек для чего-то полез в свой портфель. Изъял оттуда несколько каталогов и раздал каждому из нас по экземпляру.

Мы стали неуверенно листать.

Все развивалось совершенно не по тому сюжету, который мы предполагали. Вместо того чтобы расспрашивать нас о рок-группе, англичанин хотел, чтобы мы ознакомились с видами здравниц. Зачем?

Руслан, просмотрев, отложил журнал и поднялся.

– Что-то тут нечисто, – задумчиво пробормотал он. – Ладно, вы пока изучайте. Я сейчас вернусь. А то мне этот чурка совсем голову заморочил… – И, извинившись перед Тареком, отправился на поиски туалета.

– Я что-то тоже никак не врублюсь. На фига он нам эту макулатуру раздал? – сказала Дорохова, разглядывая картинки с крайним увлечением на лице.

– Может, это у них клубы так выглядят?

– Сдурела, что ли? Это каталог по отелям Туниса. Вот, видишь, написано: «Хотелз оф Тунизия».

На этих словах Тарек радостно закивал.

– Йес, йес, Тунизия!

Стал щелкать пальцами, пытаясь продолжить мысль. Подмигивать и облизываться. Потом перешел на интернациональный язык.

– Рашн гелз, – сказал он, целуя собранные в горсть пальцы.

И давай себя во всех местах оглаживать да охаживать. Мол, какие красотки! И личиком-то пригожи. И станом стройны. И грудь – то что надо…

– Я все поняла! – сказала я наконец. – Этот похотливый козел хочет взамен за услугу трахнуть кого-то из нас. Предлагает выбрать отель.

Дорохова с недоверием покосилась сначала на меня, потом на Тарека.

– Йес, йес! – брызгал слюной извращенец. – Рашн гелз! Тунизия!..

Я ему: «Да поняли, мол, уже. Андестенд. Дайте подумать!» А он все твердит свое как заведенный!

Слава богу, вскоре вернулся Руслан.

Обрадованный не меньше нашего англичанин больше не стал ничего объяснять. А вместо этого выудил из портфеля файл с какой-то бумагой и отдал переводчику на изучение.

Взяв документ, Руслан заинтригованно протянул:

– Так, что у нас тут… – И перевел: – Расписка о намерении сотрудничать.

Быстро пробежав глазами текст, он прямо-таки озадачился. Выпятил губу и несколько секунд переваривал. Потом, помотав головой, стал что-то горячо доказывать Тареку. Тот отвечал: «Йес, йес, итс о’кей!», но в то же время как будто бы возражал.