Остров любви - Дебора Мей Страница 50

Филиппу Кью был преподан куда более жестокий урок, чтобы простить свою дочь.

Погруженный в мрачные размышления, Хосмен смотрел на глупую дворняжку, метавшуюся по палубе и громко лаявшую в сторону исчезающего острова. Конечно, он и Пушок терпели друг друга, но лишь благодаря присутствию Фиби. Пес никогда не расставался с девушкой. Вот почему он был так расстроен, оказавшись на борту «Лаки», в то время как Фиби уплывала на «Кинге». С трудом сдерживая равновесие на скользкой палубе, Алекс взял подзорную трубу Грозного Рика и взобрался на мостик. «Кинг», «Дрим» и «Виктория» были уже далеко впереди. Парусные суда двигались куда быстрее парохода – им помогали порывы сильного зимнего ветра.

«Как бы не началась буря», – подумал Хосмен, глядя на почерневшее к западу небо. Тяжелые низкие тучи предвещали скорый снегопад.

К ночи весь остров Мей уже наверняка будет покрыт снегом, а его гавани станут недоступными для кораблей. Через несколько дней остров погрузится в долгую зимнюю спячку до самой весны.

Алекс еще раз посмотрел в подзорную трубу и узнал Фиби по той смешной малиновой шляпке, которую она сшила прошлой ночью. Какое-то время девушка сидела на палубе «Кинга», а потом спустилась в трюм.

Хосмен отвернулся и принялся внимательно рассматривать удаляющуюся береговую линию. Алекс считал этот остров своим родным домом, но зимой он более всего походил на неприступную вражескую крепость.

На какое-то мгновение мужчине показалось, будто он уловил какое-то движение на краю поселка, а потом «Лаки» качнуло так, что Алекс еле устоял на ногах. Когда он вновь навел подзорную трубу на остров, то увидел лишь сплошную пустоту. Голые скалы, голые деревья, голая земля.

«ПРОЩАЙ, КРИСТИАН!»

Хосмен понимал, что в этом нет никакой логики, но ему казалось предательством покидать остров вот так. Ведь последние восемь лет они с Кристианом на зиму уплывали с острова вместе. А теперь Кристиан навсегда оставался здесь, в холодной могиле, навсегда вдали от Алекса. Он уже больше не мог прикоснуться к мальчику, взъерошить его вихры, услышать его смех.

Стиснув зубы, Хосмен постарался отвлечься от мыслей о сыне и от того факта, что Кристиану уже никогда не суждено увидеть весны.

Когда рядом была Фиби, он меньше думал о мальчике. Конечно же, она не могла заменить ему парнишку, которого он так любил и существование которого придавало смысл всей его жизни, но присутствие заложницы вынуждало Алекса думать о чем-то другом, кроме постигшей его невосполнимой утраты.

Наблюдать за тем, как девушка открывала для себя остров Мей, было равносильно тому, что вновь посмотреть на эти места чистым детским взглядом. Мир казался прекрасным. Жизнь стоила того, чтобы жить. По иронии судьбы, чтобы вновь напомнить Алексу об этом, понадобилась испорченная неженка, дочь злейшего врага.

Последние дни Хосмена вовсе не беспокоило, что все его планы мести Филиппу Кью потерпели полный крах. Честно говоря, желание убить Кью исчезло вместе с его сгоревшим особняком. Фиби просто лишний раз напомнила о том, что, кроме всего прочего, враг его являлся чьим-то отцом.

Судя по всему, Кью планировал отдать дочь в качестве жертвенного агнца известному на всю Англию семейству Кросби, но девушке что-то не особенно этого хотелось. Алекс мог лишь предполагать, как станут развиваться события после того, как они достигнут Шотландии. Он планировал высадить девушку в Данбаре и доставить ее на тамошний железнодорожный вокзал. Оттуда она сможет добраться до Ипсуича, на чем вся эта история и закончится.

А что будет дальше, его уже не волновало. После того как Фиби уедет в Ипсуич, у Алекса не будет повода захотеть встретиться с ней вновь. Он больше никогда ее не увидит.

Очередная волна ударила о борт парохода, и ледяные брызги хлестнули Хосмена по лицу. Ветер был хорош, да только пробирал до костей и обещал жуткую бурю. Если погода не испортится, к ночи они уже достигнут большой земли.

Паника охватила ее не сразу. Фиби была слишком наивна, чтобы понять последствия того, что опоздала на уходивший из гавани корабль. Когда она закончила собирать агаты, более всего ее волновали мокрые ноги и спина. Люди наверняка отметят, какой у нее жуткий вид. Девушка думала об этом, пробираясь к причалу мимо рыборазделочного цеха Роберта О'Брайена.

«Странно, – сказала про себя она, – все корабли ушли. Но, даже видя это, Фиби не ощутила тревоги. И только потом поняла, что ее просто забыли здесь по ошибке. Сама по себе эта мысль казалась невероятной. Прежде еще никогда в жизни про нее не забывали, ни преднамеренно, ни по случайности. И вот это все-таки произошло. И, конечно, она сама была виновата, решив пересесть с одного судна на другое. Фиби ощутила себя глупой сентименталисткой, решив забрать на память об острове какой-нибудь сувенир.

Она старалась держаться изо всех сил. Девушка убеждала и успокаивала себя тем, что через несколько часов придет какое-нибудь судно и заберет ее.

– Да, именно так оно и будет, – громко сказала Фиби. – Кто-нибудь вернется, чтобы забрать меня отсюда.

Но никто ее не слышал. Никогда в жизни девушка еще не была так одинока. С самого рождения ее окружали няньки, слуги, горничные. И вот она оказалась совершенно одна на пустынном острове, который находился Бог знает где.

– Отлично, – произнесла она. – Какой смысл стоять здесь, чтобы замерзнуть насмерть.

Подобрав свои обледенелые юбки, Фиби пошла прочь с причала. Она уже прошла половину пути до поселка, когда остановилась, чтобы бросить последний взгляд на почерневшую на западе полоску горизонта. Северный ветер поднимал на море большие волны. Никаких кораблей видно не было.

Но нечто все же привлекло ее внимание. Там, далеко на западе, небо закрывали черные клубы дыма. Никогда еще прежде девушке не приходилось видеть, как начинается зимний снегопад. Метель застигла ее врасплох. Фиби не спеша всходила на холм, словно завороженная этим зрелищем. Тьма нависла над поверхностью моря, отбрасывая на нее огромную тень. От величия надвигавшейся бури у девушки захватило дух, но лишь теперь она поняла, что ей придется противостоять стихии в одиночку.

И вот тогда-то Фиби охватила самая настоящая паника. Она тихонько вскрикнула. И то было не рыдание или просьба о помощи, а лишь странное сдавленное выражение обуявшего ее страха. Девушка понимала, что никогда не отличалась особенной храбростью. В прежней жизни от нее ни разу не требовали проявлений героизма.

А когда пришла беда, Фиби оказалась настолько к ней не готова, что у нее даже не хватило сил продолжить путь. Девушка сидела прямо на тропинке, обняв колени руками и дрожа от холода и страха.

«Подумай», – сказала она себе и произнесла то же самое вслух.

– Подумай, Фиби, ты совершенно одна на этом острове, а начинается настоящая снежная буря. Что ты должна сделать для того, чтобы остаться в живых? С трудом заставив себя встать с промерзшей земли, она добралась до поселка. Покинутая деревня показалась Фиби пугающим призраком, все ее обитатели бежали перед лицом неведомой угрозы. А она лицом к лицу столкнулась с ужасными силами природы.