Власть кармы - Тереза Вейр Страница 50

— Не понял?

— Клео отдала собаку моему брату.

— Но Клео никуда не ездит без этой собаки! — упорствовал Тайлер. — Она любит ее! — Он уже почти кричал. — Собака для нее точно ребенок!

— Ну не знаю…

Дэниэлу вспомнился тот первый вечер, когда Клео наблюдала за играми Бью и Вестника. Лицо ее казалось таким умиротворенным. Может быть, отнесись он к ней без иронии и недоверия, она бы позволила больше узнать о себе. Но что толку теперь сожалеть об этом?

— Если будут новости, сразу позвоню вам, — пообещал Дэниэл.

И, дав отбой, он еще долго смотрел на коллаж из снимков на желтом листе.

Вслепую, в темноте Клео нашарила бутылку воды, которую бросил Кэмпбелл. Открутила крышку и жадно приникла к горлышку. Не успела она напиться, как странное тепло начало разливаться по ее рукам и ногам. Она попробовала было снова закрутить крышку, но никак не могла совместить резьбу. С третьей попытки ей наконец удалось. Но не успела Клео навинтить крышку поплотнее, как бутылка выскользнула из ее онемевших пальцев, и холодная жидкость выплеснулась на ноги.

Клео уронила голову на солому, не в силах держать ее прямо. И скоро заснула — сном, полным кошмаров.

Опять она в номере мотеля.

Смотрит на свое отражение в зеркале. Но видит не себя, а какую-то незнакомку — блондинка, полные груди выпирают из черной комбинации.

Блондинка кого-то ждет. Клео чувствует это, будто все происходит с ней.

Открывается дверь, и входит мужчина.

Женщина — та, что Клео, и одновременно не Клео — падает на кровать, протягивает ему навстречу руки.

Мужчина целует ее. Так крепко, что ей больно, так крепко, что она чувствует на губах кровь. Она смеется, не желая, чтобы он догадался, что она испугалась.

Клео крепко зажмуривает глаза. Она больше ничего не хочет видеть. Он причинит ей боль. Она не сомневается, что он хочет причинить ей боль.

Мужчина укусил ее за шею. Пронзительно взвизгнув, она пытается вырваться из его цепких рук.

Но не может.

Он причинит ей боль. Боль!

Он хочет убить ее…

«Не надо смотреть», — приказывает себе Клео.

Но ей нужно увидеть, кто это. Ей нужно знать, хотя она и не желает этого.

Клео открывает глаза. Заставляет себя взглянуть прямо в пустые, ничего не выражающие глаза доктора Бертона Кэмпбелла.

Жужжанье бормашины было привычным для ушей доктора Кэмпбелла.

Его пациентка, сморщившись, попыталась отстраниться.

— Я почти закончил, миссис Кэбот.

Кэмпбелл нажал сильнее, мысли его все уплывали к женщине, запертой в сарае. Он продумал ситуацию снова и понял, что ее придется убить. Хотя и не хочется. Он ведь не псих какой-то, убивающий людей ради самого убийства. Но у него есть репутация, и ее надо защищать. А единственный способ гарантировать, что никто не пронюхает про тех проституток, — это убить Клео Тайлер. Вот так все просто.

Сквозь монотонное гудение бормашины пробивались тихие стоны миссис Кэбот. Ей было за пятьдесят, и она совсем не выносила боли. И теперь испуганно постанывала, с каждой секундой все громче. Подавив вздох, Бертон раздраженно выключил бормашину, злясь на пациентку за то, что приходится столько возиться с ней из-за ее напрасных страхов.

— Чувствуете какой-то дискомфорт? — нарочито заботливо осведомился он.

Она кивнула. Брови горестно сошлись на переносице, в глазах застыли слезы.

— Я уже почти закончил, — заверил он. — Еще одна минутка — и конец.

Она покачала головой и что-то невнятно промычала, что — он не понял.

— Еще новокаина? — спросил Кэмпбелл, едва сдерживая раздражение.

И взял с подноса с инструментами шприц.

— Убью у вас боль совсем, — пообещал он и, похлопав ее по руке, наклонился над пациенткой. — Мы совсем не хотим, чтобы у нас тут кто-то мучился.

Доктор воткнул иглу под язык миссис Кэбот, слишком быстро двинув поршень, так что новокаин брызнул во все стороны.

И проституток он не хотел убивать. Все случилось нечаянно. Последняя сказала ему — ей нравится жесткий, извращенный секс. Потому-то он и снял ее. Но как только он занялся делом, шлюха пришла в ярость. Повела себя, будто он — подонок, извращенец. Это и взбесило его. Он ударил девку, прижал к кровати. Она начала визжать. Ну и что еще ему оставалось делать? Надо же было как-то заставить ее замолчать.

Задним умом он сообразил: следовало бы всадить ей дозу наркоты побольше и обставить дело так, будто угробила она себя передозировкой. Но она была вся в синяках и крови, и он запаниковал.

Возможно, ему следовало изложить слегка искаженную версию случившегося и отделаться парой лет тюрьмы. Но тогда была бы загублена его репутация, а безупречная репутация для него — все.

Но для этой Тайлер наркотики, пожалуй, в самый раз. Ну да. Почему он не додумался до этого раньше? Давно надо было бы вколоть ей побольше морфия. А когда она будет совсем одурманена и не сможет противиться ему, он вколет ей в вену смертельную дозу и прикончит ее. Она и не почувствует ничего.

Его мечтания наяву продолжались. Может, и труп ее «найдет» он сам.

И чуть не рассмеялся вслух от такой замечательной идеи. Кэмпбелл представил свое фото на первой странице газет — вид расстроенный и озабоченный, а может, на глазу и слеза блеснет.

Он улыбнулся.

— Ну, как мы себя чувствуем, миссис Кэбот? — поинтересовался он, тыча блестящим металлическим инструментом в щеку женщины. — Заморозилось? — И улыбнулся еще шире. — Знаете, мне ужасно не нравится, когда моим пациентам больно.

Та с облегчением прикрыла глаза, кивнув, давая ему знать, что он может продолжать, что все будет в порядке. Она находится в умелых руках.

Проползли один за одним три дня, а о Клео не было ни слуху ни духу. Уже обыскали каждый сарай в радиусе десяти миль от Египта, но безрезультатно. Дэниэл почти не спал, держась только за счет адреналина, кофеина и тревоги.

— А сарай на ферме Радклиффа проверяли? — спросил Бью.

Одетый в фирменную рубашку и бейсболку, Бью сидел за кухонным столом, уплетая кашу перед уходом на работу. Судя по его поведению, Бью ничуть не переживал насчет исчезновения Клео. Не то чтобы ему было все равно, он просто не пускал в себя дурные мысли и, в случае чего, притворился бы, будто леди уехала из города.

«Приятно, наверное, — подумал Дэниэл, — сохранить наивность юности в таком возрасте, не реагировать ни на какие дурные события».