В объятиях наследницы - Мэгги Робинсон Страница 50

Он отступил на несколько шагов и вытер рукавом рот.

– Тебе лучше уйти, пока я не забылся окончательно.

Она усмехнулась:

– Твоей крепкой памяти хватит на нас обоих.

– Кэт, не дразни меня. У тебя есть свои обязанности, а мне нужно привезти домой старую ведьму.

– Помни, у миссис Лэнг траур. Будь повежливей.

– Ее матери, должно быть, было за сто. Самой миссис Лэнг давно стукнуло семьдесят.

Кэтлин поправила отделанный кружевом чепец.

– И она всю жизнь проработала здесь, в Роузмонте. Представь, что ты целую жизнь проторчал на одном месте.

– Это не по мне, Кэтлин. Я тебе говорил – хочу для себя доли получше. Когда-нибудь мы распростимся с этим местом.

– И что будем делать?

Робби взял ее за руку, и они пошли рядом по влажному песку.

– У меня будет собственный гараж. А ты будешь дома, с детьми.

Кэтлин остановилась.

– Дети?

– Ну да. Их будет столько, сколько я смогу прокормить. И поскольку я собираюсь добиться успеха, то, скажем, восемь? Но это как даст нам добрый боженька.

– Восемь детей? – взвизгнула Кэтлин, перекрикивая ветер. – Ты шутишь? Да я умру или сойду с ума. Трое, не больше, а потом застегни штаны, если не хочешь узнать, почем фунт лиха.

Что-то внутри него замерло.

– Ты отказываешь мне в моих законных правах?

– А ты отказываешь мне в моих. Я не хочу восьмерых детей. Или шестерых. Или четверых. У моей матери была дюжина детей. Только семеро задержались на этом свете достаточно долго. И я видела, что с ней сталось. Волосы поседели уже к тридцати годам, а к тридцати пяти ее не было в живых.

Робби проглотил комок в горле. В те редкие разы, когда они занимались делом, он был осторожен, очень осторожен. Ему не понравилась мысль о том, что роскошные рыжие волосы Кэтлин поседеют раньше времени.

– Есть способы…

– Конечно, и мы испробуем их все. Как тебе известно, я была во Франции и слышала там кое-что. Я не хочу закончить, как моя мать. Никому не позволю. И если это будет означать, что нам, когда поженимся, придется прибегнуть к некоторому воздержанию, то мы справимся.

– Кэтлин, я справлялся с этим весь прошлый год.

Она одарила его дерзкой улыбкой.

– Видишь? И твоя рука не обросла шерстью и не отвалилась.

– Бесстыдница. – Хотя, похоже, в ее словах есть смысл. И зачем ему восемь детей? Он ведь не фермер, у него нет полей, которые надо обрабатывать. Но он целый год мечтал о том, как будет проливать семя в нее, как и следует мужчине, если он хочет избежать греха. Так велит церковь. Хотя, по правде говоря, церковь хотела бы, чтобы они сначала поженились. Вот черт! Грех повсюду, куда ни кинь. Очень неудобно. – Ладно. Но ты поговори с мисс Луизой. Я хочу на тебе жениться. И поскорей.

Кэтлин привстала на цыпочках, чтобы поцеловать его в щеку.

– Я поговорю. Спасибо за понимание, Робби. Ты добрый малый.

«Я идиот», – подумал он, наблюдая, как она прыгает по ступенькам, ведущим наверх, на лужайку. Но ведь он собственный идиот Кэтлин, и этого уже не изменить.

Глава 24

– Ч-Чарлз?

Чарлз отнял руку, усилием воли прогоняя неминуемо близящийся оргазм. А он был так близко! Прикрывшись губкой, он сел, расплескивая воду по плиткам пола.

– Вам нужен туалет? Я вылезу из ванны через минуту, – крикнул он хриплым голосом.

– Простите, что потревожила вас. Я не знала – ведь дверь была не заперта.

– На будущее я должен запомнить, что ее следует запирать. – Боже, как это было неловко. Его застали на месте преступления, как прыщавого школьника. Интересно, долго ли она стояла за дверью? Достаточно, судя по тому, как рдеют ее щеки. Он хорошо видел Луизу, хотя зрение его туманилось. На ней была смятая ночная рубашка, отделанная кружевом по вырезу у горла и на манжетах. Скромное одеяние, однако Луиза и в рубашке казалась ему соблазнительной, будто явилась в ванную совершенно голая.

Он представлял ее спящей в лосинах для верховой езды, но так было еще лучше. Луиза казалась отдохнувшей, и фиолетовые круги под глазами почти растаяли. Чарлз уже сожалел – надо было лечь спать, а не читать и не купаться.

Он измучился до мозга костей и довел себя до агонии, думая о том, чему не бывать. Иисусе всемогущий, не далее как сегодня он просил Луизу выйти за него замуж! Похоже, удар по голове повредил его рассудок куда больше, чем он полагал сначала.

Луиза так и стояла над ним, и кончики ее пальцев щипали ткань ночной рубашки.

– О-о, да какого черта, – пробормотала она, порывисто стягивая рубашку через голову.

– Луиза! – Чарлз был так потрясен, что вместо ее имени вышло какое-то кваканье. Закрыв больной глаз, он восхищенно смотрел на нее, позабыв закрыть рот.

– Я солгала. Я знала, что вы здесь – слышала плеск воды. И стоны тоже. Вы производите слишком много шума, когда ищете удовлетворения. И это… Это меня взволновало. Я никак не могла заснуть.

Чарлз знал, что сейчас похож на вытащенную на берег рыбу, хотя сидел в воде.

– Можно к вам в ванну? Не знаю, что тут можно сделать, но я попытаюсь.

– Луиза! – Мистер Лягушка никуда не делся и снова квакал. Рыба, лягушки и его собственная русалка с кудрявящимися золотистыми локонами только что расплетенной косы.

– Это большая ванна. Думаю, мои мама и папа иногда купались вместе, хотя, конечно, это немного странно – представить своих родителей на месте преступления. Они – вместе – были очень пылкой парой. Может быть, именно оттого тетя Грейс их так не любила. Не могу представить, чтобы она принимала ванну вместе с дядей. И все же у них был секс, по крайней мере, один раз, если на свет явился Хью.

Теперь он не в состоянии был даже квакнуть. Чарлз смотрел, как Луиза поднимает длинную белую ногу и ступает в ванну.

– Отодвиньтесь чуть-чуть, хорошо?

Как безмозглый трутень, Чарлз отодвинулся как можно дальше, скользя по дну ванны. Солнце садилось, но он зажег лампы, намереваясь тщательно сбрить отросшую за день щетину. Теперь был отчетливо виден каждый дюйм кожи Луизы. То, что грезилось Чарлзу прошлой ночью в освещенной огнем камина комнате, не шло ни в какое сравнение с Луизой при свете угасающего солнца. Тонкий покров серебристых волосков на ногах и руках; немного темнее треугольник волос между ног. Она опустилась в воду, и они сидели, касаясь друг друга коленями.

– Кажется, в мыльнице были шпильки для волос. Не могли бы вы подать их мне? Иначе мои волосы ни за что не успеют высохнуть к обеду, и Кэтлин на меня очень разозлится.

Шпильки? Мыльница? Может, она хотела сказать, чтобы он перестал на нее пялиться? Чарлз заглянул в металлическую корзинку, которая была приделана к краю ванны. Действительно, там было несколько длинных шпилек. Он неуклюже выудил их и стал смотреть, как Луиза закручивает свои длинные, до талии, волосы в свободный узел и закалывает его на макушке.