Темная страсть - Ларисса Айон Страница 51

Когда Шейд в конце концов заговорил, голос его был убийственно холодным, как арктический ветер.

— Я не спрашиваю почему. Он был неуправляем. Но, черт тебя дери, почему не рассказал нам об этом раньше?

«Потому что не хотел, чтобы вы с Эем возненавидели меня». Они — это все, что есть у него в целом мире. Они — единственная причина, по которой он все еще жив.

— Может, Шейд и не спрашивает почему, а я спрашиваю.

Голос Эйдолона был столь же разгоряченным, сколь Шейда — безучастным, что означало, что Эй даже не пытается призвать на помощь свое пресловутое спокойствие Посланника Справедливости.

— Уничтожение Роуга должно было быть общим решением, и ты это прекрасно знаешь.

— Еще бы мне не знать. — Рейт крутнулся, разворачиваюсь. — Черта лысого ты согласился бы. Твой драгоценный Роуг не может совершить ничего дурного. А я? Я все делаю не так, но никогда не творил с женщинами то, что творил он.

Рейта передернуло, когда он вспомнил последнюю женщину Роуга, ту, что стала для него последней каплей, подтолкнула к решению избавиться от Роуга при первой же возможности — каковая и представилась в «Бримстоне».

— И все же, — продолжил Эй, — ты сам стоишь на пороге эсгенезиса, когда можешь превратиться в такое же чудовище, как и Роуг. Так чем же ты лучше его?

Надписи на стенах запульсировали, когда кровь бросилась Рейту в голову. Но, взглянув на Шейда, который сидел тихо, с закрытыми глазами и, вероятно, думал о Скалк, он осадил себя.

— А тем, — пробормотал он, — что я не приветствую с распростертыми объятиями безумие, которое ему сопутствует. — Рейт просверлил Эя твердым взглядом. — А Роуг приветствовал. И если это случится, я надеюсь, вы сделаете то, что необходимо сделать.

Шейд спрятал лицо в ладони.

— Черт тебя возьми, Рейт.

— Уже взял, братишка. Уже взял. Но если б вы видели ту женщину… если б знали…

Он осекся и снова отвернулся от братьев. Не надо было давать волю своей злости. Пусть бы они лучше отколошматили его как следует. И они все еще могут. Должны.

Спустя несколько мучительно долгих минут подошвы застучали по черному кафельному полу. Он приготовился к удару, но его не последовало. Вместо этого чьи-то руки обнял и его. Руки Эйдолона. И тут же тяжелая ладонь легла ему на плечо.

Шейд.

— Брат, — прохрипел Шейд, — это был глупый поступок, но ты же не мог знать, что Роуг выживет и станет еще хуже, чем прежде. Впредь больше никаких ссор, никаких сожалений.

Голос Эйдолона дрожал, как и у Шейда.

— Роуг пытается вбить между нами клин. Ослабить нас.

Он отстранился, чтобы повернуть брата. Одной рукой обхватил щеку Шейда, другой — Рейта.

— С этой минуты мы держимся вместе и действуем сообща.

Шейд дернулся, словно его чем-то ткнули, глаза вспыхнули золотым.

— Проверим это «вместе и сообща» прямо сейчас, — сказал он, быстро устремившись к двери. — Что-то случилось с Руной.

Она чуяла его. Того, кто превратил ее в варга, это чудовище, от которого не нашла спасения.

Он здесь.

Изгиб между шеей и плечом, куда он укусил ее, горел так, словно его зубы все еще вгрызались ей в плоть. Все тело напряглось, завибрировав от соблазнительно темной силы. Какая-то масляная пленка злобы растекалась прямо под кожей, вызывая отвращение, несмотря на выброс адреналина, будоражащего кровь. Она читала, что отношения между заразившим и зараженным, так называемым терионидрисом — выжившим после нападения оборотня, — очень сильные и нетерпимые.

И она ощущала это каждой клеточкой своего тела.

— Можете одеваться.

Доктор Шэкван помогла Руне встать с металлического стола, и пока красивая докторша-суккуб возилась с медицинским оборудованием, Руна сменила больничный халат на джинсы и свитер.

Это было нелегко, руки ее тряслись от избытка энергии. Напряжение скручивало мышцы в тугой узел. Как только доктор Шэкван отвернулась, Руна выскочила за дверь. Она найдет оборотня и убьет его.

Прямо здесь, в госпитале.

Женщина напала на него. Люк не узнал ее, но понял, кто она и чего хочет.

Он схватил ее за горло. Она извивалась как бешеная, но не потому, что он держал ее, приподняв над полом, хотя такое положение нельзя назвать удобным, а потому, что хотела покалечить его, и теперь расплачивается за это. Люк понятия не имел, что пережила она, но даже если б так случилось, сильно сомневался, что где-то душе нашлось бы сочувствие. Ничто не выводило его из равновесия, не будоражило.

Нет, не совсем так. Непонятная пагубная связь с этой женщиной будоражила его. Кайф, но вместе с тем примитивное, взрывное желание крушить все подряд. Люк не испытывал такого с тех пор, как выследил заразившего его ублюдка и разорвал на части голыми руками.

— Отпусти ее, Люк.

Голос Шейда прозвучал низко и сдержанно-медлительно, когда они с братьями приблизились, но лицо было маской ярости.

— Охотно.

Люк разжал ладонь и дал ей упасть, но Шейд подхватил ее прежде, чем она рухнула на пол. Какая жалость!

— Больно, — прохрипела Руна, сжимая голову так крепко, что пальцы побелели.

Шейд привлек ее к себе и пригвоздил Люка убийственным взглядом.

— Что это значит?

— Она сама напала на меня.

Медсестра, которая в углу стерилизовала инструменты, кивнула:

— Он говорит правду. Глупая девчонка.

Шейд погладил «глупую девчонку» по волосам, но взгляд его по-прежнему не сулил ничего хорошего.

— С чего бы ей нападать на тебя?

— С того, что это я заразил ее.

Можно было бы услышать, как мышь пробежала, — такая мертвая тишина повисла в обычно шумном приемном покое. Фрэнк, один из лаборантов, который как раз проходил мимо, буквально прирос к полу.

Тени сместились в глазах Шейда, замелькали словно живые.

— ТЫ?

— Это было в тот день, когда за мной гнались охотники за оборотнями. — В тот самый день, когда они убили его будущую пару, до того как Люк успел соединиться с ней. — Они висели у меня на хвосте, а она налетела на меня. — Люк пожал плечами. — Если это вас хоть как-то утешит, я думал, что убил ее.

Во всяком случае, он на это надеялся. Совет варгов не прощает, когда дело касается убийства или обращения людей, но убийство предпочтительнее обращения. Совет варгов состоит из врожденных оборотней, и, дай им волю, они бы стерли с лица земли всех обращенных варгов, которых считают существами второго сорта.

До того вечера Люк не высовывался, чтобы не привлечь внимание Совета. В нем сохранилось много от человека, он жил среди людей и запирался на каждое полнолуние.