Любовь навеки - Патриция Райс Страница 51

Когда они наконец прибыли в Холл, в усадьбе начался настоящий переполох и Пенелопа забыла о своих тягостных мыслях и сомнениях Александра заснула на коленях отца, и Грэм, взяв ее на руки и осторожно выйдя из экипажа, отнес драгоценную ношу в дом. Лакеи бросились, чтобы опустить подножку и помочь ее светлости выйти из коляски, а затем принялись разгружать сундуки и тюки. Из второго экипажа вышли слуги, которых Тревельяны привезли из Лондона.

Вся прислуга выбежала во двор, чтобы приветствовать новую хозяйку. При виде младенца, которого Пенелопа держала на руках, глаза обитателей усадьбы стали круглыми от изумления. Однако слух о том, откуда взялась Голди, разнесся очень быстро.

Пожилой дворецкий и экономка, которые, по-видимому, давно служили в доме, со слезами на глазах приветствовали Грэма и его дочь. Они восхищались хорошенькой Александрой и старались не смотреть на изуродованное лицо некогда красивого виконта. Грэм представил им Пенелопу. Догадываясь, что именно новая жена побудила хозяина приехать, оба они, сияя от радости, радушно приветствовали ее и рассыпались перед новой госпожой в комплиментах.

Когда волнение наконец улеглось и все приехавшие устроились на новом месте, Пенелопа почувствовала страшную усталость. Ей вдруг захотелось плакать. Последние дни принесли слишком большие волнения. У Пенелопы не было времени проститься с теми немногими знакомыми, которые появились у нее в Лондоне, а теперь ее окружали совершенно чужие люди, среди которых ей предстояло жить все лето. Но сегодня Пенелопа была уже не в силах общаться с ними.

Узнав, что миледи попросила подать ей обед в спальню, виконт тоже заявил, что будет обедать наверху, и поднялся на второй этаж, где супруги занимали смежные комнаты. Ядром здания был просторный холл, являвшийся некогда центральной частью главной башни родового замка. Отсюда произошло и название всего поместья – Холл. Замок давно перестал существовать, а дом достраивался на протяжении многих столетий. Каждое поколение владельцев усадьбы без всякого плана и системы вносило свои дополнения и изменения в его облик, и теперь здание представляло собой огромный лабиринт комнат и коридоров. Грэм когда-то выбрал для себя и своей первой жены наиболее современную и благоустроенную часть здания, и к нынешнему приезду хозяев имения слуги приготовили для них те же комнаты, в которых раньше жили виконт и его покойная супруга. Грэм решил спросить Пенелопу, довольна ли она апартаментами, которые были здесь намного скромнее, чем в их столичном особняке.

Так, главные двери двух смежных супружеских спален выходили здесь не в общую гостиную, как в городском доме, а в коридор. Ванной не было. Анфилада с двух сторон продолжалась комнатами личных слуг и заканчивалась небольшими гардеробными.

В целом в комнатах второго этажа царила более домашняя, интимная атмосфера, чем в просторном роскошном лондонском доме, но Пенелопа была настолько утомлена, что не заметила этого сразу. Она обратила внимание лишь на то, что ее комната была хорошо проветрена и в ней, похоже, давно никто не жил. В центре стояла изящная кровать, над которой возвышался деревянный резной навес на четырех столбах. На серебристом покрывале, которое долго в свернутом виде лежало в шкафу, виднелись складки. его цвет не очень-то гармонировал со старинными темно-синими шторами на окне. Пенелопа поняла, что Грэм не жил здесь с тех пор, как с ним произошло несчастье. Спальня Пенелопе понравилась. По сравнению с теми комнатами, в которых она выросла, эта выглядела прямо-таки роскошно.

Услышав стук в дверь, Пенелопа вздрогнула от неожиданности. Отослав горничную, она собиралась насладиться одиночеством и покоем после суматошного дня и заняться распаковкой вещей. Обернувшись к двери, виконтесса пригласила гостя войти и увидела на пороге мужа.

С того памятного дня, когда Грэм спас ее от нападения бродяг, он входил в ее комнаты так же свободно, как в свои собственные. Теперь он редко стучал в дверь, а если и делал это, то открывал ее, не дожидаясь ответа. То, что он пользовался не той дверью, которая соединяла их спальни, а главной, делало их отношения более натянутыми, официальными. Пенелопа с беспокойством взглянула на вошедшего мужа.

– Экономка сказала, что вы распорядились подать вам обед в комнату. Вы себя плохо чувствуете? – спросил Грэм, скрывая тревогу. Он заметил мертвенную бледность на лице Пенелопы и темные круги вокруг глаз.

Пенелопе было странно слышать этот вопрос из уст инвалида, который редко спускался в столовую.

– Я думала, вы рано ляжете спать, милорд, – спокойно ответила она, – и не хотела утомлять себя и слуг соблюдением пустых формальностей. Сегодня у всех нас был утомительный день.

– Вы правы, – согласился Грэм. На этот раз он небрежно держал трость в руке, не притворяясь, что опирается на нее. Окинув взглядом спальню, Грэм продолжал: – У этой комнаты не очень-то гостеприимный вид. Распорядитесь, чтобы ее обставили и декорировали в соответствии с вашими вкусами!

Грэм бросил недовольный взгляд на узкую кровать:

– А вот это надо обязательно заменить. В других спальнях стоят более широкие кровати.

Стараясь не выдать своего замешательства, Пенелопа подошла к деревянному резному столбу и коснулась рукой его поверхности:

– Это старая, но очень милая кровать. Если мы будем жить здесь только летом, то балдахин не понадобится. Мне кажется, вам не стоит обращать внимание на такие мелочи. В имении за эти годы накопилось много важных дел, которыми вы должны незамедлительно заняться, не отвлекаясь на пустяки.

Грэм невольно вздрогнул, удивившись тому, как различаются их с женой мысли. Мэрили редко спала на этой кровати. Они проводили ночи в одной постели в соседней спальне. Так было вплоть до того дня, который предшествовал катастрофе. Лишь когда ей нездоровилось, она ночевала здесь. Поэтому первая виконтесса не заботилась о том, как выглядит ее комната. Эта кровать была слишком узкой и маленькой, чтобы вместить двоих, и Грэм возненавидел ее и саму комнату, куда Мэрили уходила от него, когда хотела остаться одна. Однако у Пенелопы не было тяжелых воспоминаний, связанных с этой спальней и ее обстановкой, и она не понимала, почему муж так настроен.

– Возможно, вы правы, – вздохнув, согласился он, возвращаясь к действительности. Все в этом доме вызывало воспоминания, и ему некуда было деться от них. Поэтому Грэм долгое время не приезжал в это имение. Его настораживало то, что здешние слуги слишком хорошо знали его и могли вывести на чистую воду. Но теперь, когда у него появилась новая жена, это обстоятельство не пугало его. Все внимание обитателей Холла отныне было приковано к Пенелопе.

– Может быть, вы хотели бы поселиться в Другой комнате? – спросил Грэм. – Обойдите дом и выберите любую спальню. В конце концов мне безразлично, где проводить ночи.

Пенелопе могли приглянуться какие угодно покои, но, если бы она решила переселиться в противоположное крыло здания, Грэм, безусловно, стал бы возражать – он еще не потерял надежды сблизиться с Пенелопой.

Странное поведение мужа удивило Пенелоп пугало даже больше, чем его слова. Он сильно нервничал, и она видела, что ему не по себе в собственном поместье. Или, может быть, ему было трудно общаться с ней, его женой? Она обратила внимание на слова «где проводить ночи» и вдруг подумала, что Грэм, оставив любовницу в Лондоне, должно быть, теперь присматривается к ней, Пенелопе, и ждет, что она ему скажет. Лондон был слишком далеко, и Грэм не мог часто наведываться туда. И все же его странный интерес к удобствам ее постели казался Пенелопе необъяснимым.