Гроза двенадцатого года. Моя княгиня - Татьяна Романова Страница 51

Штерн открыл мешочек, в нем лежали какие-то травы. Развязав ленту, он начал читать бумаги. Они его поразили. Это были заверенные по всей форме векселя, выданные светлейшим князем Василием Никитичем Черкасским, и две написанные по-французски расписки князя, данные им мадемуазель Франсуазе Триоле, в том, что он занял у этой женщины огромные суммы денег, которые обещал вернуть с уплатой ста процентов годовых.

Что же, по крайней мере, было ясно, как князь Василий попал в эти сети. Деваться ему было некуда. Франсуаза Триоле держала его за горло. Теперь нужно было понять, какая из француженок - Франсуаза, и что за порошок и травы он нашел. Штерн завернул найденные улики в шелковый платок, взятый в шкафу, закрыл тайник и пошел собираться к генерал-губернатору. Чтобы доехать до города к очной ставке, назначенной на полдень, времени у него оставалось в обрез.

Поверенный подъехал к канцелярии губернатора за несколько минут до назначенного времени. Его сразу же провели в кабинет князя Ромодановского.

- Здравствуйте Иван Иванович, - улыбающийся генерал-губернатор вышел навстречу Штерну из-за стола. - Сейчас нашего арестанта приведут. С ним сам полицмейстер приедет, да охрана тюремная.

- Ваше высокопревосходительство, позвольте вас приветствовать и показать, что я нашел сегодня ночью в Бельцах в комнате мадам Леже, - поверенный достал из портфеля платок и разложил на столе найденные вещи.

Губернатор прочитал бумаги и хмыкнул:

- Теперь понятно, как князь Василий влип в это дело. Сейчас мы нашего француза и об этом спросим.

В кабинет постучали, зашел человек в форме, как догадался Штерн полицмейстер, а за ним под охраной троих солдат вошел высокий черноволосый смуглый человек в тюремной одежде и кандалах. Увидев Штерна, он опустил лицо, но было уже поздно, поверенный узнал его.

- Ваше высокопревосходительство, я знаю этого человека, - заявил Иван Иванович, указав на арестанта, - это камердинер графа Михаила Павловича Бельского месье Жак. Он проработал у графа пару месяцев, но потом хозяин поймал его на краже денег и выгнал.

- Ну что же, ваша вина окончательно доказана, месье Франсин, - обратился генерал-губернатор к арестанту по-французски, - господин Штерн опознал и вас, и драгоценности, найденные у вас при обыске. У него даже сохранились счета на их оплату, которую он делал по поручению князя Михаила Бельского. Теперь вам выбирать, как шпиона по законам военного времени вас должны повесить, но если вы добровольно все расскажете обо всех преступлениях, совершенных против графов Бельских и князя Черкасского, суд может учесть ваше раскаяние и помощь в раскрытии ужасных преступлений, и заменить вам повешение каторгой.

- Я все расскажу, ваше высокопревосходительство, я не хочу умирать за преступления этой ведьмы, - сразу сдался француз. - Только начинать нужно с очень давних времен. Мадам Леже на самом деле зовут Франсуаза Триоле, она - моя теща, а Мари-Элен, ее дочь - моя жена. Тридцать лет назад Франсуаза была шлюхой в борделе Парижа, когда в городе появилась ее сестра Анн-Мари, поехавшая искать счастья в Россию и вернувшаяся с большими деньгами и женой графа. Франсуаза сразу перебралась в дом к сестре, она уже была беременна неизвестно от кого и не могла больше работать, и начала изводить сестру, внушая ей, какой грех выйти замуж за человека чужой веры.

Анн- Мари была больна чахоткой и поверила, что болезнь ей послана за грехи. Франсуаза забрала у нее дом, деньги, все документы, дала ей только свидетельство о крещении, несколько монет и отправила в Дижон в монастырь, убедив ее, что если та станет монахиней, то замолит свой грех и поправится.

На деньги сестры Франсуаза купила тот бордель, где раньше работала и, кроме того, начала давать деньги в рост. Десять лет назад, когда я с ней встретился, она владела уже тремя борделями и была самой богатой процентщицей в Париже. Я был в то время офицером и запутался в долгах, она ссудила мне деньги, а потом пообещала, что вернет мне расписки и простит долги, если я женюсь на ее дочери. Мари-Элен тогда было двадцать, и она показалась мне хорошей девушкой, не то что ее ведьма-мать, вот я и женился, а только потом узнал, что моя жена одна из женщин-агентов министра полиции Фуше. Он ее использовал для разных грязных дел, и спала она со всеми подряд по его приказанию. После свадьбы теща слова не сдержала, расписки мне не вернула, а, наоборот, стала шантажировать долговой тюрьмой.

Около трех лет назад Франсуаза позвала меня и сказала, что Мари-Элен по бумагам - русская графиня, она при рождении девочки зарегистрировала ее как дочь своей сестры по ее паспорту и брачному свидетельству. И вот теперь мы, мать и муж, должны поехать в Россию, чтобы, устранив всех родственников, заполучить для Мари-Элен наследство. Она обещала мне отдать третью часть от продажи всего, что ее дочь получит в России, и вернуть, наконец, мои расписки. Я согласился, выхода у меня все равно не было.

Я устроился камердинером к молодому графу в Санкт-Петербург, а Франсуаза устроилась в имение к остальной семье. Она дала мне траву, чтобы я понемногу добавлял ее в чай графа, но он чая не пил, а пил только вино и водку, а потом граф меня поймал на краже денег и выгнал. Тут в столицу приехала Франсуаза, она просто взбесилась, когда узнала, что хозяин меня выгнал, и велела убить его. Я застрелил его вместе с любовницей, а их деньги и вещи забрал себе. После этого теща велела мне ехать к ней губернию и открыть там французский ресторан, куда она будет ко мне приезжать. Денег, взятых у графа, мне хватило, чтобы снять помещение и начать дело.

Франсуаза приезжала ко мне время от времени и рассказывала, как продвигаются дела: графиню и графа она постепенно отравила своей травой, а дочерей трогать не решилась, боялась, что могут ее заподозрить, ведь от ее травы отказывало сердце, а у молодых сердце обычно не болит. Вот она и придумала, отравить крысиным ядом лошадь старшей дочери, чем и убила девушку. Только с младшей дочерью она ничего не успела сделать, граф ее опередил, выдал девушку замуж, пока был еще жив. Пришлось ей еще и мужа наследницы убирать. Она сама анонимные письма написала, а о дуэли меня предупредила, но там уж нам не повезло, князь жив остался после моего выстрела. А молодая наследница уехала, никто не знает куда, но Франсуаза считала, что девушка мертва, ведь она княгине вино и морс с крысиным ядом в дорогу дала.

Теперь, когда из Бельских никого в живых не осталось, Франсуаза вызвала сюда Мари-Элен, она дочь к этому времени с русским стариком обвенчала, которого тоже за глотку держала его огромными долгами, тот ведь не знал, что Мари-Элен уже замужем, и должен был помочь нам получить наследство по российским законам. Потом его Франсуаза тоже должна была отправить туда же, куда и остальных.

Француз замолчал, утомленный долгой речью, писарь, понимавший по-французски, быстро записывал его рассказ.

- Хорошо, это мне понятно, но кто заставлял вас узнавать дислокации наших войск и укреплений и откуда у вас фальшивые деньги?- жестко спросил генерал-губернатор.

- Мне это делать поручила Франсуаза. Она и сама этим занималась, я рассказывал ей о том, что узнал, когда она заходила в ресторан, - занервничал арестованный.- А деньги принесла мне Мари-Элен, когда зашла в ресторан на встречу с матерью, у нее в руках была шляпная картонка, откуда она вынула четыре большие пачки денег и отдала их мне, сказав, что это часть оплаты за мою работу. А потом эту картонку забрала Франсуаза и увезла с собой в имение.