Желанная - Тия Дивайн Страница 51

Флинт не шелохнулся, и блеск в его черных глазах стал ярче. Они, казалось, потемнели еще сильнее. Он весь пылал гневом.

– Иди поищи ее призрак, мой сладкий, – толчок, – и спи с ней в свою первую брачную ночь...

Он взорвался. Он грубо зажал ей рот ладонью, одновременно схватив ее руки и прижав к себе.

– Ты слишком много говоришь, моя сладкая, – пробормотал Флинт. Голос его выдавал неослабевающее напряжение, – и тебе, черт побери, нечего сказать. Послушай меня: я требую, чтобы моя жена ждала меня, жаркая, страстная и ко всему готовая, даже если для этого мне пришлось бы содрать с нее все одежду.

– Зануда, хам, – пыталась сказать она, но его ладонь мешала.

– Неужели? Да, черт возьми. Ты теперь моя, и я могу делать с тобой все, что захочу, а я точно знаю, : что хочу с тобой сделать.

Флинт убрал руку и рванул Дейн за рубашку.

– Не шевелись, моя сладкая.

Его руки, еще до того, как она успела отреагировать, резко потянули вниз. Дейн услышала звук рвущегося материала. Он сорвал с нее белье и швырнул его за дверь – в смежную спальню.

Все: ее туфли, чулки, панталоны – все было безжалостно сорвано, и, сколько она ни колотила его, сколько ни извивалась, сопротивление оказалось бесполезным.

Она не станет его умолять. Никогда!

Дейн стояла перед Флинтом, нагая, готовая дать отпор, но соски, затвердевшие от возбуждения, выдавали ее.

– Ну, мой сладкий, теперь я твоя нагая жена, но не вижу, чтобы ты исполнял условия сделки.

– Что же, причина в том, что я иду в Оринду к моей призрачной любовнице, а тебя оставляю здесь взаперти, каяться в грехах. Тогда, быть может, ты будешь чуть гостеприимнее со своим мужем и забудешь обо всем прочем.

– Я не забуду, что ты купил меня, – выплюнула она ему в лицо.

– Надеюсь, что нет, моя сладкая. Именно такой я и хочу тебя видеть: нагой и подчиняющейся мне во всем. – Флинт повернулся спиной и вышел из комнаты, медленно закрыв за собой дверь, чтобы она поняла, насколько сильно он зол.

– Вот что я купил, женившись на тебе, – пробормотал он. – Приятных снов, сладкая. – Флинт закрыл дверь и запер ее снаружи.

Дейн не могла поверить тому, что произошло. Он не мог этого сделать...

Она схватилась за дверную ручку и дернула ее – бесполезно. Дейн стучала в дверь изо всех сил минут пятнадцать, надеясь и не надеясь на то, что Оливия услышит и пришлет Праксин, но так ничего и не произошло.

Она бросилась к двери, ведущей в холл, и принялась дергать за ручку.

Напрасно! Господи, он в самом деле это сделал.

Было ощущение, словно спальни их существовали изолированно от всего остального мира и что никто не смел вмешиваться в их отношения. Она оказалась заперта у себя в спальне в первую брачную ночь словно ребенок, которого наказали. Нагая и одинокая, горящая от желания и жажды возмездия.

Дейн закуталась в ночную рубашку и побрела к постели.

«Голая, ждущая его – тоже мне, вообразил себя тираном. Пусть считает, что ему повезло, если я хоть на день здесь останусь. Я просто все расскажу Питеру, а он уж найдет выход. Этот дурацкий брак можно аннулировать. Я могу выйти замуж вторично. Нет, я вообще не буду выходить замуж. Я могу получить больше, оставаясь Изабель. Это мне больше даст, чем свидетельство о браке. Ни одна женщина в мире не остается одна в свою первую брачную ночь... Я ненавижу его, ненавижу...»

Хозяйка Бонтера или Изабель – почему ей приходится выбирать?

Но ведь Дейн могла стать женой этого смехотворного Бонфила или отвратительного мистера Ханскома...

В самом деле? Что же теперь, целовать мистеру Ратледжу ноги за то, что он избавил ее от такой участи?

Ее колотило от гнева – Дейн понимала, что и мистер Бонфил, и мистер Ханском, и мистер Ратледж, все хотели жениться на ней не из-за того, что вожделели ее, а лишь из-за того, что мечтали получить Монтелет.

Но если бы у нее была власть Изабель, они бы желали ее только за то, что она собой представляет, и это так же верно, как то, что с ней сейчас произошло.

Она спала и во сне забыла обо всем. Но сквозь дрему Дейн, кажется, услышала, как повернулся ключ в одной из дверей. Или, может, она так сильно этого хотела, что ей приснилось?

Она не спешила просыпаться и тогда, когда в комнату вошла служанка и поставила на столик возле кровати поднос с ранним завтраком.

Дейн действительно хотелось есть. Она удивилась, насколько сильно проголодалась. Она встала с кровати и сняла колпак с блюда с яичницей, с удовольствием набила рот печеньем, наливая себе кофе.

Утро.

Солнце светило в окна и желтым пятном растекалось на полу спальни. Легкий ветерок колыхал тонкие занавески, врываясь в открытое окно. Должно быть, Праксин открыла его, когда принесла завтрак.

Дейн подошла к окну, которое выходило на лужайку перед домом. Над рекой клубился туман, уже начавший распадаться на клочья.

Утро. Все выглядит чуть ярче, чуть радостнее...

Кофе был великолепен и все еще очень горяч, печенье теплое и нежное. Масло таяло у нее во рту. Дейн налила еще чашку кофе и подвинула к окну стул. Она чувствовала себя лучше, значит, все должно измениться к лучшему.

Флинт был скорее всего уже в полях, а Оливия еще крепко спала. Было раннее утро, время суток, которое дома, в Монтелете, Дейн любила больше всего. Она могла поесть, вымыться и одеться, и, возможно, побродить по Бонтеру, исследовать окрестности.

Господи, как же она проголодалась. Дейн съела все, что ей принесли, до последней крошки и выпила почти целый кофейник ароматного напитка. Солнце разгоняло последние остатки тумана.

Она чувствовала себя отдохнувшей и готовой ко всему. Поставив чашку на столик, Дейн подошла к шкафу.

Он был пуст. Ее единственное платье унесли, наверное, еще ранним утром или ночью. Бессильный гнев накатил на нее.

Дейн схватила чашку и запустила ее в пустой шкаф.

Жалобный звон разбитого фарфора.

Следом полетела тарелка. Настала очередь кофейника. Остатки кофе каплями разлетелись по полу и шкафу.

Поднос...

Но едва Дейн схватила его, как услышала тихий звук – ключ поворачивался в замке. Она медленно опустила руки и, подозрительно нахмурившись, уставилась на дверь. Звук исходил от той двери, что соединяла спальни.

Нет, ничего не слышно.

Она взяла поднос под мышку и подошла к двери. Протянула руку к ручке, но передумала и отступила на шаг.

«Он явился за мной», – подумала она, разрываясь между двумя возможностями: остаться там, где была, или улизнуть через его спальню в холл – там-то дверь наружу точно не заперта.