Мотылек летит на пламя - Лора Бекитт Страница 51

Большой котел был полон тушеных овощей, на чугунных сковородах жарились кукурузные оладьи и куски тыквы. Один из рабов притащил банку с черной патокой — любимым лакомством негров.

Пока одни танцевали, другие вели неторопливый разговор. Негры могли узнавать о событиях гораздо раньше своих хозяев — благодаря особой системе сообщения, недоступной белым людям. Другое дело, они далеко не всегда знали, как правильно истолковать ту или иную новость. Сейчас все понимали, что мир стоит на пороге каких-то больших событий, но хороших или плохих — бог весть!

Кое-кто из рабов предпочел убежать, но большинство полевых работников оставалось на месте. Они не были привязаны к хозяевам или к земле. Они просто не знали, куда идти.

Хотя рабы боялись Фоера, который время от времени объезжал плантацию, все же они во многом оказались предоставленными самим себе. Чаще устраивали праздники, громче смеялись, подолгу засиживались возле общего костра.

В один из таких вечеров Лила решила облегчить душу и призналась матери:

— Я давно хотела сказать, что одна негритянка с соседней плантации передала мне сообщение: Алан жив. Он добрался до тех мест, где его никто не сможет схватить.

Нэнси ласково посмотрела на красавицу-дочь и мягко произнесла:

— Я знаю.

Лила опустила ресницы. Конечно, мать знала. Она знала все и про нее, и про других людей.

— Негритянка спросила, будет ли ответ…

Нэнси ждала, и Лила, тяжело вздохнув, продолжила:

— Я солгала. Сказала, что с мисс Айрин все в порядке. Я… я подумала, что, узнав правду, Алан решит вернуться и попадет в ловушку.

— Ты поступила правильно.

— Я слышала, — сказала Лила, — скоро всех нас отпустят на волю, и мы сможем пойти куда вздумается! Ради этого и затеяна война.

Нэнси долго молчала. Немногим раньше кто-то из негров попросил ее спеть, но она отказалась, и дочь была этому рада. Лиле не нравились материнские песни, хотя у Нэнси был хороший голос: их мелодии были полны беспросветного одиночества и неразбавленной боли.

— Полагаю, даже если мы получим свободу, нам будет некуда идти. Я никогда не поверю в то, что белые люди воюют из-за нас или того пуще — за нас. У них свой мир и свои интересы.

Лила ничего не ответила. Она не разделяла мнения матери и верила в то, что когда-нибудь придут иные времена. Времена, когда Касси станет щеголять в нарядных платьях и ездить в коляске, Айрин выздоровеет, вернется и выйдет замуж за Алана, а она сама — за Джейка Китинга. Что у каждого негра будет собственная земля, и они по праву смогут назвать эту страну своей родиной.

День, когда мистер Уильям приехал домой, выдался пасмурным, мрачным. В низинах стояла вода. Деревья выглядели поникшими, и, несмотря на сильный ветер, небо не могло очиститься от туч. Изредка сквозь них проглядывало тусклое, как старая медная монета, солнце.

Завидев экипаж, Сара выбежала во двор. Ветер трепал концы ее шали. Готовясь обнять отца, она раскинула руки, как крылья, и чувство одиночества и безнадежности, камнем лежавшее у нее на душе, исчезло, испарилось как дым. Настоящий хозяин Темры сумеет решить любые проблемы, поставить все на свои места!

А потом она поняла: что-то не так.

Отец вылез из коляски еле-еле, он почти не держался на ногах. Обрадованный не меньше Сары, Арчи заботливо поддержал хозяина и бережно повел в дом.

Когда Уильям отвечал на объятия дочери, его лицо исказила гримаса боли. Он пробормотал, что ранен, и тут же отмахнулся, сказав, что это пустяки.

Уильям в самом деле надеялся, что возвращение в родные пенаты чудодейственным образом вернет ему силы. Темра! Бесконечно изменчивый, безграничный пейзаж. Место, где замечаешь все цвета, ощущаешь все запахи. Крепость, отделявшая жизнь от смерти.

Вместе с тем он чувствовал — это ненадолго. Бог подарил ему возможность повидать то, ради чего он жил, прежде чем призвать его к Себе.

Уильяма устроили в спальне. Арчи с великими предосторожностями стянул с него промокший мундир и укрыл хозяина одеялом.

Из обрывочного рассказа отца Сара поняла, что он был ранен в сражении у реки Булл-Ран возле железнодорожной станции Манассас на подступах к Вашингтону, сражении, в котором армия конфедератов одержала блистательную победу.

— Мы недурно задали им. Янки вопили от бешенства и страха. Они бежали под хохот артиллеристов, которые не собирались по ним стрелять и лишь в шутку выпустили всего один снаряд. — Бледные губы Уильяма тронула улыбка, а после он неожиданно произнес: — Хотя на самом деле нам нечем гордиться. Это братоубийственная война, она ломает нормы морали, искажает понятие о чести, оставляет в сердце пустоту, которая со временем заполняется вовсе не тем, чем нужно. От имени Конфедерации я имею право убить соотечественника, даже… родного брата, если ему выпала судьба оказаться в армии Союза.

Сара замерла. В словах отца прозвучала некая обреченность. Уильям был ранен в плечо, но при этом тяжело дышал и в его груди что-то хрипело. У него сильно мерзли ноги: Касси то и дело приносила и меняла завернутые во фланель горячие кирпичи.

— Наверное, вам не надо было пускаться в столь дальний путь? — робко промолвила Сара:

— Мне очень хотелось вернуться в Темру. В госпитале сказали, что я могу ехать домой.

— Поблизости не осталось ни одного врача. Все в армии. Доктор Уайтсайд ушел на войну в прошлом месяце.

— Ничего. Думаю, он мне не понадобится.

— А как Юджин? — спросила Сара. — Вы его видели?

— Нет. Мы в разных частях. Он пишет?

— Да, — ответила Сара, отметив про себя, что от Юджина довольно давно не было писем.

Ей не понадобилось слишком много времени, дабы понять, что она осиротела. Она была вынуждена охранять душевный покой отца и не могла сказать ему правду. Болезненная слабость, владевшая телом Уильяма, перенесла его в другой мир. Он мог задавать вопросы, но был не в состоянии принимать решения и заботиться о Темре.

— Как дела в имении?

— Неплохо. Я справляюсь с помощью мистера Фоера.

— Не стоит целиком полагаться на него. Ты должна проверять все счета, каждый день вести записи. Имение должно иметь свою летопись. Так издавна повелось в Темре.

Сара хотела ответить, что она мало что понимает в бухгалтерии, но вместо этого промолвила:

— Хорошо.

Вскоре Уильям заснул. Сара просидела возле его постели всю ночь. Она смотрела в лицо отца, на котором дрожали отбрасываемые лампой тени. Лицо было спокойным, отрешенным. Уильям считал, что оставляет Темру в надежных руках. Он прожил слишком счастливую жизнь, чтобы верить в разрушения и потери.

Утром дождь продолжал лить безостановочно. Темра утопала в потоках воды. Уильям проснулся и закашлялся. Дочь немедленно встрепенулась и протянула ему стакан воды.