Фаворит императрицы - Нина Соротокина Страница 51

Маньян решил обставить разговор самым лучшим способом, пригласил Шамбера к себе на ужин: горящий камин, глинтвейн с пряностями, куропатки, зажаренные на вертеле. За окном русская стужа, деревья в инее, воробьи на подоконниках взъерошились от холода, а в гостиной идет неторопливый, изящный разговор. Он начался с ностальгических воспоминаний о Париже. Нет, в Петербурге жить нельзя, это страна варваров, воров и пьяниц. Выпили подогретое вино, потом холодное бургундское, потом венгерское. Когда пришла пора «умно и деликатно» задать главный вопрос, язык у собеседников немного заплетался.

– Как? Виктор Сюрвиль исчез? Вы хотите сказать, что его нет в живых? Я не верю. Он человек отчаянной храбрости и просто так не даст себя убить. Но как вы узнали об этом? Что, пришла депеша из Парижа?

– Вы правы. Из Парижа пришел запрос. Насколько мне известно, вы везли в Варшаву деньги?

– Деньги везли Сюрвиль и русский князь Козловский. С ними были телохранитель Сюрвиля и слуга князя. Ну и кучер, конечно, который тоже умел стрелять и владел шпагой. Я же был только попутчиком. Как вы знаете, у меня было другое задание.

– Но как могло случиться, что вы не знали о гибели Сюрвиля?

– Мы расстались с ним в тридцати верстах от Варшавы в корчме… я забыл название, ну, совершенно простонародный кабак и название каким-то образом связано со свининой. Карета направилась в столицу Польши, я же поскакал в столицу России. Потом я был в Москве… А как погиб Сюрвиль? – В голосе Шамбера звучало искреннее участие.

– Этого я не знаю, – вздохнул Маньян. – Но можно я дам вам добрый совет? Завтра почтовый день. Напишите все, что вам известно по этому поводу, и отправьте с курьером в Париж. Я думаю, ваш отчет поможет им разобраться в этой запутанной истории.

Чтобы узнать в полицейской конторе адрес местожительства Шамбера, нашим друзьям пришлось объединить капитал. Взятка – обычная на Руси вещь.

– Еще счастье, что этот упырь канцелярский деньгами согласился взять, – веселился Козловский. – Ты обратил внимание, как он отнекивался: «Я не имею права разглашать подобные сведения, понеже они секретны. Если бы о россиянине шла речь – тогда пожалуйста, а для немцев у нас особый учет. Ла-ла-ла…»

– Какой там учет? Цену набивал, – отозвался Люберов.

– Именно. А цена знаешь какая? Они деньги брать не желают, им души подавай. Ну что ты на меня вылупился? Крепостные с землей и со всеми документами.

– Да не может быть! – воскликнул Родион, вспомнив чиновника из Тайной канцелярии.

– Жизни ты не знаешь! – снисходительно заметил Матвей.

Унтер-офицер Сидоров не соврал, Шамбер действительно квартировал в проулке у Троицкого собора в доме немца Циммермана, служившего при адмиралтейских складах. Домик был чист, ухожен, в палисаднике уже появились майские первоцветы. Укрывшись за кустами, друзья обсуждали – сразу идти к Шамберу или понаблюдать за домом. Что именно они хотели увидеть, не обсуждалось. Одна мысль, что Шамбер – вражеский агент, наполняла все их поступки особым смыслом. В патриотическом задоре им представлялось необходимым ползти куда-то на животе (лучше по грязи), чтобы подслушать некую тайну, или, сидя где-нибудь на дереве, наблюдать за кем-то в подзорную трубу – потом кого-то догонять, стрелять, колоть направо и налево, словом, совершать кучу романтических и бестолковых поступков, каких и сами они стеснялись.

Пятнадцатиминутное наблюдение за циммермановыми окнами не дало никаких результатов, в доме ничего не происходило, то есть совершенно ничего – даже собака не лаяла. Первым взорвался Матвей:

– Хватит наблюдать. Надо пойти к этому мерзавцу и вызвать его на дуэль!

– Со шпионами не дерутся на дуэлях. Их просто убивают.

– Ладно. Пойдем и просто убьем, – согласился Матвей.

– Все у тебя просто. Подведем итог. Какие у тебя счеты с этим Шамбером?

– Давай. Во-первых, он хотел меня убить. – Матвей загнул первый палец. – Возникает вопрос – почему? Объяснение одно – я неугодный свидетель. И вообще я подозреваю, что Шамбер эти деньги и увез.

– Украл, что ли?

– Почему обязательно украл? Деньги казенные, он доставил их по назначению.

– А может, он тебя тоже в чем-то подозревает?

Матвей уставился на Родиона в полном недоумении.

– А в чем меня можно подозревать? Я вообще в этом деле сторона! Запутал ты меня… Посмотри туда. – Матвей указал на девицу, открывающую калитку в палисаде. На девице был холщовый чепец, чистенькое платьице, в руках корзина. – Я пошел… потолковать.

Матвей большими шагами догнал девушку и пристроился рядом.

– Скажи, хорошенькая, не в доме ли немца Циммермана ты проживаешь?

– А вам зачем? – буркнула девица, но при взгляде на Матвея смягчилась, тот улыбался во весь рот, вид его выражал истинное простодушие и ликование, мол, весенний день так хорош, и я сам недурен, так отчего же не потолковать нам просто так…

– Мы там служанкой. Барыня зовет меня камеристкой. Но это смех один. Разве камеристок посылают на рынок за мясом и зеленью? Без конца приходится съестное покупать!

– И этим хорошеньким ручкам приходится пачкаться о баранину? Это несправедливо! У вас большой стол? Барыня, наверное, держит постояльцев?

– Какой там стол? Одно название… А постоялец наш дома-то почти не бывает. Днем в службе, вечером ужинает в других домах, а то и вовсе в отъезде.

– Фамилия его не Шамбер?

– Именно так, – встревожилась вдруг девица. – А зачем вам знать об этом?

– Видите ли, Шамбер – француз, а я долго жил во Франции. Теперь вернулся и хотел бы его увидеть.

– Сейчас его дома нет. И когда будет, я не знаю. И зачем я только с вами говорить начала?

– Ну и забудь об этом разговоре. – Матвей засмеялся. – А когда Шамбер явится, ничего ему не говори. Я сам его найду. Поняла?

– Поняла… – с сомнением сказала девица, внимательно оглядывая Матвея.

– А чтоб лучше поняла, вот тебе денежка на ленту или конфеты…

– Ну? – спросил Родион. – Что узнал?

– Пошли отсюда. – Матвей разговор с девицей пересказал со всеми подробностями.

– Копеечные сведения.

– Именно столько я и заплатил.

– Не хмурься, поручик, – улыбнулся вдруг Родион.

Он все не мог привыкнуть к восхитительному ощущению: он не один в мире, он кому-то нужен, но Матвей не понял этой бескорыстной радости и проворчал:

– А чему радоваться-то?

– А хотя бы тому, что первый этап пройден. Но прежде чем призвать Шамбера к ответу, мы должны собрать доказательства, что он агент враждебной державы и ведет политику, противную России.

– А разве нам мало рассказа Сидорова?