Завоевание - Джуд Деверо Страница 52

Зарид чувствовала, что ее легкие вот-вот разорвутся, но она должна была довести дело до конца. Она схватила его под мышки и потащила наверх. Когда они оба оказались на поверхности, она прислушалась, но не уловила даже намека на то, чтобы он дышал. И даже беглого взгляда, брошенного на него, было достаточно, чтобы убедиться. Признаков жизни он не подавал.

Она добралась вместе с ним до берега, затем вытащила его на сушу. Чтобы сделать это, ей пришлось здорово поднапрячься, потому что он был тяжелым, как ломовая лошадь.

Теперь он лежал головой на берегу, ногами в воде, бледный и холодный, будто покойник. Господи, что же делать?

— Говард! — закричала она ему в самое ухо. — Говард!

Никакой реакции. Она села ему на живот, и принялась хлестать его по щекам, но и это не возымело никакого эффекта.

— Черт бы тебя побрал, Тирль. — Она чуть не плакала. — Как ты посмел умереть именно тогда, когда я только начала думать, что ты чего-то стоишь?

Она склонилась над ним, обхватила его голову руками и потрясла ее.

И тут Тирль выпустил изо рта фонтан воды прямо ей в лицо. Зарид отшатнулась и уставилась на него в немом изумлении.

Тирль открыл глаза и расплылся в улыбке.

— Я могу задерживать дыхание гораздо дольше, чем любой другой человек.

Теперь Зарид убедилась в том, что он просто разыграл ее. Она всем весом плюхнулась ему на живот, но он в ответ только крякнул.

— Ты просто негодяй, — заявила она, колотя кулачками по его груди.

Тирль перехватил ее руки и перекатился на живот, подмяв ее под себя.

— Так ты за меня волновалась?

— Ничего подобного. Я просто опасалась, что в твоей смерти могут обвинить меня, из-за вражды между нашими семьями, и что это приведет к ее обострению. Хотя ты и твой брат даже не заслуживаете названия семьи. И я беспокоилась исключительно за своих братьев, за Лиану и за сынишку Рогана, и уж никак не за тебя. — Он придавил ее к земле, подняв ее руки над ее головой. И ей вдруг безумно захотелось, чтобы он поцеловал ее. Она действительно очень переживала за него, но признаваться в этом не собиралась.

Муж приблизил свое холодное и мокрое лицо к ее лицу, такому же холодному и мокрому, и ткнулся носом в ее шею. Он отпустил ее руки и она тут же обвила их вокруг его шеи. И едва она сделала это, он оттолкнул ее и поднялся на ноги.

Зарид нахмурилась, потому что почувствовала себя разочарованной и обиженной.

— Тебе надо обсушиться, а не то замерзнешь. — Самодовольство, звучавшее в его тоне, неприятно поразило ее. Как будто он знал что-то, но предпочитал это скрывать.

Он поднял ее с земли. Она избегала смотреть на него, и он тогда насильно повернул к себе ее лицо.

— Неужели Перегрин навсегда покроет себя позором, если проявит какую-нибудь заботу о Говарде?

— Да не было ничего такого, — заявила она, стараясь придать своему тону как можно большую убедительность, тем не менее это прозвучало донельзя фальшиво.

Он засмеялся, подхватил ее на руки и кружил до тех пор, пока у нее все не поплыло перед глазами. Она приникла к нему, тоже неудержимо смеясь.

Он остановился и еще крепче прижал ее к себе.

— Вот что, моя маленькая злючка, надо бы нам немного обсушиться. Здесь поблизости есть небольшая ферма. Может, они не откажутся принять нас в своем доме и накормить.

Зарид чувствовала, что после этого что-то неуловимо изменилось в их отношениях, но что — она не могла объяснить. Как будто проявление заботы о нем с ее стороны избавило его от каких-то мучительных сомнений, от какого-то тяжкого душевного груза.

До сих пор она никак не могла разобраться, что он за человек, поскольку была свидетельницей только того, как он проявляет себя в каких-то чрезвычайных, конфликтных ситуациях. Но после происшествия на озере он как будто стал себя чувствовать более раскованно в ее обществе, с него спало напряжение, которое не позволяло ему проявлять перед ней многие свойства его натуры.

Он и ее братья отличались друг от друга, как небо и земля. Те вкалывали каждый день до седьмого пота, стараясь ни минуты не тратить зря, Тирль же стремился просто получать от жизни удовольствие. Конечно, он тоже совершенствовался в искусстве владеть оружием, но уделял этому занятию гораздо меньше времени, чем ее братья. Он относился к этому достаточно беспечно, как бы играючи. Затевая импровизированные бои со своими людьми, он иногда проигрывал, но проигрывал с легким сердцем. Словом, он не делал из этого проблемы жизненной важности.

Поначалу Зарид претила подобная безалаберность. Она пыталась увещевать его, говоря, что он просто не понимает, как важны такие тренировки на случай войны. А еще она заявила, что с его легкомысленным отношением к технике боя даже она смогла бы поспорить с ним в искусстве владения кинжалом. Зарид не особенно обольщалась на свой счет, зная, что если в дело пойдут тяжелые мечи, ей против него не выстоять, но кинжалы — другое дело. Тут она очень рассчитывала на свою быстроту и сноровку.

Но уже через несколько минут после того как он принял ее вызов, она поняла, что слишком много о себе возомнила. До поры до времени он дразнил ее, поддавался, давал ей повод думать, что победа у нее в кармане, а потом делал какой-нибудь особо хитроумный выпад, и без труда пробивал ее оборону. Мятежный дух Перегринов взыграл в ней, заставляя ее атаковать Тирля все более и более яростно, но когда ему надоела эта игра, он с легкостью выбил оружие у нее из рук.

— Думаю, тебе внушили, что холодный и трезвый ум соображает быстрее, чем восторженный и мечтательный, — сказал он, а затем, когда она попыталась наброситься на него, он подхватил ее на руки и звонко поцеловал. Зарид была готова провалиться сквозь землю от стыда, услышав хохот зрителей, наблюдавших за ее поединком с Тирлем.

Позже он пришел к ней и начал подлизываться, принес букет цветов, просил прощения за свое недостойное поведение, наговорил кучу комплиментов, причем очень изысканных, сравнив, например, ее глаза со сверкающими звездами. Она, конечно, дулась еще некоторое время, отмахивалась от него, говоря, что он вечно несет всякую чепуху, но в конце концов не выдержала и улыбнулась. Как же рядом с ним было легко и спокойно!

На следующий день Тирль повез ее на ярмарку в город, находившийся на расстоянии примерно десяти миль от его поместья. Зарид никогда еще не была на ярмарке, во-первых, потому что она вообще почти никогда не покидала их замок, а во-вторых, потому что ее братья считали подобные увеселительные прогулки пустой тратой времени.

Ярмарка привела ее в полный восторг. Во время турнира было не до развлечений, поскольку она разрывалась между своим братом и своим врагом, находившимися в такой опасной близости друг от друга. Но теперь все было совсем по-другому Внешне все осталось по-прежнему — все так же с ней рядом был ее враг, но когда она смотрела на него, восседающего на рослой лошади, она меньше всего думала о нем как о враге. Напротив, она думала о том, что он, пожалуй, такой же сильный, ловкий и красивый, как ее братья.