От любви не убежишь - Мэйв Хэрэн Страница 52

В конце проезда остановилась машина — сияющий белый «мерседес», который не мог принадлежать никому из их соседей. Машина остановилась за несколько домов под уличным фонарем, хотя перед их домом было достаточно места. Тесс уже собиралась задернуть шторы, когда кто-то вышел из машины. Охваченная внезапным подозрением, она поняла, что приехал Стивен. Ее ум отчаянно пытался найти оправдание происходящему. Может быть, это машина Хьюго, — он подвез Стивена после какого-нибудь делового ужина или затянувшегося вечернего рисования? Она наблюдала, замерев, как Стивен обошел машину и подошел к дверце водителя. Водитель опустил стекло и выглянул наружу, темные волосы блестели в розовом искусственном свете. Это была Джозефина.

Тесс смотрела в ужасе: Стивен наклоняется и целует ее долгим и крепким поцелуем в губы. Через несколько минут, так, словно ничего не переменилось из-за этой случайно подсмотренной сцены, она услышала, как ключ Стивена повернулся в двери; затем на лестнице раздался звук его осторожных шагов. Ей показалось, что он как будто насвистывал что-то.

Потом все стихло, видимо, он заглянул в комнату Люка. Мерзавец! Как он смеет целовать детей после того, как целовал Джозефину!

Когда он вошел, Тесс продолжала стоять у окна.

— Привет. — Он удивленно улыбнулся, увидев, что она до сих пор не спит. — Прости, что так поздно. Я решил закончить картину, потому что в эти выходные переезжаю в новую мастерскую. — Она с любопытством естествоиспытателя наблюдала, как меняется тембр его голоса, когда он лжет. Смущенный ее молчанием, он добавил небрежно: — Мне надо было предупредить тебя, я понимаю.

Тесс стояла, замерев, и смотрела на него.

— Я все знаю про тебя и Джозефину.

Стивен вздрогнул:

— Откуда? Мы только… — Его голос оборвался — он и так выдал слишком многое.

— Я ждала, мне в конце концов дали партнерство, как ты и говорил. Мне хотелось отпраздновать. Я видела тебя из окна.

Он заметил позади нее пустую бутылку из-под шампанского и трогательный ворох атласного белья.

— О Тесс! — он закрыл глаза. Когда он снова открыл их, она увидела, что в них была боль. — Прости меня.

Слепой безудержный гнев охватил ее:

— Немного поздновато извиняться. Что, она помассажировала твое драгоценное «эго» и сказала, что ты — лучший после Пикассо? Боже, Стивен, и ты купился на это! А все, что интересует зануду Тесс — это ссуда на квартиру, выталкивание тебя на работу и счета. Но это реальность, Стивен! Впрочем, тебе никогда не приходилось с ней сталкиваться. — Она в бешенстве пнула ногой белье как напоминание о ее трогательных фантазиях. — Может быть, Джозефина — это как раз то, что тебе нужно. Богатая женщина, которая будет поддерживать тебя, гладить по твоему разгоряченному лбу до тех пор, пока мир не признает тебя гением.

Она слышала свой собственный голос, пронзительный и злой, но ей было все равно.

— И этот ее распрекрасный, образцовый дом. Там, конечно, больше порядка, чем у нас, в нашем настоящем доме, с настоящими детьми и настоящей ответственностью. — Она стала хватать книги и газеты, сваленные грудой у его кровати, и швырять в него. — Если ты так себе представляешь реальность, тебе лучше убираться назад к ней.

Стивен развернулся и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Через минуту она услышала, как за ним закрылась входная дверь.

Потом наступила тишина.

Стивен захлопнул дверцу машины и рванул назад в сторону Винчестера. Как смеет Тесс обвинять его в том, что он хочет жить за счет Джозефины! Да уж, деньги много значат для Тесс. Когда его уволили, она вела себя так, будто он стремился жить за ее счет. И весь этот вздор насчет того, что он влюбился в Джозефину только потому, что она льстит ему. Он понимал, он прекрасно понимал, что ему не следовало заниматься с ней любовью. Но все это произошло не потому, что она польстила ему. Она понимает его, а Тесс, кажется, никогда не интересовало то, чем он занимается.

Дорога была свободна, и он быстро доехал до поворота на Винчестер. Он жал на газ и слишком резко повернул, забыв, что уже ноябрь и дорога покрыта коркой черного льда. Машину начало заносить. Идиотская ошибка. В панике он попытался выровнять машину, но она вылетела прямо на встречную полосу.

Джозефина лежала в кровати, перечитывая без конца одну и ту же страницу и не понимая прочитанного. Она постаралась заснуть — бесполезно. Что дальше? Вернется ли Стивен завтра на работу, будет ли он избегать ее взгляда так, как будто ничего не произошло? Может быть, он будет считать их отношения милым сексуальным приключением, ничуть не угрожающим его браку?

Она закрыла глаза и вспомнила чувство тяжести его тела на себе, тот блаженный миг, когда она ощутила его в себе, и поняла, как отчаянно хочет, чтобы он вернулся к ней. Конечно, она уже не даст ему уйти. Вопрос в том, как вырвать его из семьи?

Стивен попытался успокоиться и справиться с управлением, как советовали поступать в таких случаях. Слава богу, на дороге не было машин, но телеграфный столб стремительно приближался к его правому крылу. На волосок от него он почувствовал, что машина наконец начала отвечать на управление, и въехал на нужную сторону дороги, замедляя ход, пока не врезался в столб с дорожным знаком.

Стивен уронил голову на руль, стараясь взять себя в руки, но безуспешно. Ему хотелось кричать, вопить, ругаться, обвинять во всем Тесс, но мешала присущая ему честность. Ничего не попишешь — то, что Тесс наговорила ему, было несправедливо, но все произошло по его вине.

В конце концов он выбрался из машины, осмотрел повреждения. Одно крыло смято, шина проколота. Он устало вытащил домкрат и поменял колесо под секущим холодным дождем. Только снова сев в машину, он почувствовал, как болят плечо и скула.

Джозефина села в кровати. Она точно слышала скрип шин по гравию перед домом. Она накинула халат и бросилась вниз по лестнице. Стивен стоял на пороге, промокший, в крови, в полном изнеможении. На сегодня хватит сцен. Она провела его в свободную спальню и уложила в кровать, как больного ребенка. По крайней мере, он вернулся. Не зная почему, она поняла, что выиграла первый раунд. Утром будет достаточно времени для объяснений.

Было еще темно, когда Тесс почувствовала чье-то холодное прикосновение и проснулась в испуге. Она не помнила, как заснула. В памяти осталось лишь ужасная глухая боль — она захлестнула ее, как ледяная вода, парализовала тело, но не тронула сознание.

Она потянулась и включила лампу. У кровати стояла Элли с красными от слез глазами. Как странно, вот Элли плачет, а Тесс не может заплакать.

— Это папа выскочил из дома ночью?

Тесс кивнула.

— Куда?

Тесс протянула к ней руки, и Элли прижалась к матери, превратившись внезапно в маленькую девочку, будто ей шесть, а не шестнадцать.

— Не знаю.

— К Джозефине?