Мистер Обязательность - Майк Гейл Страница 52

Короче говоря, все путешествие было сплошным кошмаром. Истины ради надо признать, что в том состоянии духа, в котором я находился все это время, даже рай земной показался бы мне обителью печали и невзгод.

Мэл не желала ничего слышать. В тот вечер, когда она сообщила мне, что беременна, я просидел с ней, обнявшись, всю ночь напролет до самого утра. Рыдали мы в один голос, но это ничего не изменило. Она по-прежнему считала, что нам лучше расстаться. Все это время, находясь вдали от нее, я пытался представить себя на ее месте. Почувствовать, что переживает женщина в двадцать девять лет, будучи беременной и не замужем, женщина, чей бойфренд во многих отношениях показал себя не с лучшей стороны. Конечно, она боялась на меня полагаться. Снова впустить меня в свою жизнь означало бы вновь довериться мне, а я ничем не мог доказать ей, что был способен наконец взвалить на себя ношу ответственности и с честью нести ее до конца жизни. С чего ей было мне доверять?

Со мной тоже все было не так просто. Я только недавно понял, что способен любить одного человека до конца жизни. Мне часто казалось, что Мэл с рождения твердо знала, кого можно и нужно любить, а на кого и времени тратить не надо. Я же, в отличие от нее, всегда чувствовал себя неуверенно в этих вопросах и теперь, кажется, расплачивался за это.

Мы с Мэл походили на плохо дублированный боевик: она выступала в роли бойца, а я плелся сзади, озвучивая диалоги. Казалось, я никогда не сумею ее догнать. Но, с другой стороны, что здесь важнее: прийти к одним и тем же выводам или прийти к ним одновременно? Мэл первой пришла в голову идея пожениться, но к тому времени, как и я добрел до этой же мысли, она вновь меня обогнала. Я, как всегда, опоздал.

Мы решили с ней, что нам нужно время, чтобы подумать. Вернувшись в ту ночь домой, я рассказал обо всем Дэну: и о том, как мы расстались с Алекс, и о том, что я решил бросить поприще комика, и о тернистой дороге к осознанию собственной ответственности, и, самое главное, о предстоящем отцовстве. На его вопрос, чем он может мне помочь, я довольно театрально заявил, что «в данной ситуации никто не сможет мне помочь», после чего решил, что мне нужно куда-нибудь уехать. Почему в Париж? А почему бы и нет?

Вначале я не собирался никому говорить, когда вернусь, но Чарли с Верни настояли на своем. По дороге в аэропорт, устав от их разглагольствований на эту тему, я пообещал, что позвоню им из Парижа, когда определюсь со своими планами. Я совершенно не собирался напускать туману, просто не хотел возвращаться в Англию до тех пор, пока в моей голове хоть что-то не прояснится. До сих пор переживания такой силы были мне не знакомы — я понятия не имел, сколько времени мне потребуется на то, чтобы прийти в себя. С другой стороны, я упаковал лишь двенадцать пар трусов, а стирать руками я ненавидел с детства, так что мои размышления не должны были занять более двух недель.

Но решающую роль в моем возвращении сыграл Дэн (хотя, конечно, хваленая французская еда, которую я возненавидел с первой минуты своего пребывания в Париже, а также скука и закончившиеся чистые трусы тоже повлияли на ситуацию). Дело в том, что Дэн решил-таки пойти на свадьбу Миены. Конечно, он никогда не попросил бы меня пойти вместе с ним, но, считая Дэна своим лучшим другом, я не мог допустить, чтобы он остался в такой момент один.

Как только я вышел из самолета и оказался в зале прибытия, то первым делом отыскал телефонную будку и позвонил Мэл. Сотни раз я хотел позвонить ей из Парижа, но каждый раз останавливал себя, не желая быть навязчивым.

Через несколько звонков послышался голос автоответчика. Не оставив сообщения, я повесил трубку и отправился к Чарли и Верни, ждавшим меня у магазина с сувенирами.

— Ну, как дела? — услышал я голос сестры. У Верни к этому времени был уже такой огромный живот, что обнять ее я смог только сбоку.

— Нормально, — неуверенно ответил я. — Жив вроде.

— Я так рада, что ты вернулся, — держа меня за руку, растроганно сказала Верни и добавила: — Братишка, я ужасно по тебе соскучилась.

— И я тоже, — послышался голос Чарли.

Мы с ним обнялись.

— Каждый раз, возвращаясь домой, я с удивлением обнаруживал нетронутую еду в холодильнике, пиво в шкафу и лежащий на прежнем месте пульт от телевизора. Все это было как-то странно, — с улыбкой добавил он.

— Ну как, ты рада? — спросил я, глядя на живот сестры.

— Еще бы! Я буду классной матерью. Кстати, раз уж я упомянула о классных матерях: скоро приедет мама и поживет у нас какое-то время. Чарли слишком занят на работе, так что я боюсь, что, когда появится малыш, я одна не справлюсь. Вот мама и вызвалась помочь.

— О, нет, только не это, — засмеялся я. — Теперь мне придется убирать квартиру! Находясь в Лидсе, она еще как-то закрывает глаза на то, что творится у меня дома в Лондоне, но, поселившись в Крауч-Энде, она обязательно примчится в Масвелл-Хилл, и тогда мне конец. Спорим, когда она приедет, то с собой привезет швабру, тряпки и фунтов на двадцать моющих средств.

Рассмеявшись, Верни покачала головой:

— Конечно, беременность не добавляет мозгов, но мне и моих хватит, чтобы не спорить об очевидном.

Чарли ушел вперед, пытаясь найти стоянку, на которой оставил машину. Мы же присели на скамейку у бескрайней парковки и стали его ждать. Я чувствовал, что Верни хочет расспросить меня о моих переживаниях, но не делает этого из деликатности.

— Ладно, я же вижу, что ты хочешь мне что-то сказать. Давай, не тяни.

— Я только хочу удостовериться в том, что с тобой все в порядке, — сказала Верни. — Ты ведь у меня единственный брат.

— Все нормально. Конечно, бывало и получше, но я жив, как видишь.

— Выглядишь ты не нормально. Выглядишь ты просто ужасно.

— Спасибо, милая, — саркастично вздохнул я.

— Ты просил меня ничего маме не говорить, но ведь ты и сам понимаешь, что теперь, когда она будет жить у нас, тебе придется рассказать о ребенке.

— Да, пожалуй.

Мысль эта меня не просто пугала — она приводила меня в ужас.

— Но ведь не прямо сейчас, а?

— Если ты ей не расскажешь, она и сама узнает. У нее нюх на такие вещи. Тогда она ужасно обидится, что узнала это не от тебя.

— Ну хорошо, хорошо. Я все ей расскажу.

— Даффи, друг мой! — заорал Дэн, увидев, как я вхожу в квартиру и бросаю рюкзак на пол. — Да ты похож на отощавшее насекомое! Придется кормить тебя чем-нибудь жирным через трубочку, пока будешь спать, а то ты прямо как ходячая реклама здорового образа жизни. Ну да ладно. Расскажи, как у тебя дела?

— Средне, — ответил я, принимая у него из рук банку «Ред Страйп». — Шесть из десяти.

— А у меня для тебя есть три новости, услышав которые ты поверишь в торжество справедливости!

— Тогда начинай с самой радостной новости для меня, — предложил я, усаживаясь в свое кресло. До чего же было приятно снова очутиться дома!