Огонь души - Барбара Вуд Страница 52

Он опустил взгляд на лицо Селены. Ее глаза были закрыты. Она прерывисто дышала через бинт во рту.

Вульф снова порылся в ящике. Многие предметы, лежавшие в нем, он уже видел много раз за то время, пока они жили у бедуинов, когда она лечила больных, но с большинством из них он просто не знал, что делать. Он доставал предметы один за другим и снова клал на место — прозрачный камень, флакончики с маслами и мазями, рыбьи иглы для наложения швов, коробочки с сухими травами. Он не нашел то, что искал. Наконец, он сорвал стебель камыша и попытался расщепить его посередине, но тот был еще слишком зеленым и распался на волокна. Вульф искал что-нибудь круглое, длинное и полое — оболочку для остьев стрелы. Отчаявшись, он снова склонился над ящиком.

И тут он заметил коробочку с письменными принадлежностями, прикрепленную к внутренней стороне крышки. Он открыл ее и с облегчением увидел перо, судя по всему — гусиное. Вытащив его, он разрезал его поперек, получились две полые трубочки. Теперь он мог надеяться, что они достаточно прочны.

Прежде чем вернуться к ране, он смочил бинт опиумом и снова сунул его Селене в рот. Селена испуганно смотрела на него.

— Сейчас я ее вытащу, — сказал он тихо.

Она бессильно покачала головой.

— Я не буду делать того, что ты хочешь, Селена, — твердо произнес он, — я не буду проталкивать ее. Я сделаю то, чему меня научил отец. Это больно, но быстро и аккуратно.

Несколько секунд она молча смотрела на него, потом кивнула.

Вульф подвинул лампу поближе, склоняясь ниже над воспаленным бедром. Обломок стрелы торчал всего лишь на толщину пальца. Если он случайно протолкнет ее дальше, то, чтобы вытащить стрелу, ему придется разрезать ногу Селене.

Он так осторожно взялся за работу, будто приближался к бабочке на цветке. Конец трубочки коснулся открытой раны и скользнул внутрь. Селена застонала и слегка дернулась, но Вульф крепко держал ее ногу, запуская вторую половинку пера в рану; он ощутил, как она едва коснулась остьев стрелы и как скользнула поверх них, будто чехол.

Он сделал паузу и провел рукой по вспотевшему лбу. Ночной воздух веял прохладой, но Вульфу было жарко, несмотря на то что на нем была надета всего лишь набедренная повязка. Он снова взглянул на Селену. Она опять закрыла глаза. Лицо ее было бледным и влажным. Она дрожала под красной накидкой, хотя ночной воздух обдувал лишь поврежденную ногу.

Он осмотрел обломок стрелы, торчавший из бедра. Если решительно за него взяться, если его рука не дрогнет, когда он будет тащить, то Селене недолго придется терпеть боль и не придется еще больше разрывать рану.

Вульф осторожно положил обе руки на холодное бедро. Пару раз глубоко вздохнув, он крепко сжал левой рукой трубочки пера, а правой взялся за обломок стрелы.

Селена безжизненно откинула голову, и бинт выпал у нее изо рта.

Резким рывком Вульф вырвал стрелу. Селена громко вскрикнула. Он с быстротой молнии зажал ей рот и обнял ее. Она, всхлипнув, прижалась к его груди. Он принялся убеждать ее, покачивая и гладя, что все позади, прислушиваясь одновременно к звукам в ночи и всматриваясь в темноту.

На берегу реки росла молодая зеленая трава. Вульф нарвал горсть, растолок и посыпал ею рану, прежде чем наложить плотную повязку. Он знал по собственному опыту, что зелень препятствует развитию воспаления. Потом он смочил в реке конец платка и прижал его к губам Селены. Она потеряла сознание после того, как он вытащил стрелу. Придя в себя, девушка заснула.

Ему удалось аккуратно вытащить обломок стрелы из бедра, рана почти не кровоточила, но Вульф знал, что осложнения еще могут дать о себе знать. Раны от стрел были самыми опасными. Воспаление могло вызывать лихорадку, иногда смертельную, а потом нога могла начать чернеть — гангрена, против которой нет других средств, кроме ампутации. Поэтому Вульф долго не спал, постоянно трогая лоб Селены, следил за ее дыханием, проверял повязку, и только когда луна уже почти исчезла с небосклона, он вытянулся рядом и прижал ее к себе, чтобы она могла спать, согреваемая теплом его объятий.

Когда Вульф проснулся, еще не рассвело. У него затекли ноги, и теперь все тело ужасно ныло. Он почувствовал тяжесть тела Селены, которая лежала, прижавшись к нему. Осторожно ощупав ее ногу, Вульф с облегчением обнаружил, что повязка сухая. Селена крепко спала. Она дышала ровно, но кожа ее была неестественно холодной и липкой, будто смерть уже держала ее в своих ледяных объятиях. Охваченный новым беспокойством, Вульф начал энергично растирать Селене руки, пытаясь согреть ее дыханием. Девушка не шевелилась. Она спала глубже, чем он думал, — слишком глубоко. Это пугало его.

Неужели он дал ей слишком много опиума? Неужели по неопытности он влил ей смертельную дозу? Убил ее своими собственными руками?

«Ты не должна умереть, — кричал он беззвучно, покачивая ее на руках. — Теперь, когда мы избежали таких опасностей, смерть не может разлучить нас». Слезы капали у него из глаз на ее белое безжизненное лицо. «Не уходи, — кричал он вслед ее отлетающей душе. — Не бросай меня».

В полном отчаянии Вульф наклонился и прижался губами к ее губам. Ее губы были холодны, но она еще дышала.

Один, взмолился про себя Вульф, Исида, помогите нам…

Вульф подставил мокрое от слез лицо холодному утреннему ветру, и вдруг увидел Венеру на светлеющем горизонте, над кораблем, который покачивался на волнах. Он воспринял это как знак надежды.

— Ради всех святых! — кричали акушерки и, подняв руки, отходили от королевского ложа. — Вы только взгляните, ее матка вышла вместе с ребенком. Смотрите, он все еще внутри.

Доктор Чандра стоял в углу и задумчиво поглаживал густую бороду. Обычно он не помогал при родах, и сейчас он был здесь только потому, что этого захотел король. Эта молодая принцесса была одной из его любимых жен. Теперь, заметив смятение женщин, Чандра подошел поближе к кровати, прикрытой балдахином.

Его черные миндалевидные глаза внимательно рассматривали новорожденного, который лежал на простыне в прозрачной оболочке, потом ткнул тонкую кожу острым коричневым пальцем. Она разорвалась, и вода хлынула из нее. Но это была не матка принцессы, как все теперь увидели, а послед, — хорошая примета.

Акушерки радостно закричали и бросились к кровати, чтобы вновь заняться выполнением своих обязанностей. Чандра легким кивком попрощался с женщинами, пожелал им доброго вечера и поспешил прочь. Он обещал королю без промедления доложить астрологам о рождении ребенка, чтобы они могли составить по звездам его гороскоп.

Маленький и пухленький доктор Чандра, одетый в лимонно-желтый шелк и такого же цвета тюрбан, задумчиво шагал по коридорам дворца. Что это могло значить? — думал он. За долгие годы практики он ни разу не встречался ни с чем подобным. Младенец лежал в своей прозрачной кожуре, похожий на розовую креветку. Он никогда не сможет забыть увиденное.