Шамиль - Лия Рой Страница 53

Всплывали слова Фатимы о том, что Ульяна не могла так со мной поступить, что девочка без ума от меня и влюблена. Всплывал момент нашего разговора с Ланой там, на детской площадке, где она с такой отчаянной уверенностью говорила, что сможет доказать свою правоту, что ребенок мой, и ей нужно только время…

Тогда я был уверен, что она прекрасная актриса, а сейчас…

В эту ночь я так и не смог заснуть. Мысли метались из одной крайности в другую. От «меня снова пытаются обмануть», только непонятно, как, для чего и зачем, до «проклятье, а если ребенок и впрямь мой»…

Нет, не то, что бы я верил в последнюю возможность…

Но удостовериться все-таки решил. С утра поехал в офис, решил пару самых важных дел, а затем отменил все встречи до обеда и велел секретарше не беспокоить меня ни при каких обстоятельствах. Убил час на то, чтобы найти самого крутого столичного детектива и почти столько же, чтобы уговорить его бросить очередь, все свои дела и ехать ко мне. Прямо сегодня. Прямо сейчас.

- Итак, чего вы хотите, господин Цахаев?

Виктор Доценко сидел у меня в кабинете и внимательно смотрел прямо в глаза. Руки скрещены, нога закинута на ногу, на лбу залегла глубокая складка. Ему около пятидесяти, может, чуть меньше. На нем дорогой костюм, такие же дорогие часы на левой руке.

Я купил его с потрохами. Деньги решают все. Час на уговоры, столько же на дорогу, перевод внушительной суммы авансом и совсем небольшая просьба.

- Мне нужно кое-что выяснять…

- Это я понял.

Наверное, мне было неудобно говорить ему о таких вещах. Неприятно так, но… разве другой выбор у меня был?

- Я хочу, чтобы вы следили за моей бывшей женой. Где она, с кем, что делает, чем занимается…

- Так…

- И… кое-что еще. Около полугода назад она родила ребенка. По моим подсчетам, скорее всего в июне-июле. Пола не знаю, на кого записан тоже. Вот это вы и выясните. Сделайте побольше фото… а еще…

- Разумеется. Всегда есть «а еще», - усмехнулся мужчина.

- Нужно понять, от кого она родила. Мой ребенок или нет. Если нет, то чей.

- Это все?

- Да.

- И за это Вы выложили такую сумму?

- А я о сроках еще не говорил, - ухмыльнулся я.

- Ну-ну.

- Просто… сделайте все, как можно быстрее.

- Я Вас понял, Шамиль Рашидович. – Виктор поднялся и протянул мне руку. – Сегодня к вечеру в любом случае отзвонюсь и сообщу Вам информацию, которой буду владеть.

- Спасибо.

Доценко ушел, а я остался в одиночестве. Ждать.

Нельзя было придумать хоть что-то, что было бы хуже неизвестности и ожидания. Весь день прошел как-то странно, будто в тумане. У меня не вышло ни на чем сосредоточиться, все валилось из рук. Странным образом эмоции смешивались и сменяли друг друга. От надежды, что ребенок мой до ужаса от понимания, что если мой, то я… я разрушил брак с любимой женщиной, обрек ее на страдания и унижения, а своего ребенка… оставил одного. Бросил. Прямо как моя мать. До злости на Гордеева, который притащился ко мне и разрушил мою, пусть и несчастливую, но зато устоявшуюся и привычную жизнь.

А вечером Виктор Андреевич, как и обещал, позвонил мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она сидела передо мной на коленях и рыдала.

Просила прощения, умоляла понять ее, говорила о том, что любит, а я ее не слышал.

Чуть больше недели, если быть точнее, то десять дней Виктору Доценко потребовалось для того, чтобы разрушить мою жизнь, перевернуть ее верх дном и выяснить истину, сложив два и два.

- Ты поедешь домой, - тихо проговорил я, глядя куда-то вдаль перед собой. Женщина, валявшаяся в моих ногах, зашевелилась, закорчилась, но я не перевел на нее даже взгляда. – Знаешь, развод в нашей религии – это крайняя мера. Он становится дозволенным, когда поведение женщины и то, что она делает, становится невозможным исправить…

- Шамиль… - услышал я свое имя совсем близко.

- То, что ты сделала, невозможно исправить. Уже никак. Никогда.

- Пожалуйста…

- Я отказался от собственного ребенка. Первые полгода жизни я его вообще не видел. И не видел бы дальше, если бы сам Аллах не смилостивился бы и не решил открыть мне глаза на все. И я увидел.

- Но…

- Я увидел многое. То, какая ты ядовитая, жестокая, бессердечная тварь. То, какая ты лживая и коварная… То, как сильно ты изменилась, ведь когда-то давно я влюбился в совершенно другого человека…

- Я не могу без тебя…

- О, ты сможешь. Ты далеко пойдешь, Зара.

Я никогда еще не чувствовал себя таким большим дураком. Никогда в жизни. Даже когда я впервые оказался заграницей и не мог связать двух слов на арабском или хотя бы английском и из-за этого неоднократно попадал в абсолютно идиотские ситуации.

Я не чувствовал себя таким беспомощным дураком в тот момент, когда отец решил передать мне дела в столице, а я наворотил столько дел, что потом несколько месяцев их разгребал.

Никогда я еще не был таким кретином, как год назад, когда в упор не видел правды и не желал ее слышать из уст той, что полюбил всем сердцем.

Доценко стоил своих денег. Он сделал все быстро и четко, ровно как я и просил. Сложил куски паззла и сделал это так красиво, так играючи легко, что я готов был еще сильнее проклинать себя за собственную тупость.

- А, знаешь, что? Раз уж дело так повернулось, то можно дальше и не претворяться, так ведь? – Зара поднялась, вытягиваясь во весь рост и бросила на меня нечитаемый взгляд. Такой я прежде у нее никогда не замечал.

Заставить меня поверить в то, что я действительно бесплоден, могли лишь квалифицированные врачи. Ну, точнее, бумаги от них. Я ведь так и не удосужился поговорить ни с кем из них лично. В ту пора загруженность была столь бешенной, что даже отправиться в клинику на сдачу анализов было чертовски непросто. В те месяцы я спал по четыре часа в сутки, ел раз в день, ничего не успевал. Жил, как на автопилоте. И нашелся человек, который воспользовался этим.