В погоне за красавицей - Гейл Каллен Страница 53

Улыбка ее угасла, и она попыталась поймать его взгляд.

— Это очень мило с твоей стороны, но у меня ощущение, что я не вношу ничего в наше партнерство. Я требую от тебя времени и внимания… в том числе сексуального… — Она кокетливо склонила головку набок.

Джулиан взял ее за плечи и слегка встряхнул.

— Тебя могли обидеть.

— Фермеры и торговцы?

— Люди, которые не знают, как обращаться с леди.

— Но сегодня я не леди. Я не была ею уже в течение недели.

— Не важно, кем считают тебя другие, важно, кем ты сама считаешь себя.

— Ладно, тогда я леди. Но я очень хорошо умею это скрывать, когда нужно. Даже ты должен это признать.

Он что-то буркнул в ответ.

— Приготовься, Джулиан: сегодня вечером я снова буду работать.

— Что? — весь напрягся он.

— Бедной девушке необходимо отдохнуть еще. А я уже пообещала… договорилась, так что ты изменить ничего не можешь. Нам придется отложить продолжение нашего путешествия на один день.

— Ребекка, это непристойно и опасно!

— Я с этим не согласна.

Джулиан хотел было возразить, но решил промолчать. Он уже понимал, что лучше с ней не спорить и ничего не запрещать. А потом до него вдруг дошло, что на него давит прошлое. Он слишком сильно хотел защитить Ребекку… как поступал его отец с его матерью. Джулиан постоянно винил отца за то, что мать совершенно ничего не знала об истинной бездне их финансовых проблем. Она была так блаженно невежественна в этом, что спокойно отправила Джулиана в школу, не подозревая, что у них нет денег заплатить за нее. И она продолжала рожать детей!..

За это он тоже винил отца. Однако теперь Джулиан понимал его лучше. Так трудно было позволить Ребекке рисковать собой. Он хотел прижать ее к себе… защитить от всего мира…

Но он лишь глубоко вздохнул:

— Хорошо, можешь выполнять свои договоренности. Но я буду все время там.

Она широко открыла глаза, не веря, что он так легко согласился.

— Спасибо, Джулиан. Я рада, что ты можешь прислушиваться к доводам разума. А теперь давай позавтракаем.

Она хотела повернуться к подносу, но он поймал ее за руку.

— Это последний раз, когда ты о чем-то договариваешься, не обсудив со мной.

— Я бы охотно все с тобой обсуждала, Джулиан, если бы ты не так закоснел в своих взглядах.

Он только раскинул руки.

— Это ты называешь закоснелыми взглядами?

— Ну-у, я имею в виду твои представления о фамильной чести, как ты ее восстанавливал… Ты же понимаешь. Она для тебя важнее всего на свете.

— Это неправда, — промолвил он, подумав, что она важнее всего.

Остаток утра и первую половину дня они провели в своей комнате. Ребекке очень хотелось походить по деревне, изучить ее, но она понимала, чем вызвано нежелание Джулиана позволить это. Он не хотел, чтобы они показывались на людях лишний раз. Она почти слышала, как он скрипит зубами, глядя в окно.

Несколько часов она посвятила починке их одежды, позаимствовав нужные швейные материалы у благодарной служанки. Впрочем, взгляд Ребекки часто обращался к широкой спине Джулиана. Никогда в жизни она не проводила столько времени наедине с мужчиной. Теперь она понимала, почему это запрещается: такое пребывание пробуждало порочные инстинкты. Она начала раздумывать о том, чем другим могли бы они заниматься в комнате с кроватью.

Он был таким упрямым, так упорно сопротивлялся соблазну. Он хотел показать ей какое-то удовольствие, он ее хотел… но не собирался доводить дело до конца. У него были свои строгие понятия о чести, в которые он верил безусловно, и это помогло ему пережить кризисы, которые сломали бы другого. Ребекка восхищалась им.

Но это не означало, что она перестанет пытаться изменить его взгляды.

Позже, тем же днем, он спустился вслед за ней в распивочную, грозно маяча за ее спиной. Небритый и насупленный, он вызвал не один осторожный взгляд. Мужчины смотрели на него и сразу отводили глаза в сторону. Как ни странно, это вовсе ее не раздражало, она даже была довольна, что он считал необходимым ее охранять, — разумеется, если он не слишком ограничивал ее. Но до сих пор он этого не делал. Она даже начала думать, что он далеко не так склонен все контролировать, как она считала.

Оказавшись в распивочной, он внимательно рассмотрел каждый столик и стул, заглянул даже в заднюю комнату, где хозяин держал бочки с пивом и эдем. Там на крюках свисали с потолка сухие овощи и копченая свинина, и Ребекка усмехнулась, когда ему пришлось нагнуть голову, чтобы от них уклониться. Наконец он устроился за столиком в дальнем углу, откуда мог видеть все, что происходит. Только тогда она облегченно вздохнула и повязала свежий передник.

А вскоре она была слишком занята, чтобы думать о Джулиане. Все пять столов были полностью заняты голодными людьми, и ей нужно было получше обслужить их. Она удивилась тому, насколько устали ее руки. Вскоре от постоянных наклонов заболела спина, но чувство удовлетворения от полезного занятия не покидало ее.

Стоило ей посмотреть на Джулиана, как он встречал ее суровым взглядом из-под тяжелых век. Он подавал ей знак, когда хотел еще пива, и, по ее мнению, давно выпил лишнего. Впрочем, пьяным он не казался, лишь взгляд его становился все более и более хмурым, словно он не мог сдерживать свое недовольство происходящим. Ему не нравилось то, что она делает, но остановить ее он не пытался. И за это Ребекка была ему благодарна.

Она скоро заметила, что вечерние посетители очень разные. Утром мужчины заходили по дороге на работу или были постояльцами гостиницы, ожидавшими продолжения путешествия, среди них были и женщины.

А вечером она была единственной женщиной среди говорливых и хвастливых мужчин. Они хотели расслабиться после долгого рабочего дня, послушать местные сплетни, хорошо провести время за игрой в дартс, шахматы или шашки. Частью их развлечения было наблюдать за ней более открыто, чем делали другие мужчины в ее жизни. Разумеется, за исключением Джулиана. Конечно, она обращала на него больше внимания, чем на остальных мужчин. Каждый раз, принося ему напиток, она наклонялась, прижимаясь грудью к его плечу, и улыбалась, заглядывая ему в лицо. Он принимал ее заигрывания настороженно, но не протестовал: ведь, в конце концов, он играл роль ее мужа. Такого рода флирт не встречался на балах, где для привлечения мужчины использовался веер. Ее кокетство было чувственным и непристойным, ощутимым и таким заманчивым. В Лондоне женщина далеко не всегда могла понять, интересуется ею мужчина или нет, пока он не являлся с визитом и не усаживался напротив, благопристойно рассуждая о погоде. И такие сдержанные действия должны были объяснить ей все?

Нет, она знала все глубоко земные мысли и чувства Джулиана. Его взгляд буквально раздевал ее, его рука по-хозяйски ложилась ей на талию, когда она приносила ему очередную кружку. Его действия открыто провозглашали: «моя», и это приводило ее в восторг, пусть это было всего лишь временной игрой. Легкая грусть нахлынула и исчезла, когда она вновь напомнила себе, что всякое приключение рано или поздно заканчивается. Однако не стоило печалиться, пока оно не завершилось.