Легче перышка - Хелен Данн Страница 53

— Я только что смотрел передачу, — заявляет он. Короткое предложение, но им все сказано.

— И?

— Вы ни слова не сказали про трусы. Вы обещали сказать про трусы! — кричит на меня он. — Как, по-вашему, мы увеличим продажи, если даже не пользуемся шансом дать рекламу? «Доброе утро» — идеальный шанс! Эту программу смотрит множество женщин, у которых зад висит до колен. Им нужны наши трусы.

— Простите, — вяло говорю я. — Совсем забыла. Что-нибудь еще? — Можно разобраться со всем сразу.

— Ну, как бы это сказать, чтобы вы не поняли меня превратно? — Он смолкает, чтобы обдумать свои слова. Я слышу, как он постукивает карандашом, раздумывая, как бы лучше мне об этом сказать. — Я представлял вас немного иначе. Поменьше ростом, наверно, полнее, если вас это не оскорбит.

— Нет, что вы, — вздыхаю я.

— Вот еще, у вас был другой голос. Вам не ставили дикцию перед шоу?

— Да, — лгу ему. — Так и было.

— Гм-м, я так и подумал. — Он делает паузу. — И думаю, вы вели себя несколько грубо с тем последним беднягой.

— Я знаю, — снова лгу. А что еще остается? — Обещаю, что в следующий раз я обязательно скажу про «Белье-Невидимку». Слово скаута.

— Вы бы стали для наших трусов отличной рекламой, — признается он. — По вам и не скажешь, что вы были в них. Такой плоский живот; эти трусы и впрямь творят чудеса, не так ли?

— Да, спасибо, Джастин. Я еще позвоню вам на этой неделе, хорошо? — кладу трубку. Входит Финн с новой бутылкой. — Давай сюда, Финн. Ну что? — поднимаю бутылку и показываю им. — На троих?

— Мама звонила? — спрашивает Финн, когда я разливаю водку.

Лиз просит меня оставить немного, на тот случай, если вдруг водка понадобится нам позже.

— Еще нет, — отвечаю я. От одной мысли о разговоре с мамой у меня сосет под ложечкой.

— Загляну в чат. Может, там кто-нибудь есть, — говорит Финн, направляясь к столу, на котором стоит мой компьютер. — Посмотрю на реакцию людей.

Слежу за тем, как Финн заходит на сайт и открывает чат. Лиз бормочет в трубку мобильного телефона — пересказывает Джейсону происшествия последнего часа. Я различаю слова «невероятно груба» и «унизительно», но вдруг она свирепо кричит в трубку: «Нет!» Она улыбается мне, ей неловко.

Тут Финн говорит:

— В чате Сесилия.

— И?

— Гм, кажется, она не в лучшем настроении. Она считает, что ты водила всех за нос. Что все это время ты была худой и всего лишь играла роль. Она чувствует себя обманутой.

— А ты что ответил?

— А что я могу ответить? — Финн пожимает плечами. Я сказал ей правду. Сказал, что раньше ты была толстенной.

Спасибо.

— Помогло?

— Не очень. Она говорит, что теперь ты у нее ассоциируешься с сотрудницами ее мужа в Сити. — Он замечает мое искаженное ужасом лицо. — Не волнуйся, сестричка. Я поговорю с ней, она изменит свое мнение. Вот увидишь. — Он подмигивает. — Ко времени вашей обычной онлайн-сессии она уже обо всем позабудет.

Гм-м. Я знаю, что Финн стал буддистом и все такое, но я не верю, что он научился творить чудеса. Я благодарно улыбаюсь ему, хотя понимаю, что он решился на трудный бой.

Раздается телефонный звонок. Лиз, Финн и я переглядываемся. Все думаем об одном и том же. Это моя мать. Она подавлена и расстроена.

— Орла, — тихо произносит она. — Что происходит?

— Мам, — говорю я, — прости. Я хотела тебе рассказать.

— Я чувствовала себя набитой дурой, когда во время рекламной паузы эта девица сказала мне положить трубку. Что она понятия не имеет, кто я такая. И еще у нее хватило наглости сказать мне, мне, твоей матери, что я с приветом. Будто я позвонила, просто чтобы поиздеваться над ней. — Ее голос дрожит, и я слышу, как она пытается сдержать глухое рыдание. — Почему ты мне не сказала, что на шоу будешь не ты? Что сегодня будет какая-то другая девушка, которую тоже зовут Орла Кеннеди?

— Но эта другая девушка была мной, — признаюсь я. — Они посчитали, что она будет лучше выглядеть на телевидении.

— Как она могла быть тобой? Она говорит о сексе на всю страну. Какой ужас. Ты воспитана совершенно иначе. Тебя не учили публично говорить о сексе. Что скажут монахини? — Она плачет, чувствуя унижение от одних воспоминаний. — А как она обошлась с теми людьми! Я сгорала от стыда. Мне было стыдно даже подумать о том, что она моя дочь.

— Мне тоже, мама. Мне тоже.

— А твой отец…

— Я не хотела никого расстраивать.

— Он ушел на «Яхту», ему так неловко, представь: последние несколько дней все покупали ему пиво, чтобы отпраздновать твое появление на телевидении. Что ему делать теперь?

Обойтись без бесплатной выпивки. Я злюсь на своего отца. Это так свойственно ему — наживаться на моем «появлении».

— Когда они сообщили тебе, что на телевидении вместо тебя будет другая девушка?

О, это вопрос на миллион долларов. Шанс сознаться во всем. Очистить совесть. Но я не могу, не могу. На глазах у Лиз и Финна я веду себя как последний трус.

— За несколько минут до начала, — мямлю я в трубку. — У меня даже не было времени позвонить тебе.

Финн качает головой и вздыхает. Неодобрительно.

— Ну хоть так. Теперь я смогу сказать Фил-лис, которая живет на нашей улице, что это не твоя вина, — отвечает мама. — Она так завидует, можешь себе представить.

— Да?

— Да, из ее детей толка не вышло. У нее даже внуков нет. Она сказала Марселле, что сыта по горло моим хвастовством об успехе дочери в Лондоне. К тому же она понятия не имеет, что значит «специалист по связям с общественностью», а когда я рассказала про твой веб-чат и про то, что ты появишься на телевидении, то, да простит меня Бог, она просто вся позеленела. Но я не могла сдержаться. Я так гордилась тобой. Мне так жаль, что сегодня тебе не повезло. Знаешь, пожалуй, закончим этот разговор. Мне нужно позвонить в кучу мест, чтобы объяснить ситуацию. Ну и теперь, наверное, я могу сдать видеомагнитофон обратно в магазин. Нам с отцом он не нужен. Пока, дорогая. — Она кладет трубку. Я чувствую себя последней негодяйкой.

Вот так мы и сидим. Пьем водку. Мы с Лиз смотрим в никуда, Финн стучит по клавиатуре. В течение часа я размышляю о том, что сказала мама, и в конце концов Лиз мирится с тем, что о ее свадьбе в «Хелло!» скорее всего ничего не напишут.

Снова звонит телефон. Это Патти. В трубке раздается дикий шум, и я с трудом различаю слова. Виновата плохая связь.

— Орла?

— Да.

— Что ты сейчас делаешь?

— Пью. А ты видела утреннее шоу?

— Да. — Всего одно слово, но говорит о многом.