Капелька скандала - Амелия Грей Страница 53

– И не пытайтесь, лорд Данрейвен.

– Ладно, подожду, пока мы зайдем за дерево.

Он взял руку Миллисент, снова просунул ее себе под локоть, а потом продолжил прогулку, но уже в более быстром темпе.

– Рядом нет деревьев.

– Для огорчения нет причин, – залихватски улыбнулся Чандлер и подмигнул Миллисент. – Деревья сейчас будут. Я знаю прекрасное местечко.

– Меня вовсе не огорчает отсутствие деревьев, сэр, – возразила она, однако не очень убедительно. – И как вы смеете вести меня туда, где уже целовали десятки девушек?

Чандлер по-прежнему был весел.

– Вам не угодишь. Теперь вы как будто ревнуете.

– А вы, сэр, просто грубиян.

– Но приятный грубиян.

Она остановилась.

– Да. Это так, и в этом мое несчастье.

– И счастье.

Внезапно Миллисент отвернулась, а затем потянула Чандлера за рукав, заставив его пойти в противоположную сторону.

– Что это значит? – спросил он, однако не сопротивляясь пошел туда, куда она влекла его.

– Не сегодня, милорд. Я не позволю вам сегодня поставить под удар мою репутацию. Наша прогулка будет благопристойной, даже если это нас и убьет.

Чандлер заглянул ей в глаза с пониманием и восхищением.

– Хорошо. Сегодня вы победили. Пусть мне страшно хочется поцеловать вас, но я уважаю ваше решение.

Миллисент глубоко вздохнула.

– Благодарю вас за это небольшое уважение.

– Не за что. – Ему понравилось, что она не сделала попытки наказать его за то, что он повел себя дерзко.

«Господи, а что мне в ней не нравится?» Они направились к экипажу.

– Нам придется вернуться к разделу лорда Труфитта, потому что вы должны узнать еще кое-что.

– Что такое?

– Эндрю подумывает нанять сыщика, чтобы выяснить, кто такой лорд Труфитт, и разоблачить его.

– Ах нет! Этого нельзя допустить. Вы не должны позволить ему это сделать.

В глазах Миллисент плескался неприкрытый страх, и Чандлера это озадачило. Какую опасность может таить в себе разоблачение лорда Труфитта? И что все-таки общего у Миллисент с автором скандальной хроники? У Чандлера не было ответа на эти вопросы, но пришло время наконец выяснить, какую власть лорд Труфитт имеет над Миллисент.

– Вы должны сказать Труфитту, чтобы он не писал в своем разделе об Эндрю, и тогда, пожалуй, Эндрю откажется от своей затеи. Я, конечно, постараюсь его отговорить, но у Эндрю своя голова на плечах. Боюсь, что его намерения серьезны.

– Спасибо, что вы меня предупредили. – Голос Миллисент звучал тихо, неуверенно, благодарно. – Я знаю, что вы не можете мне доверять.

Как звучало то, что он слышал где-то? «Счастливая, довольная женщина не знает в любви границ». Нужно выбросить из головы такие мысли. Это заведет его туда, куда он не готов идти.

– Откровенно говоря, меня не волнует, что будет с Труфиттом, но я не хотел бы, чтобы какие-то действия Эндрю причинили вам вред.

Миллисент снова благодарно улыбнулась:

– Спасибо. Я перед вами в долгу.

«Замечательно».

– Я подумаю, как вы могли бы со мной расплатиться.

– Разумеется. – Она задумчиво покачала головой. – Почему всякий раз, стоит мне убедить себя, что вы настоящий повеса, вы вдруг делаете что-то удивительно доброе, вот как сейчас?

– Я уже сказал вам, что умею вести себя как джентльмен – иногда. А теперь, раз вы не сможете больше писать об Эндрю, я полагаю, что вам придется вернуть меня в этот проклятый раздел.

– Ну вы – фаворит.

– А Файнз? О нем за последнее время писали всего пару раз, а ведь, конечно же, существует кто-то, кому хотелось бы прочитать и о Файнзе и кто недоволен, что им пренебрегают.

Глаза Миллисент блеснули, как огонь, тлеющий в золе.

– Чандлер, да ведь это прекрасная мысль!

– Прекрасная мысль? Какая?

– Написать о том, кто редко или вообще никогда не попадал в раздел лорда Труфитта.

– Господи, не хотите же вы сказать, что мое имя постоянно появляется там потому, что вам не пришло в голову поинтересоваться кем-то другим?

Губы Миллисент изогнулись в потрясающей усмешке.

– Не будьте тупицей. Вы для этого слишком умны.

Ему понравилось, что она не старается скрыть насмешку.

– А вы слишком умны для молодой леди.

– Благодарю вас. Неудивительно, что раздел светской хроники так популярен. Разве вы не замечали, что людям очень нравится разговаривать – о себе или еще о ком-то? Когда вы в гостях, нужно только слушать, что говорят вокруг. Пожалуй, я предложу лорду Труфитту написать о ком-то новом, причем написать что-то лестное.

– Лестное? Это будет впервые.

– Если можно добавить Шекспира, почему нельзя добавить что-нибудь приятное?

Чандлер взглянул в широкое синее небо. Единственное, о чем он мог подумать, было: «И все-таки женщины можно добиться; и женщину можно покорить...»

«Я похвалю любого, кто похвалит меня». Пожалуйста, отнеситесь к этому снисходительно. На улицах и на званых вечерах в лучших домах говорят, что цитаты из Шекспира очень нравятся читателям. Это не должно вас беспокоить. Заключайте пари, если вам угодно. Цитаты будут продолжаться, и вы можете надеяться, что в один прекрасный день вы прочтете свою любимую строчку.

Лорд Труфитт

Из светской хроники

Яркое солнце слепило глаза Чандлера, когда они с Миллисент возвращались к экипажу. Он никак не мог решить, стоит ли ему просить Доултона, чтобы кто-то из его сотрудников навел справки о семье Миллисент и о ее прошлом, или оставить эту затею, ведь все равно совместного будущего у них нет? Но в том, что сама Миллисент не станет рассказывать ему о себе, он был уверен. Снова приступать к ней с расспросами совершенно бесполезно. И еще Чандлер твердо знал, что ему совсем не по душе то, что лорд Труфитт имеет над Миллисент такую власть.

Он никак не ожидал, что окажется до такой степени захвачен этой девушкой. Чандлер не помнил, чтобы когда-нибудь он проводил столько времени с одной и той же женщиной. Он не ожидал, что способен на такое, потому что никогда не испытывал серьезных чувств к женщинам, которым наносил визиты. Миллисент же вызывала у него другие чувства. Она бросила ему вызов, и Чандлеру это понравилось.

Но было и нечто большее. Она вызывала у него желание. С ней он встречался не ради игры или забавы, как было со всеми женщинами в прошлом. То было некое всенарастающее ощущение, которое он не мог отрицать, отвергнуть или понять.