Свидание вслепую - Уэнди Маркем Страница 53

Чарли сочувственно пожевал губами и робко спросил:

– А для меня колобков не осталось?

– Сейчас посмотрю.

Джулия заглянула в холодильник и достала из него тарелочку, обернутую фольгой.

– Пожалуйста, угощайся! Кажется, там осталось несколько штук, – сказала она, поставив лакомство на стол.

Немного обиженный на нее за то, что до сих пор она ни разу не испекла для него этих золотистых рассыпчатых шариков размером с теннисный мячик и посыпанных разноцветной кондитерской крошкой, Чарли развернул фольгу и с наслаждением съел все струфоли.

– Знаешь, Чарли, Доминик оказался славным парнем, – проговорила Джулия. – Он пригласил меня в следующую пятницу на ужин.

– Я рад за тебя, Джулия! – обтерев тыльной стороной ладони жирные губы, сказал Чарли. – Значит, по-твоему, он именно тот мужчина, который тебе нужен?

– Честно говоря, пока не знаю. Мне кажется, судить об этом рановато.

– Почему? Может, тебя беспокоит то, что ты не ощутила удара током, общаясь с ним? Ну признайся, Джулия, что ты чувствовала? Ведь у вас было уже три свидания!

Джулия даже не улыбнулась. Она молча протянула руку к бутылке с минеральной водой, наполнила стакан и стала пить маленькими глотками.

– Только два, – наконец промолвила она. – Одно свидание мы решили не считать.

Чарли забрал у нее бутылку, отпил немного прямо из горлышка, вытер губы и сказал:

– Оригинально. – Он встал, стряхнул крошки со своей клетчатой фланелевой рубахи и добавил: – Пожалуй, я пойду. К вечеру мне нужно успеть постричься, побриться и переодеться в свой лучший костюм.

– И куда же ты в нем отправишься? – спросила Джулия.

– На корпоративную вечеринку в южной части Парк-авеню. Дама, приславшая мне приглашение, упомянула, чтобы я появился там в приличном виде. Но костюм, честно говоря, мне надевать совершенно не хочется, тем более с галстуком.

– Тогда надень тот черный кашемировый свитер, в котором ты был, когда мы с тобой встречали позапрошлый Новый год! – посоветовала Джулия.

Чарли печально усмехнулся: этот свитер ему подарила два года назад на Рождество Лаура. В ту пору она была уверена, что Чарли будет в скором времени носить ее на руках.

Он бы не стал надевать ее подарок в канун Нового года, так как намеревался вечером встретиться со своими друзьями на Таймс-сквер. Однако прямо 31 декабря приятели один, за другим отказались от их традиционной встречи, сославшись при этом кто на недомогание, а кто даже на страх перед возможным террористическим актом.

Расстроенный их предательством, Чарли натянул свитер и отправился на поиски сомнительных приключений в одиночку, готовый утешиться хотя бы какой-нибудь смазливой китаянкой. Но столкнулся в холле со своей новой приятельницей Джулией. У нее тоже не было никаких особых планов, и они решили вместе поужинать в ресторане.

Именно тогда-то Чарли впервые и попытался внушить себе, что ему надо влюбиться в Джулию. И тогда же понял, что этому не суждено случиться. Ведь если даже горечь обиды на покинувших возлюбленных и две бутылки вина не толкнули их друг к другу в объятия, значит, этому не бывать уже никогда.

А почему бы ему не порассуждать в своей колонке на эту тему? Чарли помахал Джулии рукой и покинул ее квартиру.

Очутившись в холостяцком убежище, он напялил свой волшебный головной убор и уселся за рабочий стол.

После пятиминутного раздумья он открыл свой ноутбук и напечатал первую родившуюся у него мысль: «Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться».

Перед глазами тотчас же возник образ Мэгги, что навело его на любопытный вывод о том, что невозможно заставить себя и разлюбить кого-то.

Его пальцы застыли на клавиатуре. А разве он влюблен? Мимолетная близость не в счет, фактически они лишь шапочно знакомы. Мэгги, конечно, ему симпатична, но не более того.

Пожалуй, даже чертовски симпатична, потому-то ему так легко фантазировать о своей мнимой любви к ней.

Пальцы Чарли снова запорхали по клавиатуре.

«Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться! Любовь рождается сама собой и не подвластна чьей-то воле. Она вспыхивает, когда ты менее всего этого ожидаешь. А порой – именно тогда, когда ты из кожи вон лезешь, чтобы не допустить ее прихода».

Чарли откинулся на спинку стула, почесал затылок и прочитал написанное. Потом – еще раз и, подредактировав последнее предложение, собрался было отдать ноутбуку команду сохранить текст. Но задумался.

Что с ним творится? Какое право он имеет рассуждать о любви, если сам ни в кого не влюблен? Это же абсурд! Читательницы не простят ему лицемерия!

Чарли потряс головой и без колебаний уничтожил абзац.

«Главное – сохранять невозмутимость», – убеждала себя Мэгги, глядя на свое отражение в одном из огромных зеркал ресторана, где она оказалась в среду вечером, окруженная расфуфыренными супермоделями и бизнесменами в смокингах и фраках.

Она не должна теряться всякий раз, когда мимо проходит официант с серебряным подносом, заставленным блюдами с изысканными деликатесами.

Ее шелковое черное платье для коктейлей, выгодно подчеркивающее стройность фигуры и бархатистость кожи, чудесно сочеталось как с изящными туфельками на шпильках, одолженными у Бинди, так и с модной прической, вызывающей в памяти образ растрепанной дворовой кошки. Сверкающие в мочках ушей каплевидные серьги с искусственными бриллиантами прекрасно гармонировали с бледно-розовой губной помадой и лаком для ногтей того же цвета.

Фланировавшие по залу чопорные сотрудницы редакции журнала «Она», увядающие модельерши и молодящиеся манекенщицы, а также неизменные «тусовщицы», охотящиеся за богатыми спонсорами, по большей части пользовались испытанными косметическими средствами: духами, шокирующими мужчин своим ароматом, губной помадой откровенно сексуального оттенка – сиреневого, лилового или вишневого – и лаком тех же вульгарных тонов.

– Сегодня ты дьявольски привлекательна! – шепнул Мэгги на ухо Доминик и, ловко ухватив с подноса официантки крупную жареную креветку, обернутую в листик базилика, тотчас же отправил ее в рот.

Они стояли между баром и кухней вовсе не случайно: такая диспозиция позволяла им не только видеть всех входящих в зал гостей, но и первыми лакомиться яствами, бесперебойно подававшимися во все помещения, арендованные устроителями фуршета.

– Это шутка? – спросила Мэгги, притворившись удивленной его комплиментом.

– Будь ты в моем вкусе, дорогая, я бы непременно за тобой приударил, – признался Доминик.

– Вряд ли такие намерения понравились бы Джулии, – хмыкнув, заметила Мэгги.