Куртизанка - Дора Леви Моссанен Страница 53

Он махнул рукой проезжавшей мимо тройке, подобрал полы своего плаща с капюшоном и прыгнул в повозку. Он изрядно устал после продолжительного путешествия, но по-прежнему оставался собранным и внимательным, машинально постукивая тросточкой по полу экипажа Возможность заполучить полотно «Женщины Алжира в своих покоях» вдохнула в него новую энергию, и несмотря на свои пятьдесят семь лет он оставался бодрым и относительно свежим Положив ногу на ногу, он откинулся на подушки и приказал кучеру везти его в долину Африканской циветты.

С террасы Симона наблюдала за изрядно подвыпившими мужчинами и флиртующими женщинами, которые, тесно прижавшись друг к другу, раскачивались под звуки шансона Иветт Гильбер, миниатюрной певички, которая не пела, а скорее декламировала под музыку. Пары за площадкой для танцев заполняли павильоны, в которых хироманты сплетали узоры судеб и искусной лжи, заглядывали в беседки из вьющихся растений, где сидели цыгане-ясновидящие, уставившись в стеклянные шары, в которых не было ничего, кроме пузырьков воздуха. Еще дальше, за деревьями и кустами, мужчины и женщины, мужчины и мужчины или женщины и женщины обнимались, жадно трогали влажные бедра или спелые груди друг друга, занимаясь любовью с таким воодушевлением, словно они были одни во всей Вселенной.

Симона обернулась. Грохот колес экипажей, цокот копыт, щелканье кнутов. К воротам подкатила и замерла очередная повозка. Держа в руке список приглашенных, к ней поспешил Альфонс. Кучер в шерстяном плаще с капюшоном, восседавший на высоких козлах позади экипажа с поднятым верхом, натянул вожжи, пытаясь справиться с хромым мулом.

Устало взмахнув рукой, Симона дала понять Альфонсу, что визитера следует отправить несолоно хлебавши. Она отчаялась и чувствовала себя подавленной. Бабушка не сумела найти месье Амира. А месье Жан-Поль Дюбуа ни за что не сел бы в столь потрепанный наемный экипаж. Кир, случайно, не упоминал о возрасте владельца рудника? Как знать, может, тот умер от старости. До нее донеслись разгневанные вопли Альфонса, который требовал, чтобы повозка уехала и освободила дорогу для других экипажей, и Симона уже собралась присоединиться к гуляющим. Но тут из экипажа вышел мужчина в атласном жилете, стильном цилиндре и плаще с накидкой. Лицо его обрамляла бородка клинышком.

Альфонс, у которого хватало хлопот и поручений, загородил ему дорогу. Факел, который он сунул прямо в лицо незнакомцу, высветил глаза, заметившие крысу, метнувшуюся под днище экипажа.

Симона устремилась вниз по ступеням, подавая Альфонсу знак открыть ворота.

На нее уставились расширенные зрачки в окружении радужки с белым ободком, которые могли принадлежать ночному хищнику. Ее первой непроизвольной реакцией было желание повернуться и броситься прочь. Но сегодняшний прием был устроен как раз для того, чтобы соблазнить месье Жан-Поля Дюбуа. И у нее возникла твердая уверенность, что у ворот был именно он.

Альфонс пытался привлечь ее внимание и предостеречь о том, что от незнакомца веяло опасностью. Обнаружив, что она не обращает никакого внимания на его отчаянную жестикуляцию, он выпрямился во весь рост и поднес факел к лицу незнакомца. Ему было наплевать на то, что он мог оказаться одним из самых долгожданных гостей. Он не желал, чтобы этот мужчина оставался рядом с его Симоной.

— Это частный прием, месье.

По губам мужчины скользнуло подобие улыбки, и он нацелил свой зонтик с резной рукояткой в грудь Альфонсу, как будто держал в руке заряженный револьвер.

— Благодарю вас, Альфонс. Мне кажется, месье получил официальное приглашение. — Симона приподнялась на цыпочки и расцеловала в обе щеки мужчину, который вполне мог оказаться убийцей Кира, обдав его пряным ароматом, от которого у того участился пульс. — Симона д'Оноре, — прошептала она.

— Разумеется, — ответил мужчина, поднося к губам ее ручку для ожидаемого поцелуя. — Жан-Поль Дюбуа.

Не торопясь отдернуть руку, Симона изучала его ладонь — квадрат, перекрывавший линию жизни, означал, что он провел долгое время в заключении. Что это было? ссылка? тюрьма? Его линия Марса тянулась параллельно линии жизни — ничто не могло вывести его из себя и нарушить его планы. Нет даже намека на линии, означающие беспокойство и неуверенность в себе. Искривленный мизинец говорил о нечестности — прошлое намеренно стерто, и ему это сошло с рук. Его интеллект проявлялся в изворотливости и лукавстве, а осуществляемые сделки стали напоминать заговоры и интриги. Она обнаружила также заносчивость и высокомерие, качества, которые она намеревалась использовать к своей выгоде и его гибели. Она не выпускала его ладонь из руки, боясь, что он исчезнет и оставит ее в подвешенном состоянии — в неопределенности. Она ждала его с тем нетерпением, с каким ребенок ожидает давно обещанного подарка, и сейчас не собиралась оставить этот подарок нераспакованным. Впрочем, она отвернулась, отводя глаза от его высокомерного, дерзкого взгляда хищника.

— Прошу вас, входите, месье Жан-Поль Дюбуа. Торжества в самом разгаре.

Он осмотрелся по сторонам, внимательно разглядывая толпу собравшихся, услышал песенку «Вода играет» Иветт Гильбер и взрывы шутих фейерверка над головой.

— Не могла бы мадам Габриэль встретиться со мной в более спокойном месте?

— Входите, входите же, месье, я незамедлительно извещу бабушку о вашем прибытии.

Он двинулся за ней, и она повела его сквозь толпу, вверх по ступенькам на террасу и далее в гостиную, которую система гидравлических домкратов не соединила с гостиной. Именно там висела картина «Женщины Алжира в своих покоях». Жестом она предложила ему присесть на кушетку.

— Прошу вас, устраивайтесь поудобнее. Мадам Габриэль присоединится к нам через минуту.

Кушетке он предпочел стул с прямой спинкой, которая могла послужить дополнительной защитой в случае нападения со спины. Усевшись, он положил руки на подлокотники и вновь осмотрелся. Черные зрачки его глаз расширились, когда он заметил стоящее на мольберте полотно Делакруа. Картина пребывала в лучшем состоянии, чем он ожидал. Она почти не пострадала от чрезмерного использования грунтовки, трещинки были крошечными, и женщины не утратили своего потрясающего великолепия и блеска.

— Месье Жан-Поль Дюбуа, — произнесла Симона, пытаясь встретиться с ним взглядом и привлечь его внимание, — я польщена вашим визитом. Всему Парижу известно, что вы не очень любите путешествовать. J'espere bien [47], месье, что мы с вами сумеем найти общий язык в деловых переговорах. Сколько, по-вашему, стоит эта картина?

Костяшки на счетах в его голове пришли в движение и быстро защелкали. Он стал прикидывать, что и как ответить этой прямой и откровенной женщине, которую практически невозможно было встретить в его кругу, но которая сейчас находилась с ним рядом. Он пришел к выводу, что самым удачным решением будет правдивый или, во всяком случае, хотя бы частично правдивый ответ. Вдруг он заметил, что Симона взглянула поверх его плеча на дверь у него за спиной, и еще крепче вцепился в подлокотники стула.