Тайна черного янтаря - Филлис Уитни Страница 53

На причале никого не оказалось. Трейси не увидела поблизости никакой маленькой лодки с обвязанными веслами, лишь рябь на темной воде, поднятую ветром. Несмотря на все это, Трейси была по-прежнему уверена, что лодка все же направляется к берегу. И еще она была уверена, что человек, темную фигуру которого она видела пару минут назад, стоял недалеко от того места, где сейчас находилась она сама. В конце концов, она совершенно отчетливо видела, как Майлс спускается вниз.

Пустой причал таил в себе некую тревогу. Трейси понимала, что и так зашла уже слишком далеко. Она развернулась и торопливо направилась обратно через сад по тропе. Теперь она уже знала дорогу и могла даже различать предметы, попадающиеся на пути. Дойдя до двери в дом, Трейси обнаружила, что ветер захлопнул ее и она автоматически заперлась. Следовательно, она не могла войти в дом тем же путем, каким вышла из него. Хотела она этого или нет, но единственный способ попасть в дом заключался в возвращении к причалу. Она могла вернуться в дом только через мраморный коридор.

Трейси Хаббард снова осторожно приблизилась к причалу, но он оставался по-прежнему пустым. В водах Босфора, которые попадали в Средиземное море, не было ни приливов, ни отливов, но в ту ночь ветер поднял на Босфоре небольшой шторм. Над причалом то и дело взмывали тучи водяной пыли. Голые ноги Трейси моментально намокли, и она побежала по коридору.

Трейси забежала в темный коридор и облегченно вздохнула, увидев, что там никого нет. И в этом таилось что-то жуткое, ей хотелось только одного – попасть поскорее в свою уютную и безопасную комнату и запереть за собой дверь. Времени испугаться по-настоящему у нее не было, она более всего дрожала от холода, но все же не только от него. Трейси неожиданно поняла, что чего-то очень боится, но не могла понять, чего.

Трейси поднялась наверх, стараясь двигаться как можно тише, и заперлась в своей комнате, но не легла спать и не сняла пальто. Несколько минут девушка простояла на балконе, наблюдая за водой и причалом, но так ничего и не увидела. Она уже не сомневалась, что там никого нет. Однажды ей показалось, что откуда-то поблизости, скорее всего от воды, донесся какой-то звук, но она ничего не увидела и решила, что такие всплески по ночам – обычное дело здесь. По Босфору, как сверчки, скользили освещенные рыбацкие лодки.

Устав от наблюдения за причалом, Трейси закрыла балконную дверь, но оставила приоткрытой входную, надеясь дождаться возвращения Майлса Рэдберна. Но как она ни прислушивалась, кроме привычного скрипа ступенек и ночных звуков старого дома, не слышала ничего. После безрезультатного ожидания в течение получаса Трейси стало казаться, что Рэдберн опередил ее и уже давно вернулся в свою комнату. Поэтому она решила, что бесполезно всю ночь ждать шагов, которые так никогда и не раздадутся. Но в тот самый миг, когда Трейси уже собиралась закрыть дверь и лечь спать, со второго этажа донесся какой-то грохот. Потом она услышала крики Майлса: «Нет, не выйдет! Брось эту штуку! Брось ее!»

Трейси выскочила из комнаты и бегом спустилась на второй этаж. В большом салоне по полу катались две фигуры. Раздался звон разбиваемого стекла, и воздух наполнился сильным запахом гелиотропа. Высокий и крепкий Майлс Рэдберн выиграл борцовский поединок у маленького худощавого Ахмета-эффенди. Майлс держал побежденного за куртку и грубо тряс его. Запах гелиотропа теперь заполнил уже весь салон.

Майлс быстро проверил карманы Ахмета и высыпал на пол все их содержимое. К ногам Трейси посыпались расческа, монеты и другие мелкие предметы. Она нагнулась и подняла две нитки бус. Одни оказались четками какого-то грязно-коричневого цвета, и она вспомнила, что часто видела их в руках Ахмета. Вторые были сделаны из черного янтаря.

– Для кого ты крал? – кричал Майлс Рэдберн. – Для себя или для своего хозяина?

Вопрос показался Трейси странным. Ахмет молчал, лишь злобно смотрел на Майлса. Этот взгляд был красноречивее любых слов.

У Трейси промелькнула мысль: а не провоцировал ли Майлс турка на какой-нибудь опрометчивый поступок?

– Во всем этом должна разбираться полиция! Пришло время всем узнать, кто является виновником краж в этом доме! – продолжал кричать Майлс.

Прежде чем Ахмет успел что-нибудь ответить, дверь комнаты Нарсэл распахнулась, выбежала она, в просторном зеленом халате, длинные черные волосы разметались по плечам, в широко раскрытых темных глазах – тревога.

– В чем дело? – воскликнула она. – Что случилось? Майлс, что сделал Ахмет-эффенди?

Дворецкий перестал бороться и затих. Майлс с неожиданной в этой ситуации осторожностью отпустил его.

– Я, честно говоря, и сам не уверен, что знаю, что произошло. Мне показалось, Ахмет воровал товары Сильваны. – Он показал на пол вокруг себя, где валялись самые разные предметы. – Странный набор, вам не кажется? Наволочки, вышитые сумки, скатерти… Может, вы попросите его все объяснить.

Нарсэл задала Ахмету вопрос по-турецки, а Майлс Рэдберн внимательно слушал. Ахмет угрюмо покачал головой, но ничего не ответил. Неожиданно с лестницы раздался мужской голос. Трейси повернулась и увидела доктора Эрима. Он окинул сцену беглым взглядом, подошел к Ахмету и спокойно и холодно заговорил с ним. Ахмет опустил голову, словно ему было стыдно и он признал свою вину. Несколько секунд Мюрат слушал его бессвязное бормотание, потом повернулся к Рэдберну, Нарсэл и Трейси, которые ждали признания.

– Представление закончилось. Пожалуйста, расходитесь. Я сам разберусь с Ахметом-эффенди. Вижу, здесь разбился пузырек с духами. Нужно открыть окна и проветрить комнату.

Он первым открыл двери на веранду, а Ахмет, бросив на Майлса еще один хмурый взгляд, начал собирать с пола свои разбросанные вещи. Трейси протянула две нитки бус, и старик угрюмо взял их у нее.

Нарсэл подошла к Трейси.

– Вы не можете мне рассказать, что произошло? Зачем Ахмету-эффенди понадобились эти вещи? Я его спросила об этом, но он отказался отвечать. Он не ответил на этот вопрос и моему брату.

– Может, он собирался украсть их? – высказала предположение Трейси.

Нарсэл сердито взглянула на нее.

– Ахмет-эффенди много лет жил в этом доме и всегда пользовался полным доверием… он был почти членом нашей семьи. Я не могу поверить, что он мог пойти на кражу. – Девушка понизила голос, чтобы ее слышала только Трейси. – Его сын Хасан очень расстроится. Не знаю… может, будет лучше вообще ничего ему не говорить.

Нарсэл бросила на Ахмета, продолжающего собирать с пола свои вещи, встревоженный взгляд и заметила на полу разбитый пузырек.

– Какая жалость, что разбились духи Сильваны. Она очень расстроится. Сильвана сама заказывала этот пузырек деревенскому стеклодуву. Не могу даже представить, что Ахмет-эффенди стал бы делать с этими духами, да и с другими вещами…

Трейси тоже не могла это представить. Она не понимала и многого другого. Майлс не сказал ни слова ни о лодке, которую не мог не заметить, ни о том, что делал у выхода из коридора… Правда, если это был действительно он.