Прости за любовь - Таня Винк Страница 53

– Прошу тебя, сделай это для меня. – Дима смотрел Ане в глаза. – Все эти годы я думаю о Насте. Я живу потому, что еще надеюсь ее увидеть, эта надежда дает мне силы… Знаешь, я ездил в Сумы этим летом, гулял по городу, надеялся ее встретить.

– Мама дорогая, – прошептала Аня, и на ее глаза навернулись слезы. – Я сегодня же позвоню, а потом тебе сообщу. Ой, дай мне свой телефон, а то так и разойдемся.

Они обменялись номерами.

– А ты не хочешь поискать Настю в Харькове? Чем черт не шутит? – спросила Аня.

– Хорошая мысль.

– Ты уж не сердись на нашу дочку, – сказала Анна, когда они вышли на крыльцо, – Боря ее так избаловал, что сил моих нет. А у вас кто – сын, дочь?

– Пока никого.

– Ой, прости, я не знала.

– Конечно не знала. До свидания.

– Счастливо!

Дима пошел к машине – ее на месте не было. Он позвонил Лене – она уже была дома и посоветовала вызвать такси.

Но он не вызвал, а вернулся к Илье. Илья записал все, что Дима сказал ему о Насте, и пообещал навести справки по своим каналам.

Лена сидела на диване в гостиной, на журнальном столике стояла начатая бутылка мартини. Такая же бутылка валялась на ковре, и вокруг нее растеклось большое мокрое пятно.

– Ты что, все это выпила? – Дима поднял с пола бутылку.

– Ага, из горла. – Она окинула его хмельным взором. – Помогает.

Лена попыталась встать на ноги, но не смогла.

– А ты… а ты спроси, почему я пьяная. Спроси…

Дима потянулся к бутылке на столе, но Лена на удивление четким движением перехватила ее:

– Не-е… не трогай!

– Тебе будет плохо.

– Мне и так плохо.

Держа бутылку, она встала и, шатаясь, подошла к Диме.

– О чем ты говорил с этой… с Анькой? – Она заглянула ему в глаза.

– Давай я уложу тебя в постель, – предложил Дима.

– Нет, ты скажи, о чем вы говорили? О Насте?

Он кивнул.

По щекам Лены потекли слезы.

– Я так и знала…

– Пойдем в постель.

– Пойдем…

Он раздел ее, укрыл одеялом и сел рядом. Она схватила его за руку. Прижимая руку к груди, она беззвучно плакала.

– Это не я… – прошептала она. – Я не хотела…

– Чего ты не хотела?

– Плохого… Очень плохого…

Он сидел до тех пор, пока ее рука не ослабла. Он поправил одеяло и тихо вышел из спальни.

Илья позвонил через три дня.

– Привет. Ты где?

– Уже в Киеве, на работе.

– Я получил полную информацию.

Дима затаил дыхание.

– Должен тебя огорчить: Анастасия, или Настасья Палий, в нашем городе прописана не была, недвижимость не покупала, под судом и следствием не была, замуж не выходила, не болела, не рожала, не училась и не умирала.

– Это хорошо, – вырвалось у Димы.

– Да, это хорошо.

– Спасибо.

– Всегда рад помочь.

Дима хотел сунуть телефон в карман, но он снова зазвонил. Это была Аня.

– Привет.

– Привет. Ты узнала что-нибудь?

– Ага. В Харькове Настя останавливалась у Роксоланы Папановой, они из одного детского дома. Отчества та женщина не знает, а вот имя запомнила. И фамилию, потому что любит актера Папанова.

– А где живет эта Роксолана?

– Этого она тоже не знает. Тогда Роксолана жила в общежитии какого-то завода.

– Имя редкое, я попробую найти. Спасибо.

– А ты что-то узнал?

– Да. К сожалению, о Насте в Харькове ничего нет. Одно хорошо – она здесь не болела и не умирала.

– Ну, слава богу. Я верю, что ты найдешь ее.

Он тоже верил. Он позвонил Илье и попросил найти Роксолану Папанову.

Дима чувствовал себя на грани – два дня подряд он вел тяжелые переговоры по заключению очень важного договора. В то утро он приехал на работу очень рано – до окончательной встречи с заказчиками надо было обсудить с Юрой некоторые нюансы. Он вызвал Юру, и тут позвонил Илья.

– Ты не поверишь, но я нашел Роксолану Анатольевну Папанову. Такая дамочка на весь Харьков одна. Она работает на Роганском пивзаводе. Я уже говорил с ней, сказал, что разыскиваю Анастасию Палий по поручению заинтересованных лиц.

– И что?

– Спросила, сколько ей заплатят эти лица.

– За что?

– За вещи.

– Какие вещи?

– Настины. Ты не поверишь, но она их сохранила.

– Сохранила? А Настя? Где Настя?!

– Она расскажет тому, кто придет за вещами. Запиши ее телефон.

Поручив переговоры Яровому и выслушав тираду, что он круглый идиот, Дима вышел из кабинета и сообщил Юле, что срочно уезжает в Харьков.

Юля только глаза выкатила.

Да, было отчего – шеф мотается между двумя городами, как челнок, ему уже и билеты на самолеты-поезда не нужны. Встал с кресла – и вперед!

* * *

Дмитрий смутно помнил, как добрался до Харькова и до дома Роксоланы – он думал только о том, почему Настя оставила у нее вещи. И что это за вещи.

Роксолана открыла дверь только после того, как позвонила Илье и тот сказал, как Дима выглядит.

– А вы кто будете? Неужто родственник? – Она смотрела исподлобья.

– Нет, я не родственник, я друг Анастасии.

– Хорош друг! – Роксолана окинула его оценивающим взглядом. – Где ж вы были столько лет?

Дима вынул кошелек и молча протянул ей купюру в пятьсот гривен. Она смерила его оценивающим взглядом.

– Вижу, зря я суетилась.

Дима добавил такую же купюру. На этот раз она взяла деньги.

– Пошли, – она направилась к кладовке в торце коридора.

Включила свет и открыла дверь.

– Вот ее вещи. – Она сняла с полки картонную коробку из-под утюга, перевязанную тесемкой.

На полу стоял черный чемодан с ремешками, сильно потертый, на одном ремешке не было пряжки. Дмитрий хорошо помнил не только этот чемодан, но и тапочки Насти, выглядывавшие из-под кровати, и расческу, и чашку на тумбочке, и полотенце на спинке кровати.

– Такой же чемодан был у Насти, – сказал Дима, беря коробку.

– Да, верно, это мой, мы их вместе покупали, когда из детдома уматывали.

Коробка оказалась очень легкой.