Превращение - Дженнифер Арминтраут Страница 54

— Я бы не назвала торнадо злом. Нет.

— И почему же? — спросила Далия таким тоном, как если бы уже знала, каким будет мой ответ.

— Потому что это просто торнадо. Часть природы.

— Так же как и вампиры. Они тоже часть природы. — Казалось, ее не слишком радовало доказывать свою точку зрения, растрачивая драгоценные секунды своей жизни, чтобы учить меня. — Некоторые вещи нельзя отнести ни к добру, ни к злу. Некоторые вещи просто… — с этими словами Далия просто встала и собрала свои журналы. — А сейчас, если ты извинишь меня, я бы предпочла, чтобы мне вогнали гвоздь в глаз, нежели сидеть и рассюсюкиваться тут с тобой.

— Да пошла ты… — пробормотала я себе под нос, когда Далия стала подниматься по ступенькам.

Нам точно не суждено стать лучшими подружками, но, по крайней мере, она поговорила со мной, не пытаясь убить. И, чтобы быть совсем честной, если уж она предпочла бы вогнать гвоздь в глаз, нежели быть вежливой со мной, то мне это было только на руку.

Я взглянула на журнал, лежащий у меня на коленях, тот, который Далия не удосужилась забрать. Глянцевые журналы обычно не привлекали меня, но одновременно с этим мне обычно не хватало времени на них. Я открыла статью о бактериальной опасности загаров в солярии и заверила свое охваченное ужасом сознание, что она основана на медицинских исследованиях.

Я прочитала всего один абзац, когда дверь в кабинет распахнулась, и послышались напряженные мужские голоса, которые сталкивались друг с другом, как удары о металл. Кир плавно вошел в комнату, одетый в облегающие кожаные штаны и белую рубашку с пышной пеной кружав, расстегнутую до пояса. Его длинные волосы были зачесаны назад, и он нес фехтовальную рапиру[5]. Чтобы полностью завершить образ не хватало только повязки на глазу и попугая на плече. Я попыталась не рассмеяться, когда эта картинка возникла у меня в голове.

Вытерев кровавый пот со своего лба, Кир бросил рапиру охраннику, следовавшему за ним. Я притворилась, что была слишком сильно увлечена журналом, чтобы заметить их появление.

Устало выдохнув, Кир сел рядом со мной, а затем снял черные кожаные перчатки с пальцев.

— Добрый вечер, Кэрри.

— Эй, приятель! Отправляешься в плавание? — Я все еще помнила о смене тона его голоса чуть ранее сегодняшним вечером и не могла не уколоть его. Такой уж был у меня характер.

Он обнял меня. Жест настолько знакомый и сильный, что я приложила большие усилия, чтобы отстраниться.

— Я немного поупражнялся отклонять нападение. Роджер — прекрасный фехтовальщик. Не правда ли, Роджер?

Охранник резко кивнул:

— Роберт, сэр. И да, сэр.

Я не вступила в разговор, а перевернула еще несколько листов, просматривая журнал.

Кир наклонился ближе ко мне под предлогом интересной статьи, которую он якобы стал читать через мое плечо.

— А отсюда интересный вид. Я никогда не любил женщин, которые наносят слишком большое количество макияжа на глаза, но он, несомненно, чудесно смотрелся бы на тебе.

— Я запомню на тот случай, если захочу произвести на тебя впечатление.

Несмотря на все мои усилия, я чувствовала, как мое тело реагирует на притяжение, вызванное нашей кровной связью. Все в нем казалось привлекательным, конечно, не считая его пиратской рубашки. Он чудесно пах. Особенно когда прижимался ко мне. Потом я подумала о нем вместе с Далией. Один только Бог знает, что он делал с ней весь сегодняшний день, периодически ускользая от нее, чтобы, как он выразился, «проверить, все ли в порядке у меня». Меня не могла ранить его неверность, но я удивилась тому, что ожидала от него преданности.

Я перевернула еще одну страницу, надеясь скрыть свои эмоции за сарказмом:

— Звонил Капитан Крюк[6]. Он требует, чтобы ему вернули его рубашку.

Кир поднял брови:

— Ты злишься на меня.

Не было смысла отрицать это. Он мог чувствовать через нашу кровную связь.

— Вообще-то, да. Злюсь.

— Из-за нашей ссоры? — Кир снова положил руку мне на плечо, крепко прижав к себе, когда я попыталась вырваться. — Все пары ссорятся. Не о чем беспокоиться.

— Пары? Я помню, что в последний раз, когда проверяла это, у меня никого не было.

Он улыбнулся и стал закручивать прядь моих волос вокруг своего указательного пальца.

— Тогда почему тебя расстроило то, что я провел время с Далией?

Я фыркнула:

— Это что, так очевидно?

— Не трудно догадаться. Твоя ревность так и рвется наружу. — Кир положил руку на мое колено. — Ты знаешь о той роли, которую здесь играет Далия.

— Роль полировщицы головок?

— Довольно грубый способ выразить это. Но да. Не нужно переживать, что она сможет занять твое место. Ты моя кровь.

— Как я могу не переживать? Она твоя любимица.

Я оттолкнула его и встала.

Кир осмотрел меня с ног до головы, не пытаясь скрыть свой похотливый взгляд. Была ли на мне водолазка или нет — я все равно ощущала себя голой и в отчаянии закрыла лицо руками.

— Не важно. Ты все равно не поймешь. Я ненавижу это чувство. А ты даже не слушаешь.

— Я слушаю, — настаивал он.

— Нет, — произнесла я, проводя рукой по волосам. — Я просто дура. Меня с рождения учили бороться, но Далия находит самое худшее во мне. Но ты не можешь помочь.

— Мне очень жаль, что ты чувствуешь такое. Позволь мне компенсировать твои страдания, — предложил Кир, поднявшись, чтобы усадить меня обратно на диван.

— Как? — Я ожидала, что он посадит меня к себе на колени, но он устроился на приличном расстоянии от меня.

— Позволь мне ухаживать за тобой. Дай мне шанс показать тебе, насколько ты дорога мне. — Кир стал постукивать пальцами по подлокотнику дивана. — Как насчет обеда? Мы сможем получше узнать друг друга.

— Я помню наш последний ужин. Мне не очень-то хочется опять проводить вскрытие трупа.

— Никаких трупов, — улыбнувшись, заверил он меня. — Для врача ты ужасно брезглива.

— Дело не в брезгливости. А в том, что во мне осталась доля человечности.

Каждую минуту, которую я проводила с Киром, мой гнев испарялся как кадры, исчезающие с фотопленки, попавшей под солнечные лучи. Я попыталась найти причины, чтобы рассердиться на него, но это было трудно сделать, когда он находился так близко ко мне.

— А Далия разве не станет ревновать?

— Я не думаю, что она единственная, кто будет ревновать. — Кир поднял руку, взял меня за подбородок и повернул мою голову к себе лицом. — Далия — это мимолетное отвлечение. А ты у меня навсегда.

Навсегда. В первый раз, с тех пор, как я заключила сделку, чтобы спасти жизнь Натану, я осознала последствия своего обещания. Сколько я проживу? Киру удалось прожить более шестисот лет. Я боролась со злодеем, жившим внутри меня всего одну ночь, а уже выбилась из сил.