И телом, и душой - Екатерина Владимирова Страница 54

Через минуту на том конце провода послышался звонкий женский голос.

— Алло, Максим?

Мужчина стиснул зубы. Не Ленин голос. Не она…

— Да. Ты хотела о чем-то поговорить? — жестко и равнодушно спросил он.

Лика, очевидно, опешив, некоторое время молчала.

— Эээ… я вообще-то ожидала иной реакции на свой звонок, — проговорила она тихо.

— Да? — Максим нахмурился. — А какой же реакции ты ожидала? Заверений в любви и верности?

И вновь молчание. Глубокое и равнодушное молчание.

Максиму отчаянно захотелось швырнуть трубку на рычаг, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор. Какого черта Нуварова вообще позвонила?!

— Н-нет… — запинаясь, выдавила девушка. — Конечно же, нет. Просто я думала, что после того, что было…

— Я женат, Лика, — жестко перебил ее Максим. — Если ты забыла.

— Я не забыла, — мгновенно похолодевшим голосом выдала девушка. — Это ты, наверное, забыл об этом, когда приезжал ко мне, чтобы заняться сексом! Твоя жена знала о том, где ты?! Ты ей рассказал?!

Синие глаза мгновенно потемнели и сузились от ярости и злости. Максим наклонился над столом.

— Тебя это не касается, — выделяя каждое слово, выговорил он сквозь зубы. — Ясно?

— Ясно, — коротко бросила девушка. — Сейчас, конечно, не касается, но зато касалось тогда, когда ты…

— Замолчи.

— Думаешь, твоя жена не догадывается ни о чем?! — продолжила девушка настойчиво. — Она вовсе не идиотка, Максим! Сложила два и два, получила четыре, ничего сложного тут нет.

— Замолчи, Лика, — твердо, с яростью выговорил Максим. — И перестань упоминать мою жену.

— Лучше бы ты так заботился о ней, когда приезжал тр***ть меня, дорогой! — грубо выплюнула Лика.

— Заткнись сейчас же, я сказал! — ядовито выкрикнул Максим, едва сдерживаясь, чтобы не заорать, и вскакивая с кресла. — Еще одно слово о Лене, и я не отвечаю за последствия!

Ярость и гнев клокотали в груди, бешенным разъедающим пламенем пробираясь по клеточкам к сердцу.

Как она… эта… смогла, посмела… о Лене?!

Налившиеся кровью глаза сузились, а губы плотно сжались.

— Слушай меня внимательно, Лика, — с угрозой прошипел Максим, выделяя слова. — Я женат уже девять лет. И лучше тебе не вмешиваться в мои отношения с женой, спокойнее спать будешь, — его голос сошел до леденящего душу жесткого шепота. — Да, у нас был секс, одноразовый, не более того. И на повторение тебе лучше не рассчитывать, этого не будет. Посмеешь еще раз позвонить мне или, что важнее, Лене, чтобы «уведомить» в том, чем занимается ее супруг, я об этом узнаю, Лика. И когда я узнаю… — молчание, грубое и тяжелое дыхание. — Лучше тебе не стоять на пути. Я могу сделать так, чтобы твоя жизнь превратилась в ад. Мне это ничего не стоит. Поэтому запоминай: между нами ничего не было. И никогда ничего не будет.

Максим тяжело выдохнул и, схватившись за угол стола, ощущал режущую боль в ладонях.

А сердце грохотало в груди, надрывно и отчаянно, словно пытаясь вырваться наружу.

— Как же мне жаль твою жену! — воскликнула вдруг Лика после минутного молчания. — Неужели она…

— Разговор окончен! — выплюнул Максим и отшвырнул от себя трубку.

Ярость, злость, ненависть, жгучая и неукротимая. Глаза пылают ярким фиолетовым пламенем.

Как она только посмела, как решилась?!

Да кто она вообще такая, чтобы ему… угрожать?! Да это и звучит смешно.

Максим вскочил с кресла и прошелся по кабинету, меряя его шагами, из угла в угол.

Раскаленная сталь пробежала по венам, жарким пламенем обжигая кровь. Сердце колотилось где-то в висках бешено и гулко. Грудь сдавило ядовитыми путами.

Он почти задыхался, жадно ловя ртом воздух, и не мог вдохнуть достаточно кислорода.

Максим резко остановился, сузил глаза, разжал вспотевшие ладони.

Орлиный взгляд устремился на фотографию жены, стоящую на столе.

Никто и никогда не посмеет отнять у него Лену. Никто и никогда.

Только будь, пожалуйста, сильнее всех обид,

И будь крепче всех на свете обещаний,

Научись прощать, когда болит,

Свято верить научись через отчаяние.

Владимир Шляпошников

По дороге домой его застал проливной дождь. Начался он с мелкого, противно моросящего дождичка, но постепенно перешел в настоящий ливень, отчаянно и нетерпеливо барабанивший сейчас по стеклам, в безуспешной попытке проникнуть в уютный и теплый салон автомобиля.

Включив дворники и глядя на дорогу сквозь нависшие белесой пеленой, дождевые капли, стекающие по стеклу, Максим сжимал руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Мужчина нервно выругался. Чертова осень!

Поджал губы и перестроился в третий ряд, где движение, казалось, шло активнее.

Откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза, стараясь успокоиться.

А дождевые капли сводили с ума своим монотонным размеренным отстукиванием по стеклам и крыше автомобиля, отдаваясь гадкой саднящей болью в области висков.

Максим стиснул зубы и тяжело вздохнул.

Как только Лена может любить это время года?! Сплошные дожди, туманы, слякоть и грязь.

Приказав себе успокоиться, мужчина схватился за руль обеими руками, и двинулся вперед.

Интересно, чем сейчас занимается Лена?… Готовит ужин? Смотрит телевизор? Читает книгу?

Может быть, ждет его?…

Максим чертыхнулся сквозь плотно сжатые губы.

Черт, они и созвонились-то только тогда, когда он выскакивал из офиса, на ходу застегивая пиджак…

Мужчина резко свернул на повороте, обгоняя идущую впереди «восьмерку», послал водителю машины недружелюбный жест, нелицеприятно высказался по поводу того, что тот слишком медленно едет, и вновь перевел взгляд на дорогу. Пару раз обернулся назад, негодуя и все еще ругаясь, а потом…

Одного взгляда, вскользь, второпях, быстрого мимолетного взгляда, хватило, чтобы он застыл на дороге, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот от удивления.

Перед глазами, как на кинопленке, так и встала, загораясь яркими красками, высветилась неоновыми огнями в темноте огромная вывеска на магазине с одним-единственным словом «Цветы».

Сердце гулко забилось в груди, так сильно оно не билось никогда, остро, часто, болезненно.

Вмиг задрожавшими руками Максим схватился за руль и нажал на тормоз.

Резко остановился, свернув к обочине, и выглянул в окно.