Самозванец - Селеста Брэдли Страница 54

Саймон подался вперед:

– Покажи.

Далтон отвел глаза.

– Я бы предпочел этого не делать.

Саймон счел себя оскорбленным. Тогда Далтон скрепя сердце достал рисунки и протянул ему.

– Будешь смеяться – ты покойник.

Стоит отдать ему должное, Саймон не смеялся, хотя, возможно, должное нужно было отдать его руке, плотно прижатой ко рту. Его брови удивленно поползли вверх, когда он рассматривал два листа, испещренные различными набросками. И плечи его слегка подрагивали.

– Хватит! – сказал Далтон, выхватил у Саймона рисунки и засунул в карман.

Саймон закрыл глаза и сидел, откинувшись в кресле, широко улыбаясь.

– И что все это значит? – спросил Далтон.

Саймон покачал головой:

– Ты запретил мне смеяться. Но не запретил представить себе тот момент, когда будешь показывать эти рисунки Ливерпулу.

– Ох, черт побери! – Об этом Далтон не подумал. Надо прямо сейчас бросить рисунки в огонь! Далтон никогда не подделывал улики и впредь не собирался этого делать.

– Возможно, она нарисует для тебя новый рисунок, тогда эти не обязательно показывать. – Саймон не сдержал смешок. – И пусть изобразит тебя не в чем мать родила, а хоть в какой-нибудь одежке.

Далтон с невозмутимым видом смотрел на огонь. Саймон глотнул бренди.

– А если серьезно, то не собираешься же ты сдать ее Ливерпулу? Только он мог дать приказ ее убить.

Далтон счел своим долгом вступиться за Ливерпула.

– Не могу поверить. Клару можно обвинить в чем угодно, только не в измене, я готов поклясться своей жизнью. Возможно, Ливерпул не разделяет ее политических убеждений, но он никогда не отдаст приказ убить ни в чем не повинную женщину.

– Ты в этом уверен? – с сомнением в голосе произнес Саймон. – На мой взгляд, Ливерпул просто одержим и способен совершать, как и ему подобные, противоречащие логике поступки.

Далтон напрягся.

– Если у Ливерпула и есть навязчивая идея, то это безопасность Англии.

Саймон пожал плечами:

– Одержимость есть одержимость, пусть даже из самых благородных побуждений.

Далтон глотнул бренди, с трудом скрывая желание ткнуть Саймона носом в ковер. Хорошая была бы потасовка…

Потасовка! Что с ним происходит? Он снова мыслит, как Монти. Как мог этот выдуманный разбойник стать частью его самого?

Вошла Агата, села на подлокотник кресла Саймона.

– Клара принимает ванну и собирается перекусить. Будет спать как убитая. Бедняжка так измучена.

Далтон старался подавить в себе сочувствие к Кларе и желание защитить ее. Где же его безупречная логика, где бесстрастное суждение?

Он заставил себя сосредоточиться.

– В данный момент мне нужна информация. Для начала – кто приказал убить и почему. Здесь что-то не так, за всем этим стоит не просто месть оскорбленных аристократов художнику-карикатуристу.

В дверях появился Пирсон.

– Сэр Рейнз, прибыл мистер Каннингтон, желает встретиться с лордом Этериджем.

«Джеймс?» – встревожился Далтон.

– Нет, Пирсон, откажите ему.

Агата запротестовала:

– Зачем отказывать, если мы только что послали за ним? Он весь день тебя ищет.

Далтон встал.

– Проклятие, я не хотел, чтобы Джеймс оказался замешанным во все это!

– Неудивительно, – сухо произнес Джеймс, появившись в дверном проеме. – Ты никогда не хотел, чтобы я хоть как-то развлекся.

– Джеймс, это дело тебя не касается.

– Не могу возразить, поскольку понятия не имею, о чем речь. – Он протянул Далтону папку. – Я пришел, потому что у меня возникло предположение, с которым, как я считаю, тебе следует ознакомиться.

Саймон встрепенулся:

– Что за предположение?

– У меня есть основания полагать… – Джеймс выдержал эффектную паузу, – что сэр Торогуд является женщиной!

Далтон кивнул:

– Совершенно верно.

Джеймс с ошеломленным видом опустил руку.

– Ты знал? Как ты догадался?

– Он не догадался. – Саймон улыбнулся. – Он в этом убедился.

Агата похлопала Далтона по руке:

– Не принимай это близко к сердцу. Все мужчины несносны, когда дело касается женщин. – Она повернулась к Джеймсу: – Как ты об этом догадался, Джеми?

– Я несколько дней внимательно изучал эти рисунки, пытаясь понять, почему они уникальны. Они нравятся всем, богатым и бедным, мужчинам и женщинам. – Он подал папку Агате, которая развязала ее и разложила рисунки на столе. – А потом обратил внимание на одну поразившую меня вещь, которая отсутствует в рисунках Акерманна и других популярных карикатуристов.

Саймон подался вперед, чтобы посмотреть рисунки.

– И что же это, Джеймс?

– Детали. Точнее, детали, касающиеся моды. Автор рисунков разбирается в женских прическах, в женской обуви, в общем, в женской моде.

Агата взяла в руки рисунок с изображением четырех дам на пикнике на вершине горы из мусора, позади лениво несла свои воды, загрязненные нечистотами, Темза.

– А ведь он прав! Молодец, Джеми!

Далтон даже не пошевелился, по-прежнему не отрывая взгляда от пламени в камине.

– Да, очень сообразительный, – выпалил он. – Жаль только, что это не пришло тебе в голову пару дней назад.

Джеймс посмотрел на Агату и Саймона:

– Что это с ним?

Саймон прочистил горло.

– Далтон, ты бы ввел Джеймса в курс дела. Если «лжецы» сделали своей мишенью тебя, он, как твой заместитель, тоже находится на линии огня.

Джеймс прищурился:

– Мишенью?

Далтон отвернулся от камина и разжал кулаки.

– Прежде всего ты прав насчет Торогуда. Загадочный художник – это миссис Клара Симпсон.

– Маленькая вдовушка, которая докучала тебе? – Джеймс скривил рот. – Что ж, это объясняет ее назойливое внимание. Она изучала тебя, пытаясь вычислить, что ты задумал, верно?

– Видишь ли, Джеймс, дело обстоит немного сложнее.

– Хватит ходить вокруг да около. – Агата повернулась к Джеймсу. – Она также выдавала себя за служанку в доме Уодзуэрта. Когда Далтон это понял, было слишком поздно.

Джеймс состроил гримасу:

– Слишком поздно? Что ты… – Челюсть у него отвисла. – Ну и ну!