Остров любви - Дебора Мей Страница 54

Посмотрев на коня, молодой человек чертыхнулся: конезаводчик с побережья божился, что тяжеловоз доставит Алекса до Большой гавани даже в разгар снежной бури. Большая гавань являлась ближайшим местом, с которого можно было добраться до острова Мей. По крайней мере Алекс так думал. Макрой – единственный человек, который сможет ему помочь. Благодаря своей жадности он выйдет в море в любую погоду.

Сначала Алекс решил вернуться за Фиби на лодке. Но в тот вечер разразился снежный ураган, и было просто невозможно отчалить от берега. Грозному Рику едва не пришлось связывать Хосмена, чтобы тот не кинулся за девушкой, несмотря на непогоду.

– Алекс, ты не принесешь девушке пользы, если умрешь, – промолвил опытный рыболов.

Грозный Рик и остальные умоляли Алекса подождать до тех пор, пока не кончится буран. Но больше часа он не выдержал. Однако Ричард все же уговорил Хосмена дождаться рассвета и снабдил всем необходимым.

Грозный Рик даже собирался отправиться вместе с ним, но Хосмен отговорил друга от этой затеи. Не было никакого смысла ехать вдвоем. В конце концов молодой человек, не говоря ни слова, ускакал один.

И вот теперь он стоял посреди снежного урагана и смотрел, как коченеет несчастное животное.

Провозившись около часа, Алекс забрал только самое нужное: толстое шерстяное одеяло, спички, воблу, охотничий нож и пистолет. Соорудив из одеяла подобие вещмешка, он перекинул его за спину.

Хосмен был обязан добраться до Фиби. Никогда прежде он не волновался так ни о ком, кроме Кристиана. Но мужчина всегда знал, где именно находится мальчик. Он знал, что с ним все в порядке, до того последнего дня.

Тогда при грохоте взрыва сердце Алекса замерло. Хотя взрывные работы были обычным делом на шахе, он чувствовал, что на сей раз случилась беда.

А сейчас Хосмен сходил с ума от неведенья. В отношении Фиби он совершил неслыханную глупость. Уверив себя в том, что девушка находится в полной безопасности на борту «Кинга», Алекс даже не удосужился лично проверить это. Теперь же его беззаботность могла стоить Фиби Кью жизни.

Остров нельзя было назвать полностью необитаемым, успокаивал себя Алекс. Лесозаготовительная компания оставила вахту на его южной оконечности, чтобы никто не захватил купленных ею гектаров леса. Пара рыбаков из Красной гавани вполне могла остаться на зимовку. Но все эти люди находились на расстоянии нескольких миль от Фиби. К тому же она не знает, откуда ждать помощи.

Несмотря на то, что Хосмен был одет достаточно тепло, он начал мерзнуть. Ветер буквально срывал с Алекса одежду, пробирая до костей.

Молодой человек понятия не имел, сколько еще идти до Большой гавани, но твердо знал, что восточная оконечность острова Мей находится к ней ближе всего. По неизвестной ему причине перед мысленным взором Хосмена временами всплывал образ Фиби. «Странное дело, – думал Алекс, – ведь мне даже не нравилась эта женщина». Хотя он не стал бы отрицать, что она была прекрасна, как зимняя луна, бледная, совершенная и далекая. Ледяная принцесса. Ее лик сиял, подобно путеводной звезде, призывая двигаться шаг за шагом вперед. Хосмен вспоминал, какой была девушка. Он видел ее и разъяренной и испуганной, но упрямой, гордой и уязвимой. Он видел, как Фиби старалась стать одной из поселенок, сблизиться с местными, не взирая на трудности.

Ее разочарование в родном отце явилось для Алекса полной неожиданностью. Прежде он считал, что все богатые заодно и привыкли считать себя непогрешимыми. Тем не менее девушка прислушалась к его словам, поверила ему.

Шагая наперекор сбивающему с ног ветру, Хосмен долго размышлял о юной мисс Кью и, в конце концов, пришел к выводу, что совершенно ее не знал. Она по-прежнему оставалась для него загадкой. Алекс понял: эта девушка что-то скрывает в себе, и ему хотелось бы знать, что именно. Мысли, страхи, тайны – все без исключения. Фиби была женщиной, которую он жаждал познать. Взяв ее в плен, Алекс не заметил, как сам стал заложником.

Сражаясь с бушующей стихией, мужчина чувствовал, как с каждым часом им все более овладевает безумие. Стараясь не думать о том, что может замерзнуть насмерть, Хосмен молил всех известных ему богов о помощи, о силах добраться до острова и отыскать девушку.

После того как Алекс нашел наконец Макроя и выпросил у него старый баркас, Хосмен вернул себе надежду на спасение Фиби. Но сам шкипер ни за какие деньги не согласился отвезти Алекса на своем пакетботе. Конечно, это было безумием отправляться в путь в такую погоду на баркасе, который почти отслужил свой срок. Но Алекс Хосмен не был бы самим собой, если бы не рискнул. В конце концов девушка оказалась на острове по его вине.

* * *

Фиби пересчитала зарубки, которые она сделала на стене около печи. Уже пошли четвертые сутки с тех пор, как девушка оказалась одна на острове. Снежный буран закончился, оставив после себя огромные сугробы. От странной опустошенной красоты заснеженного острова у Фиби захватывало дух, хоть ей и становилось при этом страшно. Снегом засыпало все – дороги, овраги, скалы и камни. У некоторых небольших построек, вроде дома О'Брайенов или сарая Майлы, замело крышу.

Каким искушением было вообразить, что и тебя точно так же укроет мягкий снег. Порой Фиби тянуло выйти на улицу и отдаться на волю снежной стихии. Но девушка всегда отговаривала себя от этой затеи, потому как снег никогда бы не затянул ее душевных ран. А с ними так трудно было жить.

Она слабела с каждым часом. Скудная пища и постоянное переутомление делали свое дело. Но больше всего угнетало одиночество. Не зная, как убить время, Фиби панически боялась, что скоро сойдет с ума.

– Мне необходимо какое-то занятие, – эхом отозвались ее слова в пустой комнате. – Я потеряю рассудок, если не найду, чем заняться.

Девушка обыскала всю хижину, но не нашла и клочка бумаги. Пера и чернил тоже не было, а чтение уже не занимало. Алекс Хосмен и впрямь чрезвычайно тщательно очистил свое жилище на зиму.

«Сколь бесцветна и пуста была моя жизнь, – размышляла Фиби, с тоской обнаружив, что не может придумать себе какое-нибудь дело. – И как постыдно, что я этого не замечала».

В ту ночь девушке опять приснился сон про медведя. Ревущее чудовище надвигалось на нее, а она, спотыкаясь, пятилась, и ее туфли гулко стучали по полу оперного зала с красным занавесом. Стук пробудил Фиби ото сна.

Девушка вскочила, чувствуя, как бешено бьется ее сердце.

– Сон, – прошептала она, жадно хватая ртом воздух. – Это был всего лишь сон.

Сияние рдевших в печи углей отбрасывало тусклый оранжевый свет на дощатую входную дверь. Остальное скрывала кромешная тьма. За окнами выл ветер, но сквозь визг бури Фиби вновь услышала отчетливый стук.

«Наверное, это хлопает на ветру открывшаяся дверь дровяного сарая», – решила она. Мысленно успокаивая себя, девушка стала пробираться к висевшему на стене дробовику.

Стук становился все громче. Фиби живо представила себе огромного медведя-людоеда, пытающегося забраться в ее хижину. Когда девушка взводила курок, руки ее тряслись.