В долине горячих источников - Лора Вальден Страница 54

— Твой отец любит ее?

Дункан пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, любил когда-то, но, сколько я себя помню, они избегали друг друга. А мама грустит все больше и больше. То, что видела ты, — это внешнее проявление, но я видел ее и в моменты слабости, когда она уже не может скрывать свою грусть. И становится очень мягкой, почти меланхоличной.

Оба настолько были увлечены разговором, что только у входной двери заметили, что уже пришли. Грубая деревянная вывеска «Отель “Похуту”» покачивалась на ветру.

— Давай зайдем в отель, а потом через холл пройдем в жилой дом, — предложил Дункан.

— Ты имеешь в виду, что таким образом мы не столкнемся с ними? — Пайка весело наблюдала, как покраснели его уши, оттого что она его подловила, и с хитрой улыбкой добавила: — Тогда нам следовало бы пробраться через сад, а потом через веранду и на праздник.

— Чудесная идея! — Дункан улыбнулся, взял ее за руку и воинственно заявил: — Это чтобы моя семья сразу поняла, что мы тут вместе не случайно.

И рука об руку они побежали в сторону веранды, когда кто-то, пошатываясь, вышел им навстречу из темноты сада.

— Мама! — испуганно воскликнул Дункан. — Почему ты не в доме?

— Твой отец хотел отправить меня в постель, но я сбежала. Не хочу проспать смену столетий.

Дункан удивился. В ее голосе звучала некоторая обида.

— У тебя опять болит голова? — спросил он и удивился, что мать до сих пор не высказала ему своего неудовольствия по поводу того, что он держит за руку Пайку.

— Это тоже, но отец считает, что я выпила слишком много. Вам тоже кажется, что я пьяна?

Дункан вздрогнул. Она только что сказала «вы»? Пайка тоже в недоумении смотрела на его мать.

— Нет, нет, ты совсем не пьяна, — не слишком убедительно пролепетал Дункан, потому что у его матери явно заплетался язык, — но ведешь себя действительно странно. Я хочу сказать… — Он осторожно отпустил руку Пайки.

Приблизившись к молодым людям пошатывающейся походкой, Оливия смерила Пайку взглядом и протянула девушке руку в знак приветствия, но Пайка не шевельнулась.

— Ах, вот оно что. Ты требуешь, чтобы я извинилась? Понимаю… Пожалуйста. Итак, я по всей форме и правилам прошу прощения, милая… Ты не повторишь мне свое имя?

Пайка судорожно сглотнула. Она не сомневалась ни капли: мать Дункана была сильно пьяна. Язык у миссис Гамильтон заплетался. Пайке стало дурно. Невольно вспомнился отчим.

И она гордо ответила:

— Я Пайка, но вам необязательно извиняться передо мной. Все уже забыто.

Поведение миссис Гамильтон было ей ужасно неприятно. Величественная леди вдруг показалась ей очень ранимой. Но и такие перемены настроения она помнила еще по поведению отчима.

— Мама, может быть, действительно будет лучше, если я отведу тебя в спальню? Кажется, ты заболела. — В голосе юноши звучала мольба.

— Нет, я не хочу, я должна вам кое-что сказать. Милый Дункан, милая Пайка, вы должны знать… Итак, милые дети, если вы любите друг друга, то я ничего не имею… совершенно ничего не имею против свадьбы. Любовь, любовь…

— Свадьбы?

— Да, разве ты не хочешь, чтобы мисс Пайка стала твоей женой? Я просто подумала, что Пайка должна быть рада, если… — пролепетала Оливия, не обращая внимания на смущенные лица молодых людей.

— Мама, пожалуйста, с чего ты взяла… — растерянно пробормотал Дункан.

— Я пойду посмотрю, как там твоя бабушка, — густо покраснев, перебила его Пайка. Зачем эта женщина вгоняет их в краску? И почему она решила, что Дункан хочет жениться?

Пайка хотела только одного: побыстрее выбраться из этой неловкой ситуации. Она повернулась, чтобы уйти, когда к ним вышел мистер Гамильтон, который, сопя от ярости, преградил ей путь и произнес:

— Что все это значит насчет вас и моего сына?

Пайка попыталась молча проскользнуть мимо него в дом, но он схватил ее за руку.

— Отпусти ее, отец! — в отчаянии воскликнул Дункан, пытаясь высвободить девушку из отцовской хватки, но тот уводил ее все глубже и глубже в сад. Когда их уже не было слышно в доме, Алан Гамильтон остановился, отпустил Пайку и рявкнул:

— Что здесь происходит? Вы — любовница моего сына?

— Замолчи, отец! — закричал в ответ Дункан, обнимая мелко дрожащую Пайку, и уже тише произнес: — Я не трогал Пайку, отец, но я женюсь на ней. С твоего согласия или без него. Я полюбил ее с первого взгляда. И я не позволю тебе запретить мне.

Алан Гамильтон схватился за сердце и с умоляющим видом обернулся к Оливии.

— Да скажи же хоть что-нибудь! — прохрипел он.

— Благослови их! — заплетающимся языком заявила та.

— Я же вам говорила! У Дункана слабость к туземцам! — вмешалась следовавшая на некотором расстоянии от Алана Хелен.

Дункан отвесил ей звонкую пощечину.

Девушка взвизгнула, но никто не обратил на нее внимания.

— Ты ведь не думаешь всерьез, что я соглашусь на такой брак, а потом отдам свою фирму в руки маори? Я не для этого всю жизнь вкалывал. Не для того мой двоюродный дед, капитан Фейн Чарльз Гамильтон, пал в битве против этих дикарей. Не для того я назначил тебя своим преемником!

— Лучше привыкай к этой мысли, милый мой Алан. — Голос Оливии звучал насмешливо.

Алан Гамильтон побледнел.

— Отец! — Хелен попыталась обнять его, утешить, но тот грубо оттолкнул дочь в сторону и подошел вплотную к Дункану.

— Завтра рано утром мы уедем и забудем об этом досадном недоразумении, — резко заявил он. — Ты поедешь с нами и по дороге подумаешь о том, что я сделал ради тебя. И не смей больше никогда разговаривать со мной таким непочтительным тоном! Маори никогда не поселится в «Гамильтон Касл» и не сделает меня посмешищем всего Окленда! Если ты хочешь набраться опыта, мы можем устроить ее на кухню, но, как мне кажется, она слишком тщеславна, чтобы оставаться твоей любовницей.

Он еще раз смерил Пайку презрительным взглядом, а затем с гордо поднятой головой прошел мимо нее в дом и исчез на веранде.

Плачущая Хелен пошла за ним.

Пайка стояла, то открывая, то закрывая рот. На лице ее читался ужас. Это было хуже всего, что ей доводилось терпеть от пакеха. Обиднее насмешек детей в Даргавиле и унизительнее, чем поведение отчима… Она почувствовала прикосновение руки Дункана, который мягко обнял ее. «Я хочу уйти отсюда! Уйти!» — стучало у нее в голове, но она, словно окаменев, не могла сдвинуться с места.

Внезапно пронзительно вскрикнула Оливия и без чувств упала на землю.

Алан тут же подбежал к ней, склонился над женой.

— Это все от выпивки, — с упреком пробормотал он.

Дрожащая Хелен тоже бросилась к матери.