Одинокие сердца - Итсасо Лосано Мадарьяга Страница 54

Арчи захотелось сказать, что ни Сэм, ни Одри свою мать все равно не навещают, но подумал, что это, в общем-то, не его дело.

— Твоя мать — очень сильная женщина, Сэм. Она всегда была сильной.

Ему захотелось добавить, что она принадлежит к числу женщин, испытывающих необходимость навещать те места, с которыми связано их прошлое, оживлять свои воспоминания и чувствовать присутствие любимых людей. Он это знал, потому что после смерти Дженни Виолетта, заходя к нему в комнату немного поболтать, обычно садилась в кресло рядом с окном и всегда брала в руки какой-нибудь предмет, принадлежавший ранее Дженни: раскрашенную рамку, в которую была вставлена фотография Арчи и его жены, вышитую подушечку, купленную Дженни маленькую деревянную шкатулку, диванную подушку, на которую она любила опираться локтем, — в общем, какой-нибудь предмет, которого когда-то касалась Дженни. Арчи понимал, что это позволяет Виолетте почувствовать себя рядом с подругой — почувствовать с помощью вещей, которые ей когда-то принадлежали, вещей, к которым когда-то прикасались ее руки, вещей, которым она когда-то уделяла внимание, которые она любила и которые имели для нее какое-то значение.

— В этом ты прав. Мать сейчас разъезжает по долине… в общем, по какой-то там долине где-то во Франции. Вместе с Одри. — Сэм не смог скрыть раздражения.

— Ты должен понимать, что после смерти мужа и продажи дома твоей матери абсолютно нечем заняться. Она сделала над собой огромное усилие, чтобы заставить себя жить дальше, а не чахнуть от тоски. — Арчи пристально посмотрел на племянника, а затем продолжил: — Теперь твоя мать полна энергии и желания наслаждаться жизнью. Она правильно поступает, придумывая для себя все новые и новые виды деятельности.

Сэм посмотрел на Арчибальда, изобразив на лице легкую улыбку. Он прекрасно понял, что его дядя имел в виду.

— А теперь расскажи мне о себе. Когда ты думаешь отойти от дел и оставить мир законов и правонарушителей?

— Пока что я не собираюсь этого делать. Я все еще страстно увлечен своей работой.

Сэм не ожидал услышать от дяди такого ответа. Ему казалось, что когда человек достигает преклонного возраста, он предпочитает не работать, а отдыхать. Сэм вдруг осознал, что еще никогда не задумывался над своим отдаленным будущим, не планировал, чем он станет заниматься, когда достигнет пожилого возраста, не размышлял над тем, какой будет его жизнь. Он ничуть не завидовал своему дяде, овдовевшему много лет назад, не имеющему ни жены, ни детей, ни, естественно, внуков. Жизнь Арчибальда заключалась только в работе, и в будущем у него уже не было никаких перспектив. Но он ничего об этом не сказал — лишь заметил, что страстно увлечен своей работой. Эти его слова были не совсем понятны Сэму. «Страстно увлечен». Как можно быть страстно увлеченным работой?

— А ты? Как у тебя дела в адвокатском бюро?

Этот вопрос оторвал Сэма от размышлений.

— Что?.. A-а, адвокатское бюро… Там очень много работы, очень много соперничества, очень много адреналина… То есть там есть все то, что мне нравится.

Сэм и сам не знал почему, но собственные слова показались ему удивительно глупыми. У них с дядей была одна и та же профессия, но при этом казалось, что они говорят о разных вещах. Арчибальд говорил о страстной увлеченности своей работой, а он, Сэм, о… об адреналине? Он что, пилот «Формулы-1»? Сэм поспешил исправиться:

— Тебе ведь известно, как функционируют адвокатские бюро: тебя заставляют заниматься только скандальными делами, а особенно теми из них, на которые обратила внимание пресса… — «Что за чушь, черт возьми, я сейчас несу?» — Может, выпьем кофе? — «Какой еще к черту кофе?»

— Нет, спасибо, у меня уже нет на это времени.

Своей последней фразой Сэм дал дяде повод закончить их совместный обед, во время которого ему так и не удалось вытянуть из Арчибальда никакой информации. Получалось, что их встреча прошла совсем не так, как Сэм планировал ее провести, причем он не знал, почему так произошло. О чем он, черт возьми, думал?

— Послушай, насколько я знаю, мама вернется в конце этой недели. Попробуй с ней поговорить. Раз уж она продала дом, то сейчас, возможно, самый подходящий момент для того, чтобы продать и землю. Она ей абсолютно не нужна.

Сэм предпринял последнюю отчаянную попытку добиться своего.

Арчи тут же воспользовался отчаянием племянника.

— Сэм, тебе нужны деньги?

Он не ожидал услышать от дяди такого прямого вопроса. Пришлось обдумывать свой ответ, причем времени на это было очень-очень мало. Кроме того, он уже исчерпал все свои аргументы.

— О чем ты? — спросил Сэм с гораздо более раздосадованным видом, чем ему хотелось бы. — Просто я считаю, что если и в самом деле есть целых два бизнес-проекта относительно «Виллоу-Хауса», то сейчас подходящий момент для того, чтобы продать землю. Такой возможности может потом и не представиться.

— Возможностей всегда бывает много, Сэм. Если бы твоя мать захотела продать землю, она бы мне об этом сообщила. Однако пока что она ничего не говорила мне по этому поводу.

— Но на тебе же лежит обязанность держать ее в курсе предложений, которые появляются на рынке недвижимости. Так что, по крайней мере, поставь ее обо всем этом в известность.

Хоть Сэм и не хотел выказывать личной заинтересованности в продаже земли, ситуация выходила из-под его контроля. Он вынужден был предпринимать отчаянные попытки добиться своего, хотя и знал, что поступает не очень-то разумно, ставя себя в довольно уязвимое положение.

— Об этом не беспокойся, — с безмятежным видом ответил Арчибальд, вытирая губы салфеткой. Их разговор — вместе с совместным обедом — подошел к концу. — А теперь мне пора идти. — Арчи положил салфетку рядом с тарелкой и поднялся со стула. — Мне было очень приятно пообщаться с тобой, Сэм. Думаю, скоро мы опять увидимся.

Сэм тоже встал из-за стола и пожал протянутую ему руку. Возможностей, наверное, и вправду бывает много, но он, Сэм, только что упустил одну из них и теперь даже не мог объяснить себе, почему это произошло. Наверное, ему срочно нужно поехать куда-нибудь отдохнуть, однако сейчас — именно сейчас — он себе такого позволить не мог. Ему не удалось ни вытянуть из дяди информацию относительно «Виллоу-Хауса», которой тот владел, ни убедить его в необходимости уговорить Виолетту продать землю. Сэм уходил из ресторана с тем же, с чем туда и пришел, — с пустыми руками. А время ведь течет неумолимо быстро.

Нужно было что-то срочно предпринять.

Виолетта и Одри прогуливались по тропинкам, петляющим среди тщательно подстриженных газонов в «Саду растений». В этом саду, разбитом в английском стиле, имелись всевозможные виды деревьев и других растений, среди которых — самая старая в Европе магнолия и красочные экземпляры камелий. Сейчас, в первом часу дня, здесь почти никого не было, а потому мать с дочерью могли в полной мере насладиться лицезрением красивого сада. Они нашли скамейку, на которую можно было присесть и не спеша выпить прохладительный напиток. Виолетта, правда, с большим удовольствием расположилась бы где-нибудь под красивым деревом на газоне с мягкой травой, однако такого здесь не дозволялось. Да и слава богу: подобные сады потому и сохранили свою прелесть и красоту, что в них не разрешалось вести себя слишком уж раскованно.