Мечтай осторожнее - Александра Поттер Страница 55

— Это называется хе… — И ору что есть мочи: — Осторожно!

Поздно.

Он трескается лбом об открытую потолочную балку и морщится:

— Ох ты, больно!

— Да-да, будь внимателен, — назидательно произносит Эд. Мой брат принадлежит к той раздражающей породе людей, которые любят предупреждать о неприятностях после того, как они случились. — Эти старые балки могут быть очень опасны.

Семья рассаживается вокруг обеденного стола, на котором выставлено роскошное жаркое и разнообразные гарниры.

— Зарубил на собственном… лбу. — С натужной улыбкой Гейб потирает голову и, усевшись на стул, пытается устроить под столом свои длинные ноги. На нем по-прежнему оранжевый комбинезон, но мои родные делают вид, что подобный наряд для них в порядке вещей. — Не иначе как дом строил лилипутский народец.

— Совершенно верно, — важно кивает Эд с высоты своих двух метров. — Скудное питание тормозило их рост.

— Жуть! — Гейб озабоченно морщит лоб. — Вы их знали?!

Комната сотрясается от хриплого хохота — это вваливается Лайонел, зажав в руках сразу несколько бокалов и две бутылки совиньона, которые откопал в подвале.

— Мальчик мой, этот дом построили в 1642 году. Ему больше трехсот с полтиной.

Меня тревожит молчание Гейба — уж не обидела ли его папина бесцеремонность? Но мой жилец добродушно отзывается:

— Что с американца возьмешь? В Америке из древностей разве что одна Джоан Риверс [59].

По стандартам Гейбовых шуток, очень даже неплохо. Но ответом ему — молчание и недоуменные взгляды.

— А кто эта Джоан? — спрашивает белобрысая Аннабел.

— Актриса наша, в комедиях играет. Ей уж лет сто, но со всей этой пластикой…

Ха! Ноль реакции. Это я в мире звезд — как рыба в воде, а моя семья от светской жизни далека.

— Я знаю! Точно, из-за пластики у нее лицо, как у парашютиста в воздухе! — раздается из коридора.

Кто это у нас такой умный? Розмари?! Она вносит в комнату кувшин воды со льдом и, манерно наклонившись, ставит его посреди стола.

— В одном из моих журналов про нее была большая статья.

Я даже зауважала мачеху.

— В «Леди»? А я почему не читала? — Аннабел хмурит бесцветные бровки.

На прошлое Рождество она подарила матери годовую подписку на «Леди», и теперь, когда бы я ни приехала в Бат, на кофейном столике неизменно разложены веером свежие номера, полные увлекательных статей о том, как плести кружева и ставить на место зарвавшихся нянечек. А стопки своих любимых «Хелло» и «ОК» Розмари прячет в чулане. Уличенная в неверности, она, заикаясь, бормочет что-то нечленораздельное. Маска респектабельной представительницы среднего класса вот-вот рассыплется под сверлящим взглядом Аннабел.

Уже вроде бы очевидно, что ссоры не избежать, но Лу шустро меняет направление разговора:

— Габриэль, так что привело тебя в Англию? — С дружелюбной улыбкой она протягивает ему блюдо тушеной брюссельской капусты. Гейб пару секунд озадаченно таращится на еду — это еще что такое? — и все же робко кладет ложечку себе на тарелку.

— Эдинбургский фестиваль. — Насадив на вилку кочанчик, он с настороженным видом откусывает. — Через две недели поеду, буду там выступать.

Две недели? Я невольно вздрагиваю. Как быстро пролетело время. Совсем скоро он уедет, надо же… А почему это меня беспокоит?

— Браво, так ты человек театра? — раздается с противоположного конца стола, где Лайонел нарезает мясо. Вот уж кому Гейб точно угодил — папуля обожает «сце-е-ену».

— Я больше по юмористической части. — Гейб с очевидным усилием глотает откушенный кусок. Улучив момент, когда, как ему кажется, никто не видит, снимает остаток с вилки. — Эстрадный комик. Типа того.

— А как вы познакомились? — Розмари изящным движением промокает салфеткой уголки рта.

— По объявлению. — Сообразив, как это прозвучало, Гейб ухмыляется. — Не-е, ничего такого, миссис Хэмилтон. Просто Хизер дала объявление насчет комнаты, жильца искала, а мне ж нужно где-то перекантоваться несколько недель.

— Так ты что же, не ее молодой человек? — сурово вмешивается Эд.

— На «ренджровере»! — с прокурорским видом добавляет Розмари, и на лице ее ясно читается: «Так и знала, что она наврала».

Опять она меня в краску вогнала, заноза!

— Нет, это не я, — благодушно отзывается Гейб.

— Тогда где же твой новый кавалер, Хизер?

Розмари делает особый упор на эти два слова, будто помещая их в кавычки, и разговоры за столом как-то разом стихают.

— Вы про Джеймса? — Откуда у меня ощущение, что я в зале суда, перед жюри из семерки присяжных? — У него срочная работа.

— В выходные? — вклинивается Аннабел.

— Крайне важное дело.

Это чистая правда, а я будто оправдываюсь. Такое впечатление, что я все это сочинила, дабы прикрыть зияющую дыру в своей личной жизни.

— Очень надеюсь, что важное, — бормочет Розмари, плюхая себе ложку тушеной моркови. — Все-таки он подвел тебя в последнюю минуту.

Посторонний человек мог бы усмотреть в ее словах искреннее сочувствие, но я-то знаю ее как облупленную.

— А Хизер рассказывала вам про его букеты? — Гейб ободряюще пожимает под столом мою руку. Спаситель!

— Букеты? — Темные глаза Лу загораются. — Хизер, как романтично. А мне только жалкие нарциссики иногда перепадают… — Надув губы, она стреляет глазами в Эда.

— Ага, уже три охапки прислал! Три дюжины красных роз! — Гейб не скупится на подробности. — Парень с ума по ней сходит!

— И его можно понять! — рокочет Лайонел, гордый отец. — Верно, Розмари?

Удивительно, но мачеха что-то притихла. Должно быть, поражена тем фактом, что у меня и вправду появился мужчина. Он присылает мне цветы, и я его не выдумала!

— Разумеется, — сдержанно отвечает она. — Кому еще капусты? После ужина все расходятся по комнатам готовиться ко сну, в гостиной остается только молодежь мужского пола — и я. Берем по куску яблочного пирога с патокой и болтаем… естественно — о футболе.

— Любите соккер? — Гейб с неуверенным видом ковыряет ложечкой патоку.

— А то! — отвечает Эд.

— Да, старина, — Майлз хлопает Эда по плечу, — видал, как мы их сделали на прошлой неделе? Вот удача! Все газеты писали, что случилось чудо.

Мы с Эдом переглядываемся. После того случая в пабе мы уже не раз говорили по телефону, но Эд ни словом не упоминал о произошедшем. Впрочем, ничего удивительного. То, чего мой брат не понимает, он просто-напросто игнорирует.