Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино Страница 55

Поэтому неудивительно, что его мать рассказывала о нем всем своим соседям и знакомым, гордо демонстрируя фотографию единственного сына, добившегося в Англии таких успехов. Равенно совсем маленький городишко, и вскоре о Беппи узнали все, даже родители Джанфранко.

— Но почему он потащился следом за мной в Лондон? — недоумевал Беппи. — Это какой-то абсурд.

— Почему? По той же причине, по какой проделывал все остальное. Он хочет иметь все то, что имеешь ты.

— Может, он по-прежнему в тебя влюблен, — ревниво добавил Беппи.

— Теперь у него есть жена. Я все время ее вижу. И у них маленький мальчик.

— Надеюсь, ты с ней не разговариваешь?

— Нет… Хотя, на мой взгляд, она милая… И наверняка очень одинокая.

— Но она жена Джанфранко.

— Значит, мне не стоит с ней разговаривать, — согласилась я.

Хотя временами, когда мы случайно сталкивались с ней на улице с колясками, я робко улыбалась ей, и она отвечала мне робкой улыбкой.

Только-только наши дела понемногу пошли на лад, как я опять заметила характерные признаки. Моя талия расплылась, живот округлился, и от запаха жареного чеснока на кухне «Маленькой Италии» меня снова стало тошнить. Нашей дочке еще и годика не исполнилось, а я опять забеременела. Я просто не могла в это поверить.

На этот раз Беппи был более сдержан в выражении восторга. Разумеется, он мечтал еще об одном ребенке, но в то же время ему не хотелось, чтобы его жена превратилась в унылую полусонную амебу.

— На этот раз все будет совсем по-другому, — пообещала я. Так оно и вышло.

Думаю, второго ребенка я любила слишком сильно. С той самой минуты, когда я в первый раз взяла дочку на руки, я поняла, что в моей душе не хватит места, чтобы вместить все мои страхи. Я ходила по квартире, засунув себе под блузку ее одежки, чтобы теплом своего тела досушить влажную ткань. Я просыпалась раз по десять за ночь и, встав над кроваткой, прислушивалась к ее дыханию. Я была как одержимая: переживала, хорошо ли она ест, достаточно ли спит, как часто надо менять ей пеленки. Не помогло даже то, что старшая девочка, вероятно почувствовав, что ее игнорируют, сделалась очень беспокойной и капризной. Иногда она кричала так громко, что ее плач был слышен в обеденном зале.

Мы с Беппи измучились и были несчастны. Однажды утром я услышала, как он, давая бутылочку младшей, что-то бормочет, и поняла, что он называет ее Адолоратой [32]. Поначалу мы не собирались так называть ее, но каким-то образом это имя само к ней приклеилось. Когда нашу дочь крестили в церкви Святого Петра, даже священник удивлялся, что нашу первую малышку мы назвали Жалостью, а вторую — Печалью.

Не представляю, как мы справились бы без Маргарет. Скорее всего, Беппи рассказал ей, как неважно у нас обстоят дела, потому что она начала регулярно бывать у нас, как только у нее появлялось свободное время, чтобы посидеть хотя бы с одной из моих дочек и разгрузить меня. Сначала я упиралась, поскольку всей душой верила в то, что никто не сумеет позаботиться о моих детях так же хорошо, как я сама.

— Ради бога, Кэтрин, я все-таки профессиональная няня — или ты забыла? Сама графиня доверяла мне своих ребятишек.

Постепенно я начала ценить ее помощь, особенно когда она уходила с обеими малышками на долгие прогулки. Помню, я замирала, прислушиваясь, как стихает их плач, когда Маргарет увозила их в коляске. Потом рев раздавался вновь: они возвращались домой. Иногда, если в это время поблизости оказывался Эрнесто, он составлял ей компанию. Теперь при упоминании его имени Маргарет всякий раз начинала кокетливо хлопать ресницами.

— А я-то думала, тебя не интересуют итальянцы, — сказала я, когда до меня наконец дошло, что происходит. — Ты ведь не раз говорила мне, что никогда не влюбилась бы в итальянца.

Она застенчиво рассмеялась, а потом залилась краской:

— Ну, во-первых, Эрнесто совсем другой. Он мягкий, и характер у него совсем не такой ужасный.

— И все-таки это просто уму непостижимо. Ты и Эрнесто!

Мы с Маргарет так и покатились со смеху, словно мы снова оказались в нашей крохотной комнатушке в пансионе синьоры Люси.

Немного позже, когда мы, лежа рядышком, отдыхали у меня на кровати, на ее лице появилось глубокомысленное выражение; это неизменно означало, что она хочет дать мне совет.

— Что? — спросила я.

— Это все пройдет, знаешь ли… Со временем.

— Ты это о чем?

— Многие женщины после рождения ребенка впадают в депрессию. Или становятся слишком мнительными. — Маргарет уже давно не сидела с детьми, но до сих пор мнила себя экспертом. — Со временем все наладится, не переживай.

— А я и не переживаю, — сказала я, хотя, похоже, только это и делала.

Должно быть, она поговорила с моей мамой, и они втайне от меня разработали план. Три или четыре раза в неделю одна из них приходила, чтобы посидеть с девочками. Я в это время должна была куда-нибудь пойти. Не совсем уверена, куда я, по их мнению, должна была отправиться, — по магазинам или в музей. Ни один из вариантов меня не привлекал. Вместо этого я спускалась вниз и помогала в «Маленькой Италии», где, по крайней мере, я могла лишний раз побыть рядом с Беппи.

— Пора нам подыскать какое-нибудь более просторное жилье, — сказала я как-то раз, помогая ему накрывать столы к обеду. — С садом, чтобы девочкам было где играть, когда они подрастут.

— Нам нужен нормальный дом, — согласился Беппи. — Только не слишком далеко отсюда. Я не хочу опять каждый день часами трястись в автобусе, как это бывало, когда я работал в греческом ресторане, помнишь?

У нас с Маргарет вошло в привычку гулять вокруг Клеркенвелла, высматривая дом на продажу. Я точно знала, чего мне хочется. Мне нужен небольшой домик где-нибудь на тихой улочке, и обязательно с небольшим садиком.

Когда мы нашли дом за церковным садом, я сразу поняла: это то, о чем я всю жизнь мечтала. Может, он понравился мне, потому что мало чем отличался от дома на Боллс-Понд-Роуд, где прошло мое детство. Он был высокий и узкий, с невысокой черной оградой со стороны фасада. Но соседствовал он не с оживленной улицей, а с лужайкой, обсаженной тенистыми деревьями. И вокруг было множество маленьких итальянских ресторанчиков, напоминавших мне бар Анастасио.

— Но ты уверена, что он вам по карману? — скептически осведомилась Маргарет.

— Не знаю. Мы с Беппи никогда не говорим о деньгах. Он сам занимается всеми финансовыми вопросами.

Беппи ушел на пару часов с работы, чтобы посмотреть дом. Когда он вернулся, то просто сиял от радости:

— Он просто чудо, Катерина. Я уже его полюбил.

— Но тебе не кажется, что он нам не по карману?

Он нахмурился: