За горным туманом - Карен Мари Монинг Страница 55

«Адам. Скажи это, красавица. Плачь по мне».

Где же Хоук, когда он ей так нужен? «Х-хоук», выдохнула Эдриен в наказывающий рот Адама.

Разъярённый, Адам силой заставил её откинуть голову и встретить его взбешённый взгляд. И пока Эдриен смотрела, тёмные черты лица Адама замерцали удивительным светом, превращаясь… но это было невозможно, убеждала она себя. В тёмных глазах Адама вдруг заискрились золотистые прожилки глаз Ястреба, а нижняя губа Адама вдруг изогнулась в чувственном приглашении, как у Хоука.

«Это я должен сделать, чтобы получить тебя, Красавица?», резко спросил Адам.

Эдриен смотрела на него в зачарованном ужасе. Лицо Адама таяло и снова обретало форму, и с каждым приходящим мгновеньем, он всё больше походил на её мужа.

«Должен я прибегнуть к подобному трюку? Только в таком виде ты примешь меня?»

Эдриен протянула дрожащую руку, чтобы дотронуться до его преобразившегося чудесным образом лица. «А-адам, п-прекрати это!»

«Это заставит тебя гореть, Красавица? Если у меня будут его лицо и руки? Если да, то я сделаю это!»

Ты спишь, говорила она сама себе. Ты заснула, и тебе снится действительно жуткий кошмар, но он пройдёт.

Руки Адама были на её грудях и язычки ледяного огня пробегали мурашками изысканных ощущений по её позвоночнику…но это не было удовольствием.

****

В десяти шагах Ястреб застыл на полпути, после того, как нёсся через длинный мост на всей скорости в сад. Линия за линией, мускул за мускулом, его лицо превратилось в маску ярости и боли.

Как долго его не было? Десяток часов? Полдня?

Рана, которую он получил, спасая её жизнь, горела гневным огнём в его руке, как и его желание, что яростно пульсировало для неё под его килтом.

Он заставлял себя смотреть долгие минуты, запечатлевая надолго в своей голове картину, что говорила ему о том, каким дураком он был, что желал эту девушку. Желал любить, даже в тот миг, когда она предавала его.

Твёрдое, загорелое тело кузнеца вытянулось вдоль знойных изгибов его жены, пока они развалившись сидели на краю фонтана. Его рука вплелась в её серебристо-белокурые волосы, а его рот смыкался на уступчивых губах жены.

Хоук смотрел, как она хныкала, на её мечущиеся в нужде по кузнецу руки… как она тянула его за волосы, яростно царапала его плечи.

Трава и цветы сорвались с благоухающей земли под его сапогом, когда Хоук развернулся и пошёл прочь.

*****

Эдриен сражалась за своё здравомыслие. «Отправляйся о-обратно в тот ад, из которог т-ты поя-явился…» Слова отбирали последние силы, которые всё ещё были у неё и оставляли её безвольно ловящую воздух.

Хватающие руки внезапно отпустили её.

Она соскользнула с края и свалилась с всплеском прямо в фонтан.

Прохладная вода смыла густой туман замешательства тотчас же. Она съёжилась от ужаса, ожидая ищущую её руку кузнеца, но ничего не происходило.

«А-адам?»

Дыхание озорного ветерка дразнило её замёрзшие соски сквозь тонкую ткань платья. «Ох!», она поспешно прикрыла их ладонями.

«А-адам?» Позвала она чуть сильнее. Нет ответа.

«Ну кто же ты на самом деле?», яростно выкрикнула она в бесцветное утро.

Пребывая в унынии, Эдриен подумала о том, чтобы не есть. Задалась вопросом, были ли у них сигареты в 1513, подумала ещё, и решила за неимением этого поесть.

Пока не нашла Скотч.

О времени, она размышляла пока сидела в его комнате, закинув свои ноги на его стол. Она плеснула себе добрую порцию виски в хрустальный бокал и сделала обжигающий глоток. «Ох», сказала она в задумчивости столу, «Да они производят напиток отменного купажа, не так ли?»

Она провела остаток дня и вечер в его священном убежище, скрываясь от странных ухаживаний кузнеца, неизменной заботы Лидии, и от собственной душевной боли. Она читала его книгу, пока смотрела на дымку дождя, что начался, пока она осушала бокал со Скотчем. У него был замечательный вкус в книгах, подумала она. Она могла влюбиться в мужчину, который любил читать.

Чуть позднее, когда она залезла в его стол, она говорила себе, что у неё были все права на это, потому что она была его женой в конце концов. Письма друзьям, от друзей, письма его матери, пока её не было здесь, лежали аккуратно перевязанные ленточкой в коробке.

Пока Эдриен просматривала ящики стола, она нашла миниатюры брата и сестры Ястреба. Она обнаружила мальчишеские сокровища, что согрели ей сердце: кожаный мяч, штопаный и перештопанный много раз, искусно вырезанные фигурки зверей, камешки и всякие безделушки.

После второго стакана Скотча он нравился ей уже весь целиком и даже больше. Достаточно Скотча, Эдриен, и уже давным-давно надо что-нибудь съесть.

На нетвёрдых ногах, она направилась в Главную комнату.

*****

«Жена». В голосе не было теплоты.

Эдриен вздрогнула и задышала с трудом. Она развернулась и оказалась нос к носу с Ястребом. Разве он не уехал в Устер? Очевидно нет. Её сердце воспарило. Она готова была попытаться, но что-то в его взгляде лишало её мужества, и у неё не было даже туманного представления почему. Она сузила глаза и пристально посмотрела на него. «Ты выглядишь явно раздражённым», сказала она. Она вскрикнула от страха, когда он неожиданно ринулся на неё. «Ч-что ты делаешь, Хоук?»

Его руки сомкнулись на её талии стальной хваткой, когда он своим мощным телом заставил её прижаться спиной к прохладной стене коридора.

«Хоук, что…»

«Молчи».

Широко раскрытыми глазами она смотрела ему в лицо, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ключ, который объяснил бы ледяную враждебность в его глазах.

Он с силой вдвинул ногу между её бёдер, безжалостно растолкав их в стороны. «Ты пила, милая».

Его дыхание было тёплым на её лице, и она могла чувствовать сильный запах алкоголя. «И что? Ты тоже! А я думала, ты был в Устере!»

Его красивые губы искривились в горькой улыбке. «Да, я полностью осведомлён о том, что ты думала, что я в Устере, жена». Его говор низко скрежетал, выдавая глубину его ярости.

«Я не понимаю, почему ты так зол на меня! Это у тебя было девять миллионов любовниц, и это ты уехал, не сказав до свидания, ты…»

«Что хорошо для гусака, не обязательно хорошо для гусыни», зарычал он. Он ухватил её волосы своей рукой и дёрнул резко её голову назад, открывая бледный изгиб её шеи. «Ни в духовных исканиях, ни в любовных делах, жена».

«Что?» Он говорил какую-то ерунду про домашних животных, когда она пыталась вести с ним разумный, трезвый разговор. Она задохнулась, когда он нежно куснул её у основания шеи, где неравномерно трепыхался её пульс. Если она не могла удержать этого мужчину, когда он был трезвым, то уж точно не удержит его, когда он был подвыпившим.