Думая о тебе - Джил Мансел Страница 56

— Привет! — Он появился в коридоре с шоколадным загаром, сжимая в руке бутылку пива. — Детка, ты совсем промокла. А футболка — хоть выжимай…

Взглянув вниз — дождь сопровождал ее весь путь от Корнуолла и лил как из ведра, пока она шла от остановки на Уайтледиз-роуд, — Джем убедилась, что ее белая футболка вымокла и прилипла к груди.

— Не пытайся прикрыться. Мне нравится. — Усмехнувшись, он поцеловал ее и провел рукой по влажной груди.

— Люси дома? — спросила Джем.

— Она еще не вернулась, и я очень рад этому. Правда, нам везет?

— Великолепно. — Привычным движением Джем скинула тяжелый рюкзак и поставила его на пол. — Я ходила на вечеринку и встретила там кучу старых друзей.

— Старых друзей? Это были подруги или бойфренды?

— И те, и другие. — Джем было приятно, что Руперт ревнует. — Там на самом деле был один мой старый приятель.

Руперт приподнял бровь:

— Мне следует волноваться?

— Нет. Он мне больше не нравится. — Это была правда, Нейл не произвел на нее никакого впечатления. По сравнению с Рупертом он был слишком… ординарным.

— Ну хорошо. — И тогда Руперт поцеловал ее, и все мысли о Нейле Финнегане вылетели из ее головы.

— А когда появится Люси? — спросила Джем, задыхаясь, когда он повел ее в спальню.

— Расслабься. Она не скоро придет. — Искусно, как танцор на льду, он маневрировал ею, ведя к двери, по дороге расстегивая ее юбку и стаскивая футболку через голову. Джем даже не волновало, что он может растянуть ворот.

— А что у тебя было на юге Франции? — Шутя, Джем стукнула его в грудь. — Наверное, тебя окружали красивые девушки в бикини? Ты, должно быть, оторвался по полной?

— Ты назвала их красивыми девушками в бикини. Я бы назвал иначе — шайкой старых шлюх. Конечно, я не скучал. — Руперт потянулся. — Но их всех интересуют парни с деньгами. В тот момент, когда они видят твою платиновую карточку, они похожи на осиный рой. Меня это не вдохновляет. — Он мягко подтолкнул Джем к постели, посмотрел на нее с высоты своего роста и сказал с улыбкой: — Вот почему я здесь. Именно ты доставляешь мне радость.

После Джем пробежала пальцами по своим растрепанным волосам.

— Я, наверное, выгляжу как мокрая курица.

— Ты выглядишь прекрасно. — Руперт поцеловал ее в кончик носа. — А это просто сексуальный беспорядок.

«Сексуальный беспорядок». Она с сомнением сморщила нос:

— Это комплимент?

— Если ты напрашиваешься на комплименты… О'кей. — Он оглядел ее обнаженное тело. — У тебя отличная фигура. — Он провел рукой по ее бедру. — Никаких изъянов, сплошные достоинства.

Джем хихикнула:

— Шутишь!..

— О да, ты напомнила мне. — Осторожно подвинув ее в сторону, Руперт осмотрел ее бедра. — Превосходно, никакого целлюлита.

— Конечно, у меня нет целлюлита. — Джем ухватила его за плечи, протестуя.

— Но ты никогда не знаешь, когда он может появиться. Независимо от того, хочешь ты этого или нет. У твоей мамы есть целлюлит?

— Нет. У моей мамы нет целлюлита.

— Да. Я просто спрашиваю, потому что это передается по наследству. На прошлой неделе мог убедиться собственными глазами, позволь мне тебе рассказать. — Смеясь, Руперт отодвинулся, когда она замахнулась на него. — Мать и дочь демонстрируют свои телеса, разгуливая туда-сюда по пляжу… Это на общем пляже, конечно. Ничего подобного на частном никто себе не позволит.

— А ты злой, — заметила Джем.

— Но ты меня любишь. — Он опрокинул ее на спину. Его карие глаза с таким желанием смотрели на нее.

И снова тело Джем отозвалось, когда Руперт коленом раздвинул ее ноги. Она не призналась бы никому на свете, но начинала думать, что действительно любит его. Он такой красивый. И им так хорошо вместе…

— Черт! — прошипел Руперт, услышав, как хлопнула входная дверь.

Джем, лежа под ним, вздрогнула. Они услышали стук высоких каблуков, затем голос Люси:

— Где ты?

— Черт! Черт! Черт! — выдохнул Руперт. Глаза Джем стали огромными, она взглянула на гардероб, полный одежды, непрочитанных книг, теннисных ракеток, короче, набитый до отказа, где не было места для глупой девушки восемнадцати лет, к тому же обнаженной.

Истеричный смех поднимался в груди. И она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос. О, что ж, наверное, это судьба. Рано или поздно Люси все равно бы узнала…

— Ш-ш-ш… — Руперт, которому было совсем не до смеха, быстро приподнялся над ней. — Спрячься под кроватью.

Он что, шутит? Ясно, что нет.

— Руперт? — Люси постучала в дверь.

— Подожди, я сейчас. Лезь под кровать, быстро! — прошипел Руперт, подвигая Джем на край постели.

Все еще давясь от смеха, она решила повеселить его и мешком скатилась на пол. Руперт тем временем быстро собрал ее одежду и сунул ей в руки.

— Люси, это ты? — громко зевая, спросил он. — Который час? Я, кажется, заспался.

Лежа под кроватью с одеждой в руках, Джем нос к носу встретилась с наполовину спущенной надувной овечкой. Морда овечки имела полусонное помятое выражение.

— Вот лентяй. Уже четыре часа. А где Джем?

— Понятия не имею. Наверное, еще не вернулась.

— Нет, вернулась. Ее рюкзак в прихожей. — Дверь открылась, и Джем увидела высокие каблуки изумрудно-зеленых туфель Люси. — Ты же не прячешь ее здесь? Правда?

Руперт сел, и кровать заскрипела.

— Если Джем нет в ее комнате, может, она вышла? Подожди, я встану. Может, ты сваришь нам кофе?

Возникла пауза. Джем затаила дыхание. Затем снова послышался голос Люси:

— Я лучше разбужу тебя по-другому, а?

Джем нахмурилась. Что такое? Как это следует понимать? Она видела, как изумрудно-зеленые туфли двинулись к постели, Люси сейчас была так близко, что она могла схватить ее за лодыжки. Это почему-то испугало Джем.

— Кончай, Люси. У меня чертовски болит голова.

— Это что-то новенькое, такого я никогда не слышала. — Пружины кровати заскрипели снова, одна туфля Люси исчезла из виду, и Джем поняла, что Люси сидит на постели.

— Прекрати, — сказал Руперт.

— Извини. — Не обращая внимания на его слова, Люси пробормотала: — Но, боюсь, не смогу. Что с тобой? Разве ты не соскучился по мне?

Что? Что?!

— Люси, ты…

— Потому что я соскучилась по тебе. Очень. — Люси сделала паузу, потом тихо шепнула: — Я бы сказала, соскучилась по тебе у-жас-но-о.

Джем чувствовала, как будто ее окунули в сухой лед. Умом она понимала, что происходит, но ее сознание отказывалось принять смысл происходящего. Она пребывала в состоянии шока настолько, что не была даже уверена, что может двинуться.