Козырной туз - Барбара Мецгер Страница 56

Чтобы решиться на возвращение в Амбо-Коттедж, Филану понадобилась изрядная доля мужества. Но потребность в деньгах оказалась сильнее страха. Филан полагал, что Кард давно уехал. А если не уехал, то наверняка проживает в деревне, в гостинице «Королевский герб». Филан собирался наконец-то провести эту ночь в своей постели. Он откроет сейф, на рассвете соберет все ценное и то, что еще можно продать. А потом незаметно уйдет.

Однако он волновался о Лизбет. Точнее, об Элеоноре. Уходя, он взял с собой портрет Лизбет. А что будет с его сестрой? Филан покачал головой. Он оставил Элеонору одну, предоставив ей самой защищаться от графа. И ей придется еще какое-то время побыть без старшего брата. Совсем недолго. Он не хотел думать о том, что его схватят и посадят в тюрьму. Нет, все обойдется. Когда он доберется – куда, он и сам пока не знал, – он заберет с собой сестру. Во что бы то ни стало. А пока ей придется справляться со всем одной. Лиз… то есть Элеоноре, не привыкать.

Кучер остановился возле парадного входа Амбо-Коттеджа, и Филан выскочил из экипажа. Лунный свет освещал лестницу и парадную дверь, поэтому Филан велел поставить коляску в конюшню, а камердинеру приказал войти через черный ход на кухню и согреть воды. Было слишком поздно, чтобы принимать ванну, но Филану хотелось поскорее смыть с себя дорожную грязь.

Подождав, когда его экипаж скроется из виду, Филан, находившийся в изрядном подпитии, в очередной раз глотнул коньяку из фляги и стал искать ключ от дома.

Ему пришлось повозиться с ключом, прежде чем он отпер парадную дверь и вошел в погруженный в темноту дом. Филан еще глотнул из фляги и зажег свечу в передней, что удалось ему с четвертой попытки. Затем поднес горящую свечу к картине на стене и тихо произнес, обращаясь к портрету Лизбет:

– Я все сделаю как надо. Клянусь!

Слеза побежала у него по щеке. Медленно и осторожно, чтобы под ногами не заскрипели половицы, он стал подниматься на второй этаж, где находилась его спальня. Прошмыгнув мимо комнаты Нелл, Филан удивился, услышав доносящийся оттуда храп. Нет, это был не храп. Звуки больше походили на рычание собаки, что, вероятно, было плодом его воображения, потому что никакой собаки здесь быть не могло. Филан пожал плечами и продолжал, крадучись, идти по коридору. Утомившись после разговоров с духами умерших, тетя Хейзел спала как убитая, поэтому он не стал приглушать шаги у ее двери. Снова достав флягу, он допил остатки коньяка. Хорошо, что у него в комнате стоит графин с бренди.

В спальне у Филана было тепло, бархатный балдахин опущен, в камине тлели угли. Судя по всему, сестричка ждала его с минуты на минуту. Наверняка каждый вечер разводила огонь в камине и обогревала его комнату. Какая же она заботливая! Филан почувствовал угрызения совести. Как он мог оставить Нелл одну? Но у него не было другого выхода. Как мог он позаботиться о своей сестре, если у него нет ни денег, ни дома? Филан был уверен, что Кард не вышвырнет Нелл на улицу. Останься Филан здесь, неизвестно, что случилось бы с ним и с сестрой.

Рано или поздно она выйдет замуж за Пенсуорта. Филан понимал, что когда-нибудь она оставит его и заведет свою собственную семью. И тогда он перестанет испытывать перед ней чувство вины. Рано или поздно она покинет его. Как это сделала Лизбет. Тут уж ничего не поделаешь, такова жизнь, черт возьми!

Филан нашел графин, однако бокала рядом не оказалось, поэтому он выпил бренди прямо из горлышка, стараясь не залить коньяком одежду. Впрочем, его одежда и так была грязной. Он посмотрел на себя в зеркало. На лацканах сюртука – пятна, на рукавах – пыль. Пряди редеющих волос лезут в глаза. Хуже всего, что он до сих пор чувствует на шейном платке запах дешевых духов, оставленный проституткой. Филан отодвинул графин в сторону и с отвращением сорвал с себя шейный платок. Напоминание об этой шлюхе не должно осквернить дом Лизбет.

Не дожидаясь камердинера, Филан сбросил ботинки, снял сюртук и рубашку, затем брюки и нижнее белье. Да куда же запропастился этот проклятый слуга? Он так и не принес горячую воду. Огонь в камине погас, в комнате стало прохладнее.

Филан допил коньяк из графина, затем раздвинул бархатный балдахин, чтобы согреть простыни и одеяла.

– Ой! – в испуге вскрикнул Филан. Кажется, один из друзей тети Хейзел спит в его постели! В постели, которая когда-то принадлежала дядюшке Амбо. – Дядя! – закричал Филан, увидев закутанную в белое фигуру с белым ночным колпаком на голове. – Дядя Амбо! – Зарыдав, он упал на постель, пытаясь схватить за руку герцога, которого принял за своего покойного дядюшку. – Прости меня!

Спящему герцогу в это время снились мягкие изгибы женского тела и нежные улыбки дамы сердца. Прекрасная дама протянула к нему руки, и тут…

Его светлость закричал, когда один из призраков мадам Амбо, совершенно голый, схватил его за руку. Мадам Амбо говорила, что духи умерших всегда находятся рядом, но не упомянула о том, что эти духи разгуливают по дому в чем мать родила! Герцог снова закричал и вскочил с постели.

Призрак отшатнулся. Он вопил и страшно стонал. Герцог не растерялся и, схватив стоявшую возле тумбочки трость, стал колотить его по голове.

– Эй ты, грязная нечисть, убирайся обратно в свою могилу! Сгинь, я сказал!

– Извините, извините, – бормотал Филан, прикрывая руками голову.

Герцог продолжал наносить призраку удары, стараясь оттеснить его к двери.

– Убирайся! Вон отсюда!

Филан, рыдая, упал на колени. Его светлость сгоряча пнул призрака больной ногой, после чего взвыл и упал, скорчившись от боли. При этом герцог ударился головой о тумбочку.

Где-то в глубине затуманенного спиртным и охваченного паникой сознания Филана промелькнула мысль о том, что у призраков нет тросточек и они не умеют так больно пинаться. А значит, его до смерти напугал не призрак, а человек, обычный старик. Он пригляделся. Старик, лицо которого было ему незнакомо, лежал тихо и не шевелился. Боже праведный, не хватало ему еще стать убийцей!

Филан повернулся и побежал. Он схватил в охапку свою одежду и ботинки, но не стал тратить время на то, чтобы одеться. Он открыл дверь и услышал шум, доносящийся из коридора. Филан понятия не имел, кто поселился в этом доме и почему. Он понимал только одно: ему нужно бежать, пока его не схватили и не повесили. Он бежал мимо открывающихся дверей.

– Извините! – кричал он на ходу. – Мне очень жаль. Извините, ради Бога!

Филан не заметил маленькую мохнатую собачку, которая выбежала из комнаты его тетушки, комнаты, которая должна была служить спальней его жены. Как раз наверху он споткнулся о рычащее, оскалившееся создание и упал с лестницы, перекувырнувшись через голову. Одежда выпала у него из рук и разлетелась в разные стороны.

Все повыскакивали из своих комнат. Только глухая леди Хаверхилл ничего не слышала и спала сном младенца. Леди Люсинда истошно визжала, ее горничная плакала, камердинер Филана, который шел, держа в руках свечу и горячую воду, упал в обморок, собака Дейзи истошно лаяла.