Дорога ведет назад - Кришан Чандар Страница 56

— В течение десяти лет меня продавали раз десять. Каждый год у меня бывал новый отец. Каждый год я попадала в другие руки. С каждым годом цена на меня росла. Ведь я же очень красива, не правда ли?

— О, ты очень красивая, просто куколка!

— Пока я была маленькая, хозяева выдавали себя за моих родителей. Когда я подросла, они стали моими мужьями. В кино у меня уже не было ни матери, ни отца, ни мужа — все стали сводниками. Разве это не обман? О таких вещах, как мораль, нравственность, я и не знаю!

— А я знаю! — уверенно заявила Лачи.

Некоторое время обе молчали, не спеша двигая мотыгами. Наконец Лачи нарушила молчание:

— Как ты думаешь, я могу стать киноактрисой?

— Ну-ка выпрямись!

Лачи отбросила мотыгу и встала во весь рост. Диляра окинула ее опытным взглядом:

— О да, из тебя выйдет прекрасная актриса!

Лачи засмеялась:

— Хамида тоже так говорил.

— Какой Хамида?

— Водитель такси.

— Фи, да разве может тебя сделать киноактрисой водитель такси? Вот я из тебя сделаю кинозвезду!

— Правда? А что нужно для этого? — нетерпеливо спросила Лачи.

— Прежде всего стать любовницей режиссера!

Лачи удрученно села под деревом.

— И ты тоже, Диляра! И ты говоришь об этом же. Лучше уж тюрьма, — твердо сказала она и снова взялась за мотыгу.

В это время за Дилярой прибежала Джинан Бай:

— Пойдем скорее в контору. Тебя зовет господин Кали Чаран.

— А в чем дело? — вздрогнула Диляра.

— Какой-то продюсер хочет видеть тебя!

Диляра бросила мотыгу, вымыла руки под водопроводным краном и отправилась в сопровождении Джинан Бай в контору.

* * *

В кабинете Кали Чарана сидели Хаджи Абдул Салам и Мир Чандани. Диляра вошла в комнату и тут же уселась на колени к Мир Чандани. Она взяла из его портсигара сигарету и приготовилась прикурить. Оба щелкнули зажигалками и потянулись к ней. Перед нею было две зажигалки. Диляра посмотрела на обе и склонилась над зажигалкой Мир Чандани. Ее красивые тонкие губы выпускали легкие струйки дыма.

Хаджи, поникнув, погасил зажигалку. Он был влюблен в Диляру, день и ночь думал о ней, готов был потратить на нее хоть двадцать тысяч рупий, но та не соглашается меньше чем на сто тысяч. Но ведь это любовь, а не бизнес, где он мог потратить сто тысяч и выручить миллион. Когда делаешь бизнес, приходится рисковать деньгами, но идти на такие расходы ради любви — это уж слишком. Шла бы речь о пятнадцати-двадцати тысячах, так бог с ним. Он мог бы пожертвовать ими ради Диляры. Но эта негодница хочет сделать бизнес из любви. Как ей втолковать, что любовь — это любовь, а бизнес есть бизнес. К бизнесу надо подходить по-деловому, а любовь — это развлечение, так к ней и нужно подходить. Да бог с ней. Не хочет — не надо, найдется другая. Мало, что ли, женщин на свете?

Мир Чандани, наоборот, был чрезмерно бережлив, и Диляра не вызывала в нем никаких чувств. Он смотрел на нее, как на средство развлечения, как на подругу на несколько минут. Оба любили бридж, хорошие сигары, красивое платье, машины, знали толк в вине. На связь женщины и мужчины Мир Чандани смотрел как на что-то побочное, дополнительное. Женщины ему нравились только потому, что они были источником наслаждения. Как милы их наивные мордочки, затянутые в яркие сари тела и глупые речи. Оказавшись в их гостиной, человек мгновенно из атмосферы черного рынка и спекуляций, из делового мира лжи и мошенничества переносится в мир спокойствия, нежности, красоты. После изнуряющей работы и усталости женщина нужна бизнесмену как таблетка анальгина, обернутая в тонкую, красивую бумагу. Между женщиной и таблеткой от головной боли большой разницы нет. Во всяком случае Мир Чандани считал так. Удивительно то, что Диляра была вполне согласна с ним. Она была вынуждена признать его абсолютную правоту, вспоминая, как ее продавали и покупали, как ею торговали на рынке жизни. Затягиваясь сигаретой, Диляра положила свою изящную ручку на плечо Чандани и невинно улыбнулась.

— Дядюшка Хаджи! Что же мы будем делать? Черномазенький! Ты зачем звал меня? — метнула она стрелами глаз в Кали Чарана. В обществе мужчин женщина всегда бывает вооружена стрелами и луком. Что же делать бедняжке? Если сердце мужчины не будет пронзено стрелой взгляда, разве он будет уделять ей внимание?

Сердце Кали Чарана при виде Диляры начинало громко стучать. Она отлично понимала, почему оно стучит и чего хочет. Стоит ей удовлетворить его желание, как его сердце станет биться ритмично, он высокомерно задерет нос и будет гордо взирать на мир и презрительно на Диляру. Поэтому лучше уж называть этого негодяя «черномазеньким», а когда он очень рассердится, дать ему взятку в пятьдесят-сто рупий — он ведь очень жадный. Если уж нельзя удовлетворить его страсть, нужно хотя бы удовлетворить его алчность. Чувства Кали Чарана были очень изменчивы. Но в конце концов все сводилось к деньгам: любовь женщины, матери, болезнь отца, отпуска заключенных. Он на все смотрел одинаково, словно брал в руки, взвешивал, оценивал чувства и, наконец, приклеивал ценник. Заплатите такую-то сумму за это чувство и такую-то за покровительство, и Кали Чаран будет ваш!

— Что-то захотелось съездить на Далдар Роуд к танцовщицам, я давно там не был. Поехали, послушаем музыку! — предложил Хаджи.

Диляра всегда готова была принять участие в подобных увеселениях.

— О! Это будет чудесно! Я тоже в Лакнау два года занималась этим. О! Что за деньки были! Я тоже буду петь.

— Так ты со мной едешь? — уточнил Хаджи.

— А разве ты не едешь? — обратилась она к Мир Чандани.

— Я собирался вечерком навестить тетку жены старшего брата.

— Эту несчастную англо-индианку с Дарлинг Роуд?! Нет, ты не поедешь туда. Если ты сделаешь это, я напишу рапорт начальнику. Целую неделю я не выезжала из тюрьмы. Ты что же хочешь, чтобы я зачахла здесь?!

— Ну, хорошо, мадам! Сегодня едем слушать музыку. Поедем туда, куда вы пожелаете, — сказал Мир Чандани склонив перед ней голову.

Лицо Хаджи вытянулось. Они договорились с Мир Чандани, что тот поедет к своей англо-индианке на Дарлинг Роуд. Но эта негодяйка расстроила все его планы. Теперь, куда бы они ни поехали, она будет сидеть на коленях Мир Чандани. А что за удовольствие ему от этого? Никакого! Он с таким трудом договорился с Кали Чараном, чтобы тот отпустил их сегодня вдвоем. Ему пришлось заплатить за это пятьсот рупий.

— А как же я? — спросил бедняга.

— Не беспокойтесь, дядя! Мы для вас тоже захватим кое-кого!

— Кого?

— Лачи!

— Лачи?! Она женщина?

— Не женщина, а динамит! — ответил Мир Чан-дани.

— Я думал, что вас будет только трое, — сказал, кашлянув, Кали Чаран. — Теперь вас будет больше, мне придется послать с вами еще одного надзирателя. Это будет стоит еще двести рупий.