Право на любовь - Сьюзен Баррет Страница 56

Роуэн обернулся к Карен:

— Совсем чуть-чуть молока и без сахара. — Он протянул ей чай.

— Доктор Гросс говорит, что через неделю-другую я смогу снять скобки.

— Две недели. — Тон Роуэна не соответствовал дерзкому огоньку, мерцавшему в его глазах.

— Мне пора вернуться домой, Роуэн, к своей привычной жизни.

— Ты уверена? — спокойно поинтересовался он, и в его глазах вспыхнули искорки.

Она опустила глаза. Чего он добивается?

Карен протянула дрожащую руку, и чашка, которую она ставила на стол, предательски звякнула о блюдце.

— Я… мне гораздо лучше. Боль в ноге возникает только от резких движений. К моменту отъезда я смогу обходиться тростью и… — Мысли у нее смешались, и она умолкла.

— Она действительно достаточно окрепла для поездки, Рой?

Доктор Гросс закашлялся.

— Я предпочел бы, чтобы еще неделю-другую Карен соблюдала полный покой. А после этого — ее дело.

Роуэн молчал, небрежно собирая чашки на поднос. Он снова выглядел далеким и неприступным.

— Мать с отцом надеются, что сегодня вечером вы поужинаете с нами. — Он бросил взгляд на доктора Гросса, складывавшего инструменты в сумку. — Ровно в семь. На десерт будут профитроли, Рой, по особому рецепту миссис Дэвис.

Доктор Гросс щелкнул замком чемоданчика.

— Не уговаривай! — Он покосился на часы. — Как тебе известно, этот вечер я проведу высоко в горах в обществе верши для рыбы.

— Тогда, может быть в другой раз, — без тени сожаления пробормотал Роуэн, бросив на Карен настойчивый взгляд, как будто надеясь, что она прочитает что-то в дымчатой глубине его глаз. — Карен, оденься к ужину как-нибудь… поженственнее.

* * *

Перерыв весь свой гардероб, Карен сочла единственной подходящей вещью доходящую до щиколоток юбку из жатого шелка с яркими золотыми разводами на черном фоне, которая прикрывала неуклюжую повязку на ноге. К ней она надела черную шелковую блузку и золотые сережки в виде колечек. В половине седьмого Карен стояла перед зеркалом, и, придирчиво изучив свое отражение, нашла результат вполне удовлетворительным. За время болезни она похудела, но мягкие складки блузки скрывали эти досадные перемены в ее внешности. Она провела щеткой по густым рыжеватым волосам, уложив концы внутрь, и тронула губы розовой помадой. Напоследок еще раз придирчиво осмотрев себя в зеркало, она вышла в коридор и направилась в столовую.

На длинном столе сверкал громадный многоярусный канделябр. Роуэн стоял спиной к двери, глядя в высокое окно. Рядом с ним был и его отец, всего на несколько дюймов уступавший в росте своему сыну; миссис Марсден сидела в кресле, грациозно откинувшись на спинку. Услышав шаги Карен, она обернулась.

— Карен, вы выглядите потрясающе.

Роуэн порывисто обернулся, и его лицо озарилось восхищенной улыбкой.

Сердце Карен дрогнуло от радости.

— Спасибо, миссис Марсден.

Миссис Марсден предложила ей руку.

— Моя дорогая, позвольте мне вас усадить.

Четыре прибора были расставлены на роскошном столе красного дерева. Возле каждого прибора сверкали серебро и хрусталь, отражавшиеся в прозрачном китайском фарфоре с резными краями.

— Надеюсь, ты не откажешься от хереса? — обратился к ней Роуэн, и его глаза насмешливо блеснули.

Карен кивнула. Его теплые пальцы интимно скользнули по ее ладони, и, беря у него рюмку. Карен невольно отдернула руку. Сев за стол, она отставила ее, так и не пригубив.

— Амонтильядо, — шепнул Роуэн, — хотя в наших погребах и нет бочонка.

Карен улыбнулась. Значит, он высмотрел томик Эдгара По, лежавший на ее ночном столике.

Роуэн опустился на соседний стул, задев ее бедро.

Карен отодвинулась, но тут же пожалела об этом, поймав себя на том, что ей хочется гораздо большего, чем простое прикосновение его бедра. Эта мысль поразила ее. Судорожно сглотнув, она попыталась сосредоточиться на разговоре между Роуэном и его родителями.

Мэри внесла супницу, в которой дымился морковный суп, приправленный карри, и миссис Марсден разлила его в небольшие суповые тарелки. Роуэн протянул Карен корзиночку с ломтиками белого хлеба. И снова их руки соприкоснулись. Она отпрянула, но успела почувствовать, как горячо стало у нее под ложечкой. Улыбнувшись, Роуэн зачерпнул ароматный суп. В его глазах вспыхнули лукавые искорки.

О чем она думает? Заставив себя не обращать внимания на Роуэна, Карен ответила обратившейся к ней миссис Марсден.

Роуэн поднял рюмку.

— У меня есть тост! За нашу семью и ее друзей, — произнес он, глядя Карен прямо в глаза.

Она застыла с рюмкой в руке. Он сказал «друзья». Но ведь раньше он говорил, что они никогда не смогут стать друзьями. Что он имел в виду, когда произносил свой тост?

Роуэн все еще не сводил с нее глаз, в которых таился непонятный для нее вопрос. Молчание затянулось. У Карен перехватило горло, и она не могла выдавить ни слова.

Мистер Марсден покосился на нее, затем перевел взгляд на Роуэна и тоже поднял свой бокал.

— За нашу семью и ее друзей. — Он сердечно улыбнулся Карен. — За старых и новых. За Карен, девушку со смеющимися шоколадными глазами.

— Присоединяюсь, — подхватила миссис Марсден.

— За Карен, — заключил Роуэн.

У Карен на глазах выступили слезы, но она овладела собой и залпом выпила полную рюмку белого фруктового вина.

— Большое спасибо, — поблагодарила она мистера Марсдена.

Старик улыбнулся в ответ.

— Не за что, — прошептал Роуэн. От его лукавой улыбки она разрумянилась куда сильнее, чем от вина.

— Еще?.. — Он едва сдерживал смех, а в его глазах плясали огоньки.

Карен взяла рюмку, постаравшись избежать нового прикосновения его пальцев.

— Полагаю, нас ждет суровая зима, — заметила миссис Марсден, — в воздухе уже чувствуется морозец.

— Думаю, прогнозы преувеличивают, — отозвался Роуэн, по-прежнему наблюдая за Карен.

Карен не могла есть, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на общей беседе, Мэри унесла ее тарелку почти нетронутой.

— Раньше Роуэн не баловал нас своим присутствием, — заметил мистер Марсден за кофе. Карен сразу же догадалась, что эта реплика предназначалась для ее ушей. — Я думаю, вы нравитесь ему, Карен. Так же как и нам с миссис Марсден.

— Я с удовольствием погостила у вас, — улыбнулась Карен.

— И только? — хмыкнул мистер Марсден. — Признаться, я думал, что нашему старому дому тоже удалось вас очаровать.

Карен прикусила нижнюю губу:

— Так и есть. Я действительно полюбила усадьбу. Здесь так много укромных уголков и таинственных переходов, но больше всего мне нравится сад.