Порочен, как грех - Джиллиан Хантер Страница 57

– Не совсем так. Мы ничего не крадем. Но правила игры таковы, что мы должны держать в тайне, кто мы такие.

– Тогда почему же ваш компаньон сбежал?

– А как иначе? Ведь это соревнование. Боюсь, я больше ничего вам сказать не могу.

– Вам придется дать ответы властям.

Гейбриел взглянул на высокий комод, стоящий у стены, и вдруг заметил какой-то сложенный лист бумаги, торчащий из приоткрытого ящика.

Он подвинулся чуть в сторону, чтобы она не могла видеть комод. А когда ее взгляд устремился прямо туда, понял, что она и Себастьян были не обычными охотниками за драгоценностями. И что их маскарад отнюдь не невинен.

Гейбриел почувствовал, как она напряглась. Возможно, он смог бы воспользоваться этим и вытянуть из нее побольше сведений, но в этот момент оказалось, что они уже не одни.

Еще кто-то вошел в спальню. Это была женщина, которая весело окликнула его:

– Гейбриел, это вы меня ждете? В моей спальне? Почему вы передумали, мой дорогой повеса?

Боже, это Мерри. Он заметил ее сквозь щель в двери и скривился. Никто в мире не поверит, что он явился сюда не ради тайного свидания. Никто не поверит, что он застал здесь двух незнакомцев, занятых делом, смысла которого он не понимал, и что один из незнакомцев – его брат.

А второй…

Он повернул голову. Компаньонка его брата исчезла, именно исчезла, бесшумно, как кошка. Он тихонько выбранился и, шагнув к окну, увидел, как она соскользнула вниз по веревке и ловко приземлилась на нога, а ее тяжелые юбки вздулись.

– Что здесь происходит? – спросил мужской голос сзади.

Он попятился от окна. Теперь Мерри стояла прямо позади него, взволнованно разговаривая с хозяином дома Тимоти. Гейбриел посмотрел на нее, радуясь, что она не успела наделать никаких глупостей, ну, скажем, не начала раздеваться, пока он…

Он поманил Тимоти в туалетную комнату.

– По пути в игорную комнату я услышал, как кто-то проник в спальню, и увидел мужчину, который пробрался сюда. Вид у него был подозрительный, и я бросился сюда, чтобы все выяснить. Он же успел сбежать. Посмотрите.

Тимоти и Мерри втроем стали созерцать веревку, свисавшую из окна на улицу.

Тимоти с благодарностью взглянул на Гейбриела:

– Если бы не вы, Боскасл, нас всех могли убить.

– Гейбриел, – лукаво промурлыкала Мерри, – ходят слухи, будто это именно вы последние месяцы грабите дамские комоды в Мейфэре.

Гейбриел улыбнулся:

– Очаровательная выдумка. Я обручен, душой и сердцем, с прекрасной леди. Меня совершенно не интересует нижнее белье других женщин.

– Нижнее белье? – насмешливо протянул Тимоти. – Предполагаемый злодей рылся в…

Все трое одновременно повернулись и уставились на бумагу, торчащую из ящика.

– Моя личная переписка! – в ужасе вскричала молодая женщина. – Если кто-нибудь это опубликует…

– Ваша цена на рынке поднимется, и я не смогу вас содержать, – подхватил Тимоти над ее плечом.

– Вы действительно тот человек, которого разыскивают власти, Гейбриел? – спросила она, неприметно засовывая письмо обратно в ящик.

Тимоти фыркнул:

– Что за мысль! Но я действительно хотел бы знать, Гейбриел, достаточно ли хорошо вы рассмотрели этого вора, чтобы помочь сыщикам опознать его. Побудьте здесь с Мерри, пожалуйста, а я позову лакея на помощь.

Сэр Гейбриел честно, насколько мог, ответил на все вопросы, заданные ему сыщиками.

Знает ли он пробравшегося в дом человека?

Нет. Гейбриел совершенно не знал своего брата. Брат был для него незнакомцем, и именно так он и ответил.

Смог бы узнать его в толпе?

Вряд ли. А если бы и узнал, то не стал бы останавливаться, чтобы возобновить родственные отношения. Не стал он говорить также и о таинственной женщине, которая, кажется, следила за Себастьяном.

Однако у него оставался ее пистолет, но поскольку сыщики, допрашивая его, не задавали вопросов насчет оружия, он не сказал им и об этом. Все равно пистолет не заряжен.

– Джентльмены, – сказал под конец Гейбриел дознавателям, – я сообщил вам все сведения, какие мог, и – сказал ли я, что послезавтра вступаю в брак? Я надеялся провести две свои последние холостяцкие ночи за более интересными занятиями.

Оба сыщика принесли искренние извинения и объяснили, что сами они – простые охотники на воров, а господин констебль из их отдела был вызван на место преступления на Олд-Боун-стрит.

Час спустя тревожные слухи о происшествии с участником маскарада на Мейфэре распространились по Лондону. А самый надежный свидетель, единственный, кто действительно разговаривал с этим человеком, сэр Гейбриел Боскасл, не мог сообщить никакой полезной информации, которая помогла бы найти преступника.

К сожалению, нашлось несколько недоверчивых душ, которые сомневались в заявлении сэра Гейбриела о том, что он встретился с человеком, на которого был, как говорят, очень похож. Не было ли тут хитрого заговора, устроенного, чтобы сбить власти со следа? Некоторые были бы даже уверены в такой возможности, если бы какой-то старый извозчик не заявил, что в ту же ночь он чуть было не столкнулся с повозкой, на которой ехал мужчина, кажется, в маске.

Когда допрос завершился, наконец-то прибыли лорды Дрейк и Девон Боскаслы, чтобы отвезти Гейбриела поразвлечься. Он объяснил им, что случилось, отказавшись входить в детали.

То была его последняя холостяцкая ночь. Завтра вечером он поведет Элетею в театр. Его кузены не могли решить, везти ли его в «Ковент-Гарден», в игорное заведение, пользующееся самой дурной репутацией, или отправиться к миссис Уотсон для весьма серьезного разговора.

В конце концов карточная игра одержала верх. Элетея просто рассердилась бы, если бы он вернулся домой с очередной закладной. Но она вообще перестала бы разговаривать с ним, если бы он пошел к Одри, несмотря на их общую любовь к этой женщине.

И вот они расселись по трем каретам: в одной Гейбриел и его двоюродные братья, в другой группа их приятелей, бывших на вечеринке у Тимоти, а третья содержала в себе компанию прихлебателей, которые пошли бы за Боскаслами куда угодно ради возможности иметь право заявить, что их пригласили сопровождать этот пользующийся дурной славой выводок.

Клуб встретил Боскаслов с радостью. Старые друзья хотели разделить с ними шутку, выпивку, воспоминания о тех временах, когда они еще не обзавелись женами. Ведь для большинства из них жизнь в Лондоне изменилась. Война закончилась, и мировая экспансия занимала умы всех политиков. Те, у кого хватало ума понять, что потребуется приложить немало усилий для решения проблем родной страны, были не заинтересованы в территориальных завоеваниях в далеких странах. Другие, напротив, стремились заполучить богатства в новых колониях.