Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз Страница 57

Иногда молодая пара целый год, а то и больше не может зачать ребенка. В Торн-Гроув была горничная, которая вышла замуж за главного конюха и забеременела только через два года. А жена священника родила только после пятилетнего замужества, когда они уже и надеяться перестали.

Нет, шансы ничтожно малы. Она может не беспокоиться на этот счет.

— Я надеюсь, все будет в порядке, — заявила она с уверенностью, лишь слегка притворной.

— Возможно. Но меня беспокоят не последствия наших занятий любовью, а то, что мы вообще ею занялись. Не сумели устоять перед влечением. Что заставляет тебя думать, что мы устоим в дальнейшем?

Не зная, что ответить, Айви застегнула воротник и завязала галстук. Ее идеи о возможностях и достойных, хотя и несколько других, ценностях, казались вполне здравыми, но теперь они расплывались, как мозаика осеннего пейзажа за окнами экипажа.

Они въехали в деревню, где маленькие побеленные домики сгрудились вокруг симпатичной каменной церкви.

— Это деревня Мэдингли, — сказал Саймон, посмотрел в окно и указал чуть в сторону: — А там Уиндгейт-Прайори.

За болотами, вплотную подступившими к деревне, виднелся красивый, похожий на замок дом, окруженный средневековой стеной.

— Как красиво. Он очень старый?

— Да. Но только снаружи. Раньше это был один из укрепленных цистерианских монастырей, находившихся под защитой графов Харроу. Но внутри дом полностью современный.

Когда карета выехала на подъездную аллею, Айви заметила, что у ворот вместо укреплений растут подстриженные кусты, а рядом — клумбы. В чистой воде рва, который раньше, должно быть, использовался как канализационный коллектор, теперь отражалось голубое небо и плывущие по нему хлопково-белые облака.

Карета прокатилась по мосту, сделанному по образу и подобию подъемного. Айви рассмеялась:

— Как здорово! Никогда не видела ничего подобного!

— Я тебя отлично понимаю, — усмехнулся Саймон. — Но все же постарайся либо сдержать свой энтузиазм, либо выражай его на октаву или две ниже.

— Ой! — Она прижала пальцы к губам.

Саймон потянулся к ней и поправил галстук.

— Не понимаю, как тебе удавалось так долго водить за нос всех окружающих.

— Вероятно, они не такие проницательные, как ты.

Карета остановилась, и лакей в коричневой с золотом ливрее открыл дверцы.

— Не беспокойся, — шепнула Айви, — я не стану опираться о его руку, выходя.

Ожидая, пока дворецкий сообщит хозяину об их приезде, Айви глазела по сторонам. Роскошная мебель, обитые шелком стены, мрамор и позолота — все это, безусловно, было очень дорогим и красивым, но для Айви утратило большую часть своего очарования, поскольку она уже знала, что старинных вещей здесь нет.

— Саймон! Какой приятный сюрприз! Как мило с твоей стороны нанести мне визит!

На покрытой ковром лестнице стоял хозяин дома.

Это был красивый мужчина с оливковой кожей, одетый в утренний парчовый сюртук и плотно облегающие панталоны. Его шелковый галстук был завязан искусным узлом, Когда он пошел вниз, в его темной шевелюре заблестели седые нити, и Айви поняла, что он старше Саймона лет на десять, если не больше. Мужчина был небольшого роста, удивительно пропорционально сложен и двигался с небрежной элегантностью танцора.

— Консорциум будет только через две недели, и я не ожидал никого из вас так скоро.

Алистэр Гранвилл протянул Саймону руку, но не ограничился крепким рукопожатием, а заключил его в дружеские объятия.

Хозяин дома буквально лучился дружелюбием, и Айви почувствовала, что здесь они не найдут новых подсказок, которые могли бы облегчить нахождение леди Гвендолин. Если бы у него была какая-нибудь информация о ней, он не был бы так явно удивлен, увидев Саймона.

Короче говоря, поездка в Уиндгейт-Прайори оказалась потерей времени.

После того как мужчины обменялись приветствиями, сэр Алистэр обратил свое внимание на Айви. На его красивом лице отразилось умеренное любопытство.

— Это мой новый ассистент, — представил ее Саймон. — Нед Айверс.

— Сэр!.. — Айви протянула руку, но хозяин и не подумал ее пожать.

— Ах, вот как, — сказал он и забыл о ее существовании, снова обратив все внимание на Саймона. — Пойдем, я прикажу, чтобы нам подали закуски в солар.

Отпор не так обидел Айви, как разозлил, и, следуя за мужчинами через анфиладу комнат первого этажа, она пылала от гнева. После прибытия в Кембридж ее радушно приняли в свой круг студенты, и даже коллеги Саймона по клубу «Галилей» отнеслись к ней с должным уважением.

И до начала вынужденного маскарада мужчины никогда ее так открыто не игнорировали.

Впервые в жизни Айви почувствовала себя пустым местом, и ей это не понравилось.

— Боюсь, это не визит вежливости, Алистэр, — сказал Саймон другу, когда они вошли в залитую солнцем комнату, полную экзотических растений.

В ней были огромные окна — от пола до потолка, украшенные вставками из цветного стекла. Плиточный пол и причудливая мебель также говорили о педантичном внимании хозяина дома к мельчайшим деталям интерьера.

— И я не собираюсь обсуждать предстоящий консорциум. Речь пойдет о Гвендолин. Она сбежала из Лондона. Ты не получал от нее вестей?

— Гвен? Но при чем тут я? — Сэр Алистэр нахмурился и жестом предложил Саймону сесть за небольшой круглый столик, покрытый роскошной тканью. — Насколько я знаю, с прошлой зимы она состояла в штате королевы, разве нет?

Не получив ни приглашения сесть, ни предложения подождать где-нибудь в другом месте, Айви топталась у кадки с тонкой пальмой. Лакеи внесли тарелки с закусками, оловянные чаши и большой кувшин пунша, в котором плавали кусочки фруктов.

Саймон, взяв из рук хозяина наполненную чашу, выглядел усталым и измученным.

— Гвендолин покинула дворец без разрешения королевы. Поэтому очень важно, чтобы я как можно быстрее нашел ее.

Сэр Алистэр потер кончиком пальца подбородок.

— Сейчас, когда ты заговорил об этом, я вспомнил: кажется, в газетах писали о какой-то краже… Вроде как у королевы что-то пропало. Надеюсь, наша Гвендолин не имеет к этому отношения?

Айви насторожилась. Интересно, насколько близки Саймон и сэр Алистэр? Посчитает ли его Саймон достаточно надежным, чтобы открыть правду? Несколько часов назад он выразил негодование, назвав требования королевы нелепыми.

Она молча взмолилась, чтобы он ничего не говорил. Она понимала, что если тайна Виктории будет предана гласности, это будет только ее, Айви, вина. Она поклялась хранить молчание, но нарушила клятву. Конечно, тому имелось множество причин, но она в глубине души понимала, что ни одна из этих причин не покажется королеве важной.