Игра в любовь - Конни Брокуэй Страница 57

– Месье Андре Руссе является эмиссаром некоторых высокопоставленных кругов духовенства, – сообщил Сент-Лайон, всем своим видом показывая, что ему, как и всем, известно, что они были любовниками.

– Понятно, – сказала она. Сердце ее гулко бухало где-то в горле, дыхание участилось. Как ему удалось добраться сюда так быстро? Как он раздобыл приглашение? Мужчины, помогавшие Джинни, использовали все мыслимые средства, чтобы получить доступ на это сборище, но для присутствия требовалось пройти строгую проверку или получить надежные рекомендации.

Было ясно, что он спланировал все это уже давно, задолго до того, как она послала за ним. Он использовал ее. Точно так же, как она использовала его, чтобы избавиться от девственности, – по крайней мере он, наверное, считал, что она его использовала. Как ни смешно, она радовалась тому, что не разоблачила перед ним эту ложь.

Каковы бы ни были ее чувства к Дэнду, ей все же удалось сохранить остатки гордости и не позволить ему узнать об этих чувствах. Для него – они оба находятся здесь ради достижения одной и той же цели и оба, не отягощенные никакими сантиментами, хладнокровно и расчетливо выполняют свое шпионское задание.

Да, так оно и должно быть. От Дэнда Росса ей нужно только одно: узнать, успел ли он уже отыскать письмо. Если он этого не успел, то она, как и планировала, займется этим сама.

На карту поставлены более важные вещи, чем ее гордость. Или ее сердечные страдания.

– Ты выглядишь расстроенной, Шарлотта, – тихо сказал Дэнд. – И лицо побледнело. Тебе нездоровится? Или ты в замешательстве из-за моего появления? Ах ты, бедняжка моя. – Его темные глаза сузились. – Я, возможно, уехал бы, чтобы не расстраивать тебя, но, по правде говоря, мне все это безразлично.

Она молчала, сверля его уничтожающим взглядом. Потом, не потрудившись ответить, вздернула подбородок и отвернулась от него, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор. Несмотря на язвительный тон сказанного, она поняла подтекст: Дэнд не мог уехать, потому что не нашел письма. По крайней мере это теперь она знала.

Сент-Лайон остановился рядом с ней.

– Извините, моя дорогая, Я имел намерение предупредить вас об этом заранее в своей библиотеке.

– Пустяки, граф, – холодно заверила его она. – Почему и где находится и чем занимается месье Руссе, меня совершенно не касается.

– Вот как? – задумчиво произнес граф. – А мне показалось, что вам это совсем не безразлично. Вы были великолепны, демонстрируя свое презрение, – сказал он, сопровождая ее к крюшоннице, стоявшей на другом конце стола. – Но нет, моя дорогая. Боюсь, что вас это задело. Вы все еще испытываете сильные чувства к этому молодому человеку. – Она промолчала, зная, что возражения лишь подтвердили бы его догадки. – Ничего неожиданного в этом нет. Когда говорит сердце, женщина не может прислушиваться к голосу рассудка – даже такого необычного и целеустремленного, как ваш.

– Мое сердце ничего не говорит, – мрачно заявила она.

– Возможно, оно говорит не на языке любви, но наверняка на языке страсти. Я вижу это по вашим глазам, по заалевшим щекам и по напряженности вашей позы. Я в совершенстве владею этим языком, моя дорогая. – Он всматривался в нее так, словно ему хотелось, чтобы Шарлотта испытывала к Дэнду если не любовь, то хотя бы страсть.

Ну конечно. Разве Джинни не говорила ей, что Сент-Лайон получает наибольшее удовлетворение, соблазняя женщин, которые уже были связаны интимными отношениями с другими мужчинами? Она должна вести себя очень умно и, может быть, даже изменить роль, которую должна была сыграть в соответствии с планом. Все, что она знала о Сент-Лайоне, подтверждало, что он человек самонадеянный, который гордится своими мужскими победами и считает себя неотразимым для женщин. Он, возможно, даже обрадуется тому, что ему бросают вызов.

А пока он будет соблазнять ее и заманивать в свою постель, она получит время, чтобы обыскать замок и найти письмо, не скомпрометировав себя.

– Как вы проницательны, граф. Уж не известен ли вам рецепт какого-нибудь зелья, которое изгнало бы его из моей памяти? – спросила она, приподняв рыжеватую бровку.

– Ах, дорогая моя, – сказал он. – Вы сожалеете о своей связи с месье Руссе. Вам хотелось бы повернуть время вспять, чтобы получить возможность сделать другой важный выбор.

Пропади все пропадом! Она хотела, чтобы он видел в ней куртизанку, а не избалованную богатую девчонку, которая по ночам рыдает в подушку, оплакивая потерю девственности. Она улыбнулась.

– Мне не хотелось бы противоречить вам, граф, но, боюсь, вы неправильно поняли меня. Я не сожалею о связи. Я сожалею о Руссе.

Он рассмеялся и передал ей чашку пунша.

– Вы, как всегда, потрясаете своей прямолинейностью, мисс Нэш. Этот аспект вашей обаятельной личноегти я намерен изучить подробнее.

– Я надеюсь, что у вас будет гораздо больше материала для изучения, чем этот аспект моей личности, граф, – тихо сказала она, глядя на него в упор поверх края чашки.

Он незаметно для большинства присутствующих легонько провел кончиками пальцев по ее обнаженной руке. Поборов инстинктивное желание отдернуть руку, она улыбнулась. Его рука игриво скользнула ниже.

– Всему свое время, моя дорогая. Я с минуты на минуту жду прибытия одного гостя, а потом, несколько дней спустя, все разъедутся по своим местам, и замок будет полностью в моем распоряжении. В нашем, если вы предпочтете остаться. Обещаю посвятить вам все свое внимание. И обещаю также, что, когда мы приступим к взаимному изучению друг друга, нас не будут отвлекать никакие тени прошлого.

Она оказалась права в оценке его характера! Она почувствовала такое облегчение, что без труда одарила фа-фа лучезарной улыбкой и прошептала:

– Ловлю вас на слове, граф.

Джермин-стрит, Пиккадити,

12 августа 1806 года

– Где Шарлотта? – спросил без обиняков Рамзи Манро, маркиз Коттрелл.

Джинни Малгрю, встретившая двух нежданных визитеров в малой гостиной, улыбалась, хотя удерживать на губах улыбку с каждой минутой становилось все труднее.

– Не имею понятия, милорд. И не представляю, почему вы решили, что я причастна к планам вашей юной родственницы.

– Потому что эта девочка воспользовалась вами как средством «показать нос» высшему обществу, – заявил с сильным шотландским акцентом полковник Макнилл, грубоватый мускулистый красавец. – С тех пор как я вернулся в Лондон, я слышал из самых разных источников о ваших с ней приятельских отношениях.

– С тех пор как три дня назад мое судно пришвартовалось в Лондоне, я тоже только и слышал об этом, – сказал Манро и добавил: – Так что не надо увиливать от ответа. Если вам хоть немного дорога эта девочка, вы должны порвать с ней всякие связи.