Остров любви - Дебора Мей Страница 57

– Я подумала, что вы умрете в этих мокрых, обледенелых тряпках.

– Да я и сам того боялся, – буркнул Алекс, переводя взгляд на лежащий на полу дробовик. Он никогда не оставлял там ружье.

К молодому человеку постепенно возвращалась память. Он вспомнил, как увидел стелившийся из трубы дымок. Отблеск пламени за окном. Как бежал по снегу пес.

«Наконец-то я тебя нашел», – именно это и было его последней мыслью.

А затем он распахнул дверь, и тут прогремел выстрел.

– Ты меня застрелила! – воскликнул Алекс, вскакивая с ложа. Голова его закружилась, и он чудом удержался на ногах.

Фиби обхватила колени руками. – Я не хотела.

– Ну как же. Ты ведь целилась в меня из ружья. Спустила курок. Как еще прикажешь это понимать?

– Просто я подумала, что вы чужой… точнее, медведь.

– Медведь?!

– Было темно… К тому же на вас была медвежья шкура.

– Проклятье!

– Но я промахнулась, – возмутилась Фиби. – Почти что промахнулась, – добавила она, виновато склоняя голову.

«Хватит лежать, – подумал про себя Алекс, – надо самому осмотреть рану». Но тут ему стало так плохо, что он пошатнулся и чуть не упал. Хосмен схватился за первое, что попалось ему под руку… за Фиби.

Девушка всхлипнула.

– Хватить ныть, – бросил он. – Сейчас я приду в себя.

Постепенно в глазах у Алекса прояснилось. Потрогав голову рукой, он нащупал сделанную наспех повязку. Ткань была шершавой от запекшейся крови. Хосмен посмотрел на свои пальцы. Это действительно была кровь. Алекс отпустил девушку.

– Как это случилось?

– Да я промахнулась, клянусь вам. Видите?

Фиби подбежала к дверям, показывая на застрявшую в косяке дробь.

– Скорее всего, вас задело рикошетом.

– О, черт! – выругался Алекс.

– Не надо ругаться!

– Отлично, а что же мне делать, принцесса, молиться?

Густо покраснев, девушка уставилась на его обнаженную грудь.

– Первым делом вам следует одеться. А потом что-нибудь поесть и обязательно как следует выспаться.

Ворча что-то невразумительное, Хосмен натянул сухие штаны, носки, сапоги и вышел во двор. Когда он вернулся, Фиби уже расставляла на столе миски.

– В умывальнике теплая вода… – проговорила она, не поднимая глаз.

Алекс вымылся и сел за стол, ощутив острый приступ голода. Девушка подала ему кукурузную кашу, политую соусом. От этого блюда стошнило бы крепчайшего из лесорубов, однако молодому человеку оно показалось сладчайшей амброзией. Он съел все подчистую, не сказав ни слова.

Справившись с нехитрой пищей, Хосмен осмотрелся. Повсюду лежали вещи Фиби. Предметы дамского туалета. Правда, их было не так много, так как большую часть отправили набольшую землю, но все же внимание Алекса сразу же привлекли небрежно брошенный чулок, гребешок, какие-то кружева и пузырек с таинственно пахнущей жидкостью.

У печи были беспорядочно свалены дрова, а полки заставлены продуктами из магазина – мукой, сиропом, консервами и копченой рыбой.

Фиби невольно поймала его взгляд.

– Я вломилась в вашу лавку, – виновато проговорила она, пожав плечами. – Воспользовалась топором.

– Да не буду я тебя ругать, – ответил Алекс. Честно говоря, он был несколько удивлен.

Девушке удалось в одиночку пережить здесь снежный буран. Не каждый мужчина был способен на такое.

– Ну, так что же случилось? – спросил он в гнетущей тишине. – Почему ты осталась?

– Да это вы меня оставили.

– Но ты же должна была быть на борту «Кинга».

– Мне надо было кое-что забрать с острова. Явно взволнованная, Фиби стала убирать со стола посуду.

– Зачем ты решила вернуться? Что именно ты забыла?

– Да все это глупости, – пробормотала девушка, стараясь не смотреть на Хосмена. – Хотела набрать себе мешочек агатов из ручья…

Так сказать, сувенир на память об острове Мей. Я подумала, что больше никогда уже не увижу этих мест.

«Да, странная птичка, – рассуждал про себя Алекс. – Ее привезли на остров насильно, и тем не менее она захотела сувенир на память о времени, проведенном здесь. Неужели Фиби полюбила эти места?»

– Ты должна была сказать об этом мне. Мы бы тебя подождали.

– Ну, честное слово, я думала, что это займет всего лишь несколько минут… Я вовсе не хотела заставлять меня ждать. Меня преследует злой рок. В ночь пожара я вернулась за драгоценностью, когда-то принадлежавшей моей матери. И именно в этот миг вы ворвались в дом отца… Ох, чем быстрее мы выберемся из этой переделки, тем лучше будет для всех.

– Послушай, принцесса, так просто мы из нее не выберемся.

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что мы застряли в этих льдах и снегах на всю зиму. И до первой оттепели острова не покинем.

Фиби побледнела.

– А когда это будет?

– В апреле, скорее всего. А может быть, в марте, если весна придет раньше.

Лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок. – Но это же больше трех месяцев!

– Считать я и сам умею, принцесса. Некоторое время Фиби что-то бессвязно шептала, потом встала из-за стола и, пошатываясь, вышла во двор. Алекс отчетливо расслышал, как ее вырвало.

В течение следующей недели Фиби пыталась смириться с тем фактом, что она и Алекс Хосмен будут зимовать на острове. В запрещенных приключенческих романах, которые девушка читала тайком в пансионе мисс Олборн, зимовки всегда были увлекательны. Так сказать, хрустальным чудом снежной белизны. Реальность оказалась совершенно иной. Морозный арктический ветер, свистящий сквозь щели в стенах, бесконечные темные ночи, исполненные леденящего сердце безмолвия, слепящий белый снег и мучительные походы на двор по нужде или за дровами.

Зима теперь представлялась Фиби долгим и мучительным путешествием. И она не была уверена в его благополучном завершении.

Как-то днем девушка стояла и смотрела в окно на мрачного вида болотистую низину у берега озеру. Ее покрывало толстое снежное одеяло. Положив локти на подоконник, Фиби внимательно разглядывала морозные узоры на стекле. Два снегиря прилетели поклевать насыпанных ею во дворе хлебных крошек. Похоже, птицы понимали, что она где-то рядом, но не боялись, поэтому прилетали каждый день и оставались, сколько хотели.

Алекс Хосмен вошел в хижину в снежном вихре. В его руках был дневной запас дров. Даже теперь, когда девушка привыкла к его меховой куртке, он все равно казался ей похожим на медведя.