Кармелита. Роковая любовь - Олег Кудрин Страница 57

— Не-е-ет. Я никуда не пойду. Я вообще на улицу не выйду. И не надо на меня так смотреть, Света! Не надо!

— Я просто тебя не понимаю. Максим умирает! Пожалуйста, помоги. Ты должен это сделать.

— Мой сын никому ничего не должен! — подвела итог Тамара.

Света ушла.

Антона же еще несколько минут трясло от страха. Тамара обняла его по-матерински крепко, укрывая от всего мира. Сын успокоился. И мать отпустила его.

Но после того как уснул страх, проснулась совесть.

— О господи. Я — подлец! Я подлец, мама. Что я наделал?..

— Успокойся. Успокойся, сыночек, возьми себя в руки!

— В том-то и дело, мама, что я взял себя в руки. И так гадко видеть себя со стороны. Максу нужна моя помощь! Ему необходимо переливание крови… Я не пошел к нему в больницу! Побоялся…

— Ну почему именно ты? Ведь над тобой сейчас висит такая угроза. Что ж, во всем городе не найдется человека с такой же группой крови?..

— Я мог ему сейчас помочь… — продолжал Антон, как будто не слыша мать.

— Конечно, мог. Это так благородно — дать ему свою кровь. Только у тебя в крови сейчас столько алкоголя, что и за три дня не выведешь.

— Это все отговорки, мама… Не утешай меня, я — подлец!

— Ну что ты! Ты — мой сын! Я запрещаю тебе сдавать кровь, слышишь? Я запрещаю тебе даже думать об этом! Ты должен думать обо мне, ты должен беречь себя ради меня… И отца! Забудь об этой глупой истеричной девчонке! Забудь! К нам никто не приходил. Понятно?

— Понятно… — безвольно сказал Антон.

— Ну вот и молодец… Вот и хорошо…

* * *

Максиму нужна помощь! Кармелита собралась в десять секунд. Только вот… Хватит вчерашних истерик отца — нужно что-то придумать для домашних, сказать, куда она уехала.

Земфиру долго искать не пришлось. Она вместе с Грушей прибиралась по дому. Ишь как старается, наверно, уже хозяйкой себя тут чувствует.

— Земфира, скажи отцу, что я уехала в табор!

— Зачем?

— Это что, допрос?

— Нет, но… — Земфира прекратила работу, вытерла руки о фартук. — Что я скажу твоему отцу?

Ответить бы ей сейчас как-то колюче. Да ладно — не время.

— Я обещала Миро участвовать в его номере. И нам надо репетировать.

— В номере с Миро? Вот так вот, с ходу? И не испугаешься?..

— Нет. К тому же еще есть время порепетировать. Потому и тороплюсь!

— Тогда, конечно, беги…

А про себя Земфира подумала: «Ну вот, Кармелита мою Люциту не только из сердца Миро, но и из номера его вытеснила».

Грустно…

* * *

По просьбе Баро Сашка вышел из склепа. Постоял какое-то время снаружи. Благо утром на кладбище не так страшно. То есть для смелого человека вообще ничего не бывает страшного. Почти.

Но на этот раз конюха грыз другой зверь — червь сомнения, точнее даже — любопытства.

И Сашка все же заглянул в склеп и усмотрел то, чего никак не ожидал увидеть. Баро залез в самый дальний, самый страшный отсек склепа. И оттуда, где он сейчас был, струилось какое-то странное свечение!

Что за чертовщина! Сашка выскочил из склепа, как ошпаренный.

Баро вышел примерно через полчаса. Сашка с ужасом посмотрел на него.

— Сашка, у меня просьба: никому не говори, что я сегодня приезжал… Э-э, что с тобой? Ты чего так перепугался?

— Что ты там делал?

— С предками разговаривал, — ответил Баро самым обыденным тоном.

— А-а-а, — протянул Сашка понимающе.

Но на самом деле он ничего не понял, и с этой самой минуты потерял всякий покой. Загадка склепа, разговора с предками и таинственного свечения так взволновала его чувствительную натуру, что он даже о Маргоше позабыл.

Надо было кому-то излить свои мучительные сомнения. Но кому? Марго — нельзя, она не цыганка. Груша? Но ей тоже нельзя. Она хоть и цыганка, но все же женщина. Всем разболтает.

Халадо! Кузнец-молчун — вот лучшая кандидатура! Бросив все дела, Сашка побежал к нему.

— Халадо, — начал Сашка заговорщицки, — ты когда-нибудь разговаривал с предками?

— С кем?

— С предками.

— Сашка, тебе опять спьяну кто-то привиделся? — грубо ляпнул кузнец, но, увидев, что Сашка обиделся, чуть смягчился. — Ну ладно, не обижайся… Говори, что случилось.

— Слушай. Дежурил я на кладбище. Под утро пришел Баро, выгнал меня со склепа и сам туда вошел.

— И что?

— И все засветилось!

— Что засветилось?

— Из склепа полился такой свет! Неземной…

— Да ладно!

— Вот тебе крест!

— А зачем ты меня позвал? Спросил бы у Баро.

— Я спрашивал. Он говорит: разговаривал с предками.

Халадо задумался.

Кузнецы — древняя профессия. И в магию верят больше других.

— Да, интересно… Ну а от меня-то ты что хочешь?

— Не мог молчать, поделиться с кем-то надо. И потом, может, ты что-то об этом знаешь…

— Нет, не знаю. Послушай, а пойдем у таборных спросим. Может, они знают?

И поехали в табор. Поговорить решили со Степкой. Он парень хоть молодой, но толковый. И, говорят, его прадед колдуном был.

— Что случилось-то? — встретил их Степка.

— Да тут Сашка кое-что видел… — тут же спихнул начало разговора Халадо.

— Что ты видел, Сашка?

— Как Баро на кладбище с предками разговаривал. И все так засветилось!

— Ну и что? Он вожак — Баро! Может и с предками поговорить, — с улыбкой разъяснил Степан.

— Степ, но ведь там еще все и засветилось! Я такого никогда не видел. Что-то тут не так.

— Ромалэ, я тоже такого не видел. Ну а ко мне-то вы чего пришли?

— Ну как? Ты же таборный, ближе к природе… Дед твой, опять же, говорят, был того… Может, ты нам объяснишь, что там за свет на кладбище?

Степан не любил напоминаний о своем таинственном деде.

— Таборный, значит? Ага! Не такой, видите ли, как вы! А вы ж городские! Ну как же! Зубчановка — центр Управска. А Управск — пуп Вселенной!

— Степ, ты что, обиделся, что ли?

Но на самом деле под обидой Степан прятал такое же, как и у Сашки с Халадо, детское любопытство.

— Ничего я не обиделся. Просто у нас, таборных, с такими серьезными вопросами к вожаку ходят.