Лагуна фламинго - София Каспари Страница 57

— Я думала, мы друзья! — Голос Эстеллы сорвался на крик.

Марлена испуганно повернулась к двери, опасаясь, что эти вопли разбудят ее родителей.

— Да говори ты тише, ради бога! Юлиус и мама знают, что меня не было?

— Нет, я сказала им, что у тебя разболелась голова и ты рано легла спать. Они не стали проверять.

— Спасибо, Эстелла.

— «Спасибо, Эстелла», — передразнила ее подруга.

Марлена подумала о том, что впервые после возвращения Эстеллы они не проболтали всю ночь напролет. В их отношениях что-то изменилось. Сначала Марлена не хотела это признавать, теперь же ей стало ясно, что произошло: в ее жизни появился Джон.

Девушки смотрели друг на друга. Эстелла надула губы и нахмурилась.

— Но если ты в следующий раз не возьмешь меня с собой, дорогая моя, то я все расскажу твоим родителям.

Марлена кивнула. Ярость Эстеллы, надо сказать, ее удивляла. Их интересы часто разнились, и они никогда не упрекали друг друга в том, что каждый занимался своими делами.

Впрочем, может быть, все объясняется тем, что Эстелла привыкла находиться в центре внимания. Наверняка ее бесит, что на этот раз дела обстоят иначе.

Вздохнув, Марлена села за стол, собираясь просмотреть программу школьного праздника. Нужно заняться этим, устала она или нет. Как и каждый год, ей предстояло прочитать на сцене стихотворение, но девушка с отчаянием поняла, что не может выучить ни слова. А вот Эстелла будет петь. У нее был очень красивый голос.

«О боже, — вздохнула Марлена, в десятый раз повторяя стихотворение. — После всего того, что я увидела сегодня, этот праздник кажется мне ребячеством». Настало время выбирать свой путь, самостоятельно принимать решения. Нужно покинуть теплый надежный кокон отчего дома. Сегодня Марлена повзрослела.

Глава 13

Когда на сцену вышла Изольда Герман, Эстелла закатила глаза. Выступления толстушки Изольды всегда вызывали смех. На этот раз девушка распустила свои длинные светлые локоны. На обычно белоснежной коже горел румянец. На Изольде была школьная форма — белая юбка, белая блузка, — но поверх нее девушка набросила накидку цветов немецкого флага, черно-бело-красную. Она читала собственное стихотворение о любви к родине.

Хотя Марлена все еще не решила, как ей реагировать на попытки Эстеллы влезть в ее отношения с Джоном — она даже сердилась на нее, — ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не посмотреть на подругу. Тогда Марлена точно бы расхохоталась. Эстелла была просто невыносима! Госпожа Левандовски, учительница математики и труда, сурово посмотрела на девочек. Конечно, Эстелле не было до этого никакого дела. Она не стеснялась демонстрировать всем, что именно думает о выступлении Изольды. Марлена вспомнила, что у них уже давно были плохие отношения с толстушкой. Перед началом каникул Изольда назвала Эстеллу «грязной полукровкой», «черномазой, которой не место в немецкой школе». А ведь отец Эстеллы принадлежал к одной из влиятельнейших семей Аргентины.

Наверное, поэтому с тех пор Эстелла не упускала возможности посмеяться над неуклюжестью и не особо привлекательной внешностью Изольды.

Эстелла демонстративно повернулась к настенным часам, висевшим у входа в актовый зал, широко зевнула и нарочито прикрыла рот ладонью: «Ой, извините».

Марлена прикусила губу. Несомненно, госпожа Левандовски еще поговорит с Эстеллой о ее поведении, но и Марлене тоже придется несладко. Она ущипнула подругу за бок, но та сделала вид, будто ничего не заметила.

Наконец-то Изольда дочитала свои стихи. Ее лицо словно светилось изнутри. Девочка обвела близоруким взглядом зал. Ее отец, на которого Изольда была очень похожа, встал и зааплодировал. Похоже, он был в восторге. Мать Изольды склонилась к своим соседкам и громко прошептала:

— Это моя дочь. Знаете, моя дочь…

Затем празднование завершилось и все, поднявшись, направились к выходу. Марлена воспользовалась возможностью и поспешно потащила Эстеллу к двери. Если им повезет, за пару дней все забудется.

Девочки уже были у двери, когда, как и ожидалось, их остановила госпожа Левандовски.

— Фройляйн Вайнбреннер, фройляйн Сантос! Обе ко мне! Немедленно!

Девушки остановились. Эстелла взяла подругу под руку и повела ее к учительнице.

Она одарила госпожу Левандовски лучезарной улыбкой, которая ту совсем не обрадовала. Левандовски нельзя было назвать синим чулком: женщина с овальным лицом и гладкими белокурыми волосами, собранными в узел, была очень миловидной, но неулыбчивой. Все знали, что Левандовски — чрезвычайно строгая учительница. И безмерно любит свою родину.

— Да, фройляйн Левандовски? — спросила Эстелла.

— Мне интересно, над чем можно хихикать, когда ваша соученица проявляет любовь к родине? — Левандовски сурово уставилась на девушек.

— Не над чем.

По дрожи в голосе Эстеллы Марлена поняла, что подруга едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Не над чем, — повторила Эстелла. — Я смеялась вовсе не над Изольдой, — нагло солгала она. — Ее выступление в честь нашего любимого кайзера произвело на нас большое впечатление, не так ли, Марлена?

— Э… — Марлена, к своему ужасу, покраснела.

Госпожа Левандовски повернулась к ней.

— Фройляйн Вайнбреннер, я еще могу понять, когда такое поведение позволяет себе полукровка… — Учительница окинула недовольным взглядом Эстеллу. — Говорят, что такие люди наследуют худшие особенности обоих родителей. Итак, я понимаю, почему так ведет себя фройляйн Сантос, в особенности если правда то, что говорят о ее матери. Но вы, фройляйн Вайнбреннер… Вы меня очень разочаровали.

Марлена хотела что-то ответить, но вмешалась Эстелла. Голос девушки дрожал от гнева.

— Что вы пытаетесь этим сказать, фройляйн Левандовски? Что мне нечего делать в немецкой школе, поскольку мой отец — аргентинец? Можете мне поверить, я считаю дни до того благословенного дня, когда смогу покинуть эту школу.

— Да, я давно заметила, что учеба вас не особенно интересует, фройляйн Сантос. — Левандовски высоко подняла тонко выщипанные брови. — И я говорю не о вашем отце, если, конечно, он ваш отец. Я много слышала о вашей матери. У вас есть сводный брат, не так ли?

Эстелла побледнела от злости. Ее губы дрожали, но девушка старалась держать себя в руках.

— Вы позволяете себе оскорблять мою мать?! Если это так, я…

— Что вы сделаете? Вызовете меня на дуэль? — Госпожа Левандовски печально улыбнулась. — Вы должны понимать, что рычаги власти в моих руках.

— Эстелла! — Марлена попыталась оттащить подругу, потому что со стороны сцены к ним уже направлялись Изольда и ее родители. — Пойдем, нас ждут.

Наконец Эстелла позволила себя увести. Всю дорогу до дома она молчала. Если Юлиус и Анна и заметили, что девочки взбудоражены, они ничего не сказали.