Колдунья - Филиппа Грегори Страница 58

— Опусти голову, — велел он.

Вода потекла уже и из носа, и к холодному лицу, словно водоросли, прилипли мокрые пряди волос. Мужчина безжалостно держал ее головой вниз, пока она не перестала давиться и откашливаться, потом поставил ее прямо, усадил в кресло и начал растирать руки.

Тут вернулся парень с дымящимся кувшином и развевающейся простыней.

— Молодец, — похвалил спаситель. — Подожди за дверью.

Он разорвал ночную рубашку Элис снизу до самого ворота и принялся энергично растирать ей тело теплой простыней. Ее кожа покрылась пупырышками, как у гуся, ступни и пальцы ног посинели от холода. От самого бедра до лодыжек было множеством крохотных порезов и царапин, из которых сочилась кровь. Спаситель плотно завернул ее в свой теплый плащ, снова опустил в кресло и поднес к губам кружку с горячей медовухой. Элис чуть отхлебнула и отпрянула. Напиток обжигал губы. Но мужчина держал крепко и все-таки заставил выпить. Горячая медовуха побежала по горлу, как жидкое пламя.

— Послушай, я раньше тебя где-нибудь видел? — поинтересовался он.

Девушка прищурилась. Зубы ее стучали так громко, и дрожала она так сильно, что едва могла разглядеть его лицо.

— Отец Стефан, — узнала она священника. — Это я, Элис. Одна из дам леди Кэтрин. Секретарь лорда Хью.

— Еще медовухи, — приказал он и протянул ей кружку.

Элис насквозь продрогла, ее сильно трясло. Она взяла кружку обеими руками.

— Пей же, — настаивал он. — Это тебя согреет. По лицу видно, что тебе лучше.

— Спасибо вам, что спасли меня, — поблагодарила Элис.

Он нахмурился и осторожно спросил:

— Зачем ты это сделала? Это страшная смерть, отвратительная. Тебя уж точно ждал бы ад.

Она хотела пояснить, что все было не так, но вовремя спохватилась и ответила:

— Я очень боюсь. После того Божьего суда… Леди Кэтрин меня подозревает… Опасаюсь еще одного испытания… а потом будет еще. Она способна обвинить меня в чем угодно. Ночью я не могла уснуть, потом задремала, а когда проснулась, мне стало страшно. И я не знала, что делать.

Зубы ее стучали, словно опровергая эту явную ложь. Элис сомкнула их на краю кружки и отхлебнула еще медовухи.

Отец Стефан, казалось, очень расстроился.

— Дитя мое, я и понятия не имел, — промолвил он. — Это моя вина, я виноват в этом! Я не подозревал, что личная месть этой дамы зайдет так далеко. Я никогда бы не позволил проводить это испытание ради удовлетворения ее злобы. Это большой грех — использовать процедуру Божьего суда только из-за личной обиды. Я должен был догадаться. Довести тебя до такого отчаяния!

Он замолчал и быстро заходил по комнате. Элис запустила пальцы в мокрые волосы и выжала их. Она исподтишка наблюдала за священником, пытаясь догадаться, о чем он размышляет и насколько для нее опасен.

— Тебе надо исповедоваться, — решил он. — Исповедоваться и помолиться об отпущении твоего греха. Покушение на собственную жизнь — тяжкий грех. Смертный грех, Бог запрещает это делать. Ты должна бороться с отчаянием и страхом. Прости и ты меня. Я был слишком строг с тобой. Слишком горячо стремился уличить тебя. Это тоже грех, мой грех. — Он на минуту задумался и продолжил: — Это грех тщеславия. Я гордился своими достижениями в деле разоблачения ведьм, охоте за еретиками. Много людей предстало предо мной, лишь некоторые избежали правосудия. Мне надо быть бдительным и искоренять в себе гордыню.

— Я ни в чем не виновата! — горячо воскликнула Элис. — Я боялась, что леди Кэтрин заставит меня пройти еще одну проверку. Что вы будете на ее стороне, не поверите мне и станете пытать. И что какая-нибудь маленькая оплошность приведет меня к гибели.

— Я ошибался. — Священник вздохнул, пораженный ее признанием. — Я рад быть бичом грешников, но не таких невинных овечек, как ты. Прости меня. Ты никогда больше не предстанешь перед Божьим судом. Даю слово. Я буду тебе защитой от людской злобы. Ты доказала свою невинность, один раз во время испытания хлебом, а в другой раз в водах рва. Ведь если бы ты была ведьмой, разве ты утонула бы? А ты уже шла ко дну, когда я спас тебя.

Элис кивнула и плотней закуталась в плащ. Отец Стефан увидел это и налил еще кружку горячей медовухи.

— Пей, — велел он. — Потом отправляйся к себе и переоденься во все сухое. И ничего не бойся, никакого нового испытания тебе не грозит. Я не стану подвергать тебя Божьему суду, и, пока я рядом, никто другой не станет это делать. Теперь ты под моим покровительством. Ты тонула как истинная христианка, так что никакая ты не ведьма.

Девушка снова кивнула, кажется, она успокоилась и была удовлетворена.

— А леди Кэтрин, она уже проснулась? — осведомился отец Стефан. — Наверное, станет изводить вопросами, куда ты делась?

— Возможно, — согласилась Элис, быстро взглянув на узкое окно караульной комнаты, за которым стояло серенькое зимнее утро. — Леди Кэтрин никому не доверяет. У меня больше свободы, чем у остальных, ведь я служу его светлости. Но она за всеми следит, она всех нас боится.

— Ей есть чего бояться, бедняжке, — заметил отец Стефан. — Хьюго не всегда хорошо с ней обращается, лорд Хью устал от ее жалоб. Он просил меня обсудить с епископом, какими способами можно аннулировать их брак.

Эта новость заставила Элис навострить ушки.

— Как считаете, епископ решит эту проблему?

Священник огляделся по сторонам: не подслушивает ли кто, и ответил:

— Конечно нет. Верховный глава нашей церкви — король. Все матримониальные дела рассматриваются церковным судом, а потом идут к нему. Но молодой лорд и Кэтрин находятся в близком родстве, они двоюродные брат и сестра, их дедушки и бабушки тоже были близкие родственники. Осмелюсь предположить, что правомерность этого брака будет оспорена, его могут объявить недействительным.

Девушка тихонько вздохнула.

— А с вашей рекомендацией, внял бы епископ вашему совету?

— У меня, конечно, есть некоторое влияние на его преосвященство. — Отец Стефан самодовольно улыбнулся. — Но я пока сам не знаю, что посоветовать. Мне следует молиться и много думать, Элис. Мы с Хьюго друзья, но в этом деле я прежде всего служитель Бога и должен слушать только Его голос.

— На вас большая ответственность, отец Стефан, — сочувственно промолвила Элис; она подняла на него личико, темные глаза ее светились простодушием. — Было бы так чудесно, если бы вы развели молодого лорда! Без леди Кэтрин в замке сразу стало бы светлее. И она избавилась бы от страданий, которые сейчас переносит.

— Брак — это таинство, — напомнил отец Стефан. — Он длится до тех пор, пока сам Господь не положит ему конец — если, конечно, с самого начала имеет законную силу. Ни в коем случае нельзя потакать капризам мужчины или женщины.

— Но вам неизвестно, какому ужасу подвергается миледи, — возразила Элис. — Она позволяет делать с собой чудовищные вещи. Она так глубоко погрязла в грехе, что сама радуется как животное, даже гордится этим.