Забытая история любви - Сюзанна Кирсли Страница 58

Он посмотрел на дюны, на грубую волнистую траву, на вершины утесов за ними, и меня вдруг охватило странное ощущение, будто здесь чего-то не хватает, какой-то части пейзажа, которую я видела внутренним взором, когда писала сцены встреч Джона и Софии.

Я прищурилась от ветра и попыталась вспомнить.

— Вон там раньше лежал большой камень, верно? Большой серый валун.

Повернувшись ко мне, он удивленно спросил:

— Откуда ты знаешь?

Но мне не хотелось рассказывать ему о том, что я унаследовала воспоминания об этом месте, поэтому я сказала:

— Доктор Уэйр дал мне кое-какие старые фотографии…

— Да уж, они должны быть очень старыми, — ответил он. — Этого камня здесь нет с 1776 года.

— Ну, значит, это был рисунок. Я просто припоминаю вид эгого берега с большущим камнем вон там.

— Да, серый Ардендрафтский камень. Когда-то он лежал на этом поле у фермы Олтона, — сказал он, показывая пальцем место над дальним изгибом берега. — Этот кусок гранита был таким огромным, что по нему ориентировались корабли в море.

— И куда он делся? — поинтересовалась я, глядя на пустой склон.

Грэм улыбнулся и свистом подозвал собаку.

— Пойдем. Я покажу тебе.

Старинную церквушку, спрятавшуюся в роще деревьев, со всех сторон окружали поля, совершенно пустые, если не считать невзрачный серый домик и более внушительного вида здание из красного гранита, которые стояли на вершине холма на противоположной стороне узкой извилистой дороги. Высокая гранитная стена церковного двора проходила так близко к ней, что Грэму пришлось припарковать машину чуть ниже, у небольшого мостика.

Он приоткрыл окно для Ангуса, который, как видно, утомившись после бега по берегу, безропотно согласился остаться в машине. Мы же немного вернулись вверх по дороге.

Здесь царили покой и умиротворенность. Привычных звуков машин слышно не было, лишь птицы защебетали, когда Грэм отворил выкрашенную зеленой краской калитку и посторонился, пропуская меня в тихий церковный двор.

Изящная церковь, по бокам которой были расположены округлые башенки с остроконечными крышами, чем-то напомнила мне викторианский фасад Слэйнса, который я видела на старых картинах. Вокруг церкви и за ней торчали ровные ряды надгробий, хотя среди них были старые, выщербленные ветром и поросшие белым лишайником, покосившиеся и даже совсем упавшие от старости, поднятые и прислоненные к стене.

Обстановка казалась знакомой, и все же что-то здесь было не так.

Из-за спины раздался голос Грэма:

— Вся эта церковь целиком была построена из Ардендрафтского камня. Что может дать тебе представление о его размерах.

Вот и объяснение тому, почему я не узнала это место. Камень еще стоял на склоне холма, возвышающегося над берегом, когда здесь гуляли София и Мори. Тогда его еще не разбили молотки каменщиков.

— В каком году ее построили? — спросила я.

— В 1776. До этого здесь была другая церковь, но никто точно не знает, где именно.

Я могла бы ему сказать где. Я могла бы обрисовать контур ее стен под стенами нынешней церкви. Но не сказала ни слова и, задумавшись, начала слушать рассказ Грэма о самых интересных особенностях этой приходской церкви.

Не все из его рассказа я запомнила — мое сознание то уходило в мечты, то возвращалось в реальность, — но кое-что в памяти отложилось. Например, когда он указал на мраморную плиту, которую привезли из-за моря, чтобы установить на месте погребения датского принца, погибшего в одиннадцатом веке во время битвы, которая дала название Краден Бэю.

— Слово «Краден» означает «избиение датчан», — сказал Грэм. — Рядом с полем битвы протекает река Краден Уотер.

Я проследила за его взглядом и увидела маленькую речку, даже скорее ручей, спокойно несший свои воды под мостом, у которого мы оставили машину. Этот небольшой непритязательный мост в форме арки затронул какие-то струнки в моей памяти, когда я увидела его с этой стороны.

Заинтересовавшись, я спросила:

— Это старый мост?

— Да. Это мост Епископа. Он стоял здесь еще в те времена, когда происходило действие в твоей книге. Хочешь посмотреть поближе?

Я хотела, поэтому мы оставили тихий церковный двор и прошли по извилистой дороге, которая делала S-образный изгиб у моста. Сам мост был не более десяти футов в ширину, с расходящимися от древности стенками, доходившими Грэму до плеча. Грязные бурые воды Краден Уотер, завиваясь в маленькие ленивые водовороты, мирно текли вдоль заросших тростником берегов под нависающими голыми ветками деревьев.

Грэм остановился посередине и перегнулся через край, как школьник, чтобы посмотреть, как вода скользит в тени моста.

— Мостом Епископа его назвали в честь епископа Драммонда, который его построил, хотя строительство закончилось в 1697 году, через два года после его смерти. В старости он отошел от дел и жил в Слэйнсе.

Но это было до интересовавшего меня времени. Епископ Драммонд умер за десять лет до приезда Софии. К тому же его имя мне совершенно ни о чем не говорило. Зато в памяти всплыло другое имя, а вместе с ним и образ мужчины с добрым лицом и усталыми глазами.

Я спросила:

— А не было ли здесь епископа Данбара? — Произнеся это имя, я каким-то образом поняла, что не ошиблась. Я знала это еще до того, как Грэм ответил:

— Да, Уильям Данбар. Он был священником в Крадене где-то около 1708 года. — Взгляд, который он бросил на меня, как будто говорил о том, что он впечатлен глубиной моих исследований. — По отзывам, его здесь любили. Когда церковь заставила его покинуть приход, даже начались волнения.

— Почему они это сделали?

— Он был приверженцем епископальной церкви, как и Драммонд до него, как и твои Эрроллы из Слэйнса. Если ты наклонишься и посмотришь сюда, ты увидишь то, что осталось от герба графа Эрролла. Он был вырезан с краю моста. Видишь прямоугольник?

Я вытянула шею, насколько могла далеко, пока Грэм придерживал меня за плечи, и действительно увидела прямоугольник, о котором он говорил, хотя резьба оказалась настолько стертой, что различить детали было невозможно. Я как раз собиралась сказать об этом, когда движение реки внизу вдруг пробудило воспоминания о другой реке, о другом мосту, о том, что произошло на нем…

«К дьяволу епископа», — спокойно произнес голос Мори, и я попыталась уловить продолжение, но тут Грэм вытащил меня обратно. Когда я снова встала ровно, он спросил:

— Ты что, об этом в своей книге пишешь? О религиозной раздробленности?

Пару секунд я собиралась с мыслями, но, когда ответила, мой голос прозвучал спокойно:

— Да, там есть об этом. Без этого не обойтись.

— Большинство студентов, когда впервые приходят на мои лекции, не понимают, какое огромное значение для жизни это имело тогда, — сказал Грэм. — Сколько было войн из-за того, что кто-то читал не те молитвенники! Если бы мы с тобой жили в то время и ты была бы пресвитерианкой, а я ходил в епископальную церковь, мы бы не стояли рядом на этом мосту.