Жажда - Сандра Браун Страница 58

Лорен тотчас же перестала сопротивляться. Она не сделала попытки остановить его, когда Джеред разорвал на ней халат и тонкую ночную рубашку от ворота до пояса. Его лихорадочный взгляд блуждал по ее грудям, он грубо ласкал их, сжимая в ладонях, стараясь причинить ей боль. Осознав наконец, что Лорен стоит совершенно неподвижно, Джеред поднял голову и посмотрел ей в глаза.

Она не отвела глаз и смотрела на него без страха, спокойно. Это был взгляд маленького зверька, позволяющего хищнику перекусить свою яремную вену, понимая, что сопротивление бесполезно.

Даже окатив его холодной водой, она не смогла бы с такой быстротой погасить пламя страсти. Теперь Джеред молча стоял перед ней, тяжело дыша. Тянулись долгие минуты, наполненные борьбой со всепоглощающим желанием. Он провел рукой по волосам, отчаянно стараясь сохранить хоть капельку достоинства.

С мучительным стоном, но не страсти, а боли, Джеред прислонился лбом к стене и несколько раз помотал головой, словно стараясь избавиться от этой невыносимой боли. Трясущимися руками Джеред стал стягивать на ее груди разорванную одежду, пытаясь прикрыть обнаженное тело девушки.

Оттолкнувшись от стены, Джеред начал медленно пятиться назад, сжимая в ладони прядь ее волос. Черная блестящая змейка тянулась за ним, пока хватало длины, а потом он медленно разжал ладонь, позволив ей выскользнуть. Проводив взглядом отпущенную на свободу прядь, он повернулся и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Лорен упала на пол и, зажав рот полой разорванного халата, зарыдала.

На следующее утро Джеред уехал в Остин. Неделей позже Лорен доставили новенький кабинетный рояль, купленный для нее мистером Джередом Локеттом.

Церемония, посвященная началу строительства железной дороги, была назначена на пятнадцатое декабря. Все надеялись, что техасская погода не подведет. Население города жило в радостном предвкушении праздника. Муниципальный и школьный оркестры проводили совместные репетиции. Желающие выступить писали и переписывали свои речи. В центре городского парка была возведена платформа, для украшения которой со склада были получены ярды разноцветной ткани.

Теперь, когда Джеред уехал, Лорен проводила много времени в одиночестве. Она еще не оправилась от полученного шока. Джеред снова показал ей не лучшую сторону своего характера – склонность к насилию и буйству, и это ее пугало. Она знала, что его гневная вспышка в значительной степени объяснялась приездом Вандайверов. Если добавить к этому ее невольное уединение с Куртом, а также учесть количество поглощенного Джередом алкоголя, то трудно было счесть такую реакцию удивительной.

Лорен все еще содрогалась, вспоминая выражение его лица, когда он буквально набросился на нее, прижимая к стене. Он намеревался наказать ее физически, но вместо этого ранил ее душу. Если бы она могла его возненавидеть, все было бы значительно проще. Но она любила его, и потому его оскорбительное поведение уязвило ее особенно остро.

Однако та нежность, с которой он касался ее волос, прежде чем уйти, почти полностью оправдывала его. Ей невыносимо было видеть страдание и боль в глазах Джереда. Хотел ли он извиниться? Может быть, мужская гордость не позволила ему выразить свое раскаяние?

Когда рояль сняли с повозки, Лорен расплакалась. Это был щедрый и прекрасный подарок, но она предпочла бы вместо него одно доброе, нежное, ласковое слово.

После долгих размышлений Лорен пришла к выводу, что Джеред не знал, как просить у нее прощения. Она больше, чем кто бы то ни был, знала, насколько гордым был этот человек. Он никогда не смог бы облечь в слова свои извинения, поэтому, послав ей рояль, он как бы просил ее о примирении.

Теперь Лорен каждый день музицировала. Она не играла несколько месяцев и чувствовала, что пальцы утратили былую гибкость и легкость. Только через неделю ей удалось приблизиться к прежней технике.

Она как раз играла, когда Джеред въехал во двор верхом на Чарджере. Услышав музыку, он осадил коня, спешился и рассеянно кивнул Пепе, прибежавшему из конюшни.

Предоставив Пепе позаботиться о Чарджере, Джеред, неслышно ступая, направился к парадному крыльцу. С одной стороны, он не хотел помешать ее игре, а с другой – его беспокоило, как Лорен встретит его. Никогда в своих отношениях с женщинами ему не приходилось прибегать к насилию. И что же! Он пытался изнасиловать собственную жену! Боже всемогущий! Он был отвратителен сам себе. Что она сделает, когда увидит его? Возможно, испугается и убежит. И у него нет оснований осуждать ее.

Тихонько проскользнув в холл, Джеред на цыпочках двинулся в гостиную, высоко поднимая ноги, чтобы не звенеть шпорами.

Лорен увидела его, как только он показался в дверях. Он был одет почти так же, как в тот раз, когда впервые ворвался в ее спальню, – шляпа, кожаные штаны, сапоги. Другим было только поведение. Тогда он был ироничен и надменен, сейчас же походил на робкого маленького мальчика. Выражение его лица растопило сердце Лорен, изгнав из него обиду и страх.

– Джеред! – воскликнула Лорен. Она быстро встала из-за инструмента и, сияя улыбкой, пошла ему навстречу. – Благодарю вас за рояль. Не могу выразить, как я его полюбила. Спасибо.

Она встала на цыпочки и легко прикоснулась губами к его щеке.

Джеред был так смущен ее приемом, что стоял, молча глядя в ее сияющие серые глаза. В них не было ни упрека, ни гнева, ни отвращения. Он был совершенно сбит с толку.

Ее руки все еще лежали у него на плечах. На него веяло ароматом, который он привык связывать с ней. Ее кожа казалась теплой и розовой. Слегка приоткрытые губы были полны трепета и ожидания. Это оказалось свыше его сил.

Джеред осторожно привлек ее к себе, как бы опасаясь, что она оттолкнет его. Он застонал от нежности, когда Лорен с готовностью прижалась к нему. Его руки обвили ее тонкую талию, и он зарылся лицом в ее роскошные блестящие волосы.

Когда их губы встретились, Джеред почувствовал ответный трепет желания и уже смелее провел кончиком языка по ее нижней губе.

– Джеред, – успела выдохнуть Лорен, прежде чем он закрыл ей рот поцелуем. Он целовал ее отчаянно, как человек, приговоренный к смерти, которого внезапно помиловали. Он жадно пил ее дыхание. Наконец они неохотно разомкнули объятия.

– Почему бы вам не снять шляпу и не отдохнуть? – спросила Лорен дрожащим голосом. Подняв руку, она сняла шляпу с его головы и на несколько секунд прижала ее к груди, прежде чем отдать ему. – Хотите выпить?

– Н-нет, благодарю вас, Лорен. Я не… хочу пить.

– Хотите, чтобы я что-нибудь сыграла для вас? Может быть, вы сочтете, что мои скромные таланты не заслуживают такого великолепного инструмента.

– Я слышал со двора, как вы играете. Это было… Вы играете очень хорошо.

– Сядьте и отдохните, – пригласила она мягко, возвращаясь к роялю.

Он сел на краешек дивана, чувствуя себя неуклюжим в насквозь пропыленной одежде. Что, черт возьми, с ним творилось? Лорен сыграла несколько отрывков, и Джеред как зачарованный смотрел на ее руки, летающие по клавишам. Спина ее была гордо выпрямлена, головка откинута назад, пряди черных локонов выбились из прически, когда они целовались, и теперь закрывали часть лица и шею.