Скандальные намерения - Сари Робинс Страница 58

– Он очень сдержан в последнее время, – осторожно проговорила Шарлотта.

– Кто может его обвинить за это? Он не жил в доме, где в первую очередь ценятся любовь и сильные чувства. Честь, уважение, ответственность – вот те качества, которые в нем воспитывали.

– Вы считаете, что его намерения благородны? – попробовала нащупать почву Шарлотта.

– Без сомнения.

Некоторое время они шли по аллее молча.

– Что касается его сдержанности, то это для него характерно в отношениях почти со всеми. Исключение составляет Эйвери, иногда я.

Шарлотта испытала некоторое удовлетворение, узнав, что Джеймс все-таки способен, пусть и в редких случаях, раскрываться.

– Вероятно, мне не следовало бы говорить это вам, но вы могли бы услышать это от любых сплетниц, – сказала Джорджи. – Отца Джеймса нельзя назвать в прямом смысле любящим. Я сказала бы, что он был властным и во многом старомодным. Он был погружен в политику и многие месяцы проводил в Лондоне, в то время как Джеймс и герцогиня оставались в Монтроузе. Джеймса отправили в школу, на мой взгляд, слишком рано. Не могу себе представить, чтобы своего Альберта я отправила в школу в восемь лет. Впрочем, ему пока лишь четыре года, и я не могу представить его восьмилетним.

Шарлотта покачала головой.

– Джеймс говорил мне, что его отец умер, когда ему исполнилось девятнадцать. Они мало общались в последние годы. Это было большой потерей для них обоих.

– Да, и поэтому было славно, что Ричард, дядя Джеймса, проявил к нему большой интерес.

– Дядя Ричард? Вы имеете в виду мистера Ричарда Блэнтона?

– Ну да! Вы его знаете?

– Не слишком хорошо. Он наш ближайший сосед, но большую часть времени проводит в Лондоне.

– Стало быть, вы знаете кузена Джеймса, Мортимера?

– Мы знакомы, – нейтральным тоном ответила она.

Они снова продолжили путь в молчании. Шарлотта пыталась найти способ вежливо выяснить, не испытывал ли Джеймс каких-либо финансовых затруднений, но тут аллея кончилась и они оказались перед садовой верандой.

– Войдем? – показала Джорджина рукой в сторону домика.

– Конечно, – с облегчением кивнула Шарлотта.

По какой-то причине ей не хотелось бы узнать о том, что Джеймс жаждал ее алмазов. Она вступила на веранду, гадая, поймет ли она когда-либо Джеймса и его загадочные намерения.

Когда Шарлотта вошла в гостиную, беседа поспешно завершилась, оставив у нее ощущение, что она появилась не вовремя. Джеймс быстро отвернулся, Эйвери направился к бару, а Джорджина зарделась до такой степени, что щеки ее сравнялись по цвету с ее рыжими волосами.

Шарлотта осталась стоять в растерянности на пороге, сцепив перед собой руки.

– Вы говорили, что обед в половине восьмого, если не ошибаюсь?

– Да, дорогая! – поспешила ее заверить Джорджина. – Трое из нас пришли чуть пораньше и успели кое-что перехватить.

В глазах ее было смущение. Она подскочила к Шарлотте и жестом пригласила ее войти в комнату. Красивые белоснежные кружева прикрывали ее корсет, рукава слегка развевались при каждом шаге.

Подошел Джеймс и галантно поклонился. Его черные как смоль волосы были прихвачены кожаной лентой.

– Добрый вечер, Шарлотта!

Сердце у нее привычно заколотилось. Было такое ощущение, что ее грудная клетка опутана веревкой и с помощью этой веревки кто-то притягивает ее к нему. Она облизнула губы и окинула взглядом его широкие плечи, облаченные в черный фрак, а когда перевела взор на его черные, в обтяжку панталоны, у нее пересохло во рту.

Шарлотта подняла голову, встретилась с его темно-синими глазами, и ей показалось, что в них блеснуло удивление. Не мог же он догадаться, о чем она думала? Ее щеки предательски зарумянились.

– Добрый вечер, Шарлотта! Вы выглядите великолепно, – проговорил Эйвери, держа в руке бокал с золотистой жидкостью.

Он торжественно поцеловал ее затянутую в перчатку руку. Было всего лишь половина восьмого. Кажется, он уже успел выпить не один бокал.

Джеймс поморщился, отнял у друга ее руку и прижался губами к ее запястью, отчего у нее побежали по руке мурашки. Да что же такое происходит с этими мужчинами?

Она испытала облегчение, когда Эйвери, погладив себя по животу, заявил:

– Должен сказать, что я умираю от голода и от желания выпить французского шампанского.

Джеймс вскинул бровь.

– Ты осмеливаешься?

Друг отмахнулся.

– Оно у нас появилось еще до эмбарго. Поэтому мы должны прикончить всю партию. – Он подвел жену к двери и игриво проговорил: – Пошли, дорогая, тебе известно, какой ты бываешь, когда подают эту славную шипучку.

Оказавшись внезапно наедине с Джеймсом, Шарлотта почувствовала себя выбитой из колеи. Она с особым старанием готовилась в этот вечер произвести впечатление на друзей Джеймса, да и на него самого. Какая женщина не поддастся искушению пленить такого великолепного мужчину?

Она дотронулась рукой в перчатке до бедра, надеясь, что ее шелковое платье понравится Джеймсу не меньше, чем оно понравилось ей самой в ее комнате. Платье плотно обтягивало тело и способно было вызвать грешные мысли, несмотря на длинные рукава и высокое декольте. Кстати, это избавляло от необходимости надевать докучливые украшения.

Джеймс молча разглядывал ее из-под опущенных век. Шарлотта в смущении подняла руку к волосам.

– Что-то не так?

– Я смакую увиденное, Шарлотта. Вы выглядите восхитительно. – Положив ей ладонь на сгиб руки, он зашептал на ухо: – Если бы мы были не у Эйвери и Джорджины, я постарался бы сбежать с обеда, чтобы пообедать вами.

Она вспыхнула, почувствовав теплую волну во всем теле.

– Вы тоже весьма представительны, ваша светлость. Но я не стала бы вас есть. Слишком много шансов получить расстройство желудка.

– Я не заслужил даже того, чтобы вы назвали меня красивым?

– Вы не нуждаетесь в комплиментах для того, чтобы поднять ваше самоуважение.

Джеймс приложил руку к сердцу и театрально произнес:

– Вы зверски жестоки.

– Зверски честна. Довольно того, что вам льстят все леди и господа в высшем свете.

– Я бы предпочел услышать лестные слова от вас.

– Да полно, Джеймс, – увещевающим тоном сказала Шарлотта. – Зачем вам нужны мои комплименты?

Он вдруг сделался серьезным.

– Потому что я хочу именно вашего одобрения, а не чьего-нибудь еще. Для меня важно: нравлюсь ли я вам?

Она настороженно посмотрела ему в глаза. Этот мужчина, едва войдя в комнату, вызвал у нее желание лечь с ним... о Господи! Откуда у нее эта мысль? Она закусила губу и стала стряхивать с платья невидимый волос, опасаясь, как бы ее лицо не выдало фривольные мысли. Сделав глубокий вдох, Шарлотта выпрямилась.