Поцелуй разбойника - Мэри Грин Страница 58

Он показал на шесть деревянных ступеней у входа, и она вскрикнула от радости. Пошарив под второй ступенью, она нашла свернутый листок бумаги: «Вторая подсказка!»

«Как бы я хотел, чтобы мне подсказали дорогу к твоему сердцу», — подумал он и погладил ее пониже спины. Она мгновенно распрямилась, словно ее ужалили.

— Как ты смеешь? — Она грозно посмотрела на него. — Ты не должен позволять себе подобные вольности, иначе я брошу эти поиски сокровищ, если ты не будешь вести себя прилично.

— Извини, я очень сожалею, — развел он руками и улыбнулся.

— Ни о чем ты не сожалеешь, — проворчала она. Она развернула бумажку, а в это время на склоне холма показались другие искатели сокровищ. Потянув его за собой, она побежала на другую сторону холма.

— Что там сказано? — спросил Чарлз.

— «Пятьдесят шагов к Т. Пятьдесят на восток, где светит солнце».

Сдвинув брови, она покусывала нижнюю губу. Чарлзу было нелегко сдержаться и не поцеловать ее.

— «Т» означает «Темза», — задумчиво проговорила она и повернулась к беседке, где участники игры уже обнаружили ступеньку. — Вот черт! Нам надо вернуться и сосчитать шаги от ступеней, где лежала записка.

Он не торопился, терзаемый неутоленными желаниями, и смотрел, как она бежит обратно к беседке. Охотники за сокровищами уже сосчитали шаги и с торжествующим видом прошествовали мимо него. Увидев, что они остались у беседки одни, он бросился к Маргерит. Она все еще считала, когда он обнял ее и осыпал ее лицо поцелуями.

— Перестань! — попросила она, но он, приникнув к ее губам, заставил ее замолчать. Она вздохнула и закрыла глаза.?. Затем обвила его шею руками.

— Дорогая. — Сгорая от вожделения, он задрожал и, подняв ее, понес в беседку.

— Нет… Чарлз, я не могу… — Она уперлась руками ему в; грудь.

— Можешь и хочешь, — заявил он, опуская ее на скамью.

— Нет! Не заставляй меня. — Она вырвалась из его рук и побежала обратно, считая эти проклятые шаги.

Его сердце бешено билось от разрывавшего его тело желания. Если бы только он мог сдержать свою страсть.

С тяжелым вздохом он начал спускаться за ней с холма. Они догнали нескольких играющих. Слышался смех, все весело обсуждали возможные пути к сокровищу. Чарлз смотрел, как Маргерит сосредоточенно отсчитывает пятьдесят шагов на восток. Наконец она растерянно остановилась. Никаких подсказок не было видно.

Он подошел к ней, не слушая своего разума, который убеждал его бросить поиски, бросить ее, сбросить власть, которую она имела над ним.

— Где светит солнце? — растерянно спросила она и повернулась к нему.

— Как ты можешь вести себя, словно ничего не происходит, кроме этой глупой игры? — рассердился он. — Нас обоих сжигает страсть.

— Не преувеличивай, — спокойно ответила она, избегая его взгляда. — Найди своему уму более полезное применение.

Он с отчаянием махнул рукой, а затем указал на роскошный французский парк, где сквозь листву виднелся сверкающий золотом диск солнечных часов.

— Может быть, Луиза имела в виду это солнце? У Маргерит загорелись глаза.

— Да, это, должно быть, оно! Пойдем, мы опаздываем. Другие наверняка нашли следующую подсказку. Слышишь, они уже у лабиринта.

Они обошли вокруг часов, Маргерит начала шарить под кустами.

— Ты должна доверять мне, Маргерит, — сказал Чарлз, которого не интересовали поиски сокровищ.

— Почему я должна тебе доверять? — Она подняла на него глаза. — Своими любовными письмами и игрой в Полуночного разбойника ты продемонстрировал мне, что тебе не чужда хитрость.

Чарлз оглянулся вокруг.

— Кстати, о хитрости. Они схитрили и пошли к лабиринту прямо через лужайку.

Он внимательно посмотрел в сторону леса, но не заметил ничего подозрительного. Но негодяй мог затаиться и поджидать его. Холодок пробежал по его спине. Они с Маргерит стоят на открытом месте рядом с лесом. Это опасно. Надо увести ее отсюда.

— Пойдем продолжим поиски. Соперники покажут нам дорогу, и мы обгоним их на последнем участке.

— Чарлз, как ты можешь предлагать такое? Они могут ошибиться. — С торжествующей улыбкой Маргерит вытащила из-под диска записку. — Видишь? Здесь говорится: «Идите до места, где вода смеется. Перейдите на другую сторону, статуя улыбнется вам. Гном даст ответ, который вы ищете».

— Это, должно быть, фонтан посередине лабиринта, — предположил Чарлз. — Там несколько статуй, и одна из них, наверное, гном. Пойдем.

Маргерит не тронулась с места, она задумчиво покусывала кончик записки.

— Разве в фонтане вода смеется?

— Нет, хохочет, — с сарказмом ответил он. — А точнее, воет. Она скривилась.

— Зачем такая ирония? Я знаю это место. Луиза имеет в виду место на реке, где течение раздваивается и вода перекатывается — смеется — через камни. Там островок, мост и статуи. Мало кто знает это место, но однажды Луиза показала его мне.

Боже, ее глаза сияют как драгоценные камни, а губы яркие, как клубника, и такие же сладкие. Он взял ее за руку.

— Давай найдем это чертово сокровище, и поскорее. Маргерит рассмеялась, и они побежали к реке.

— Я вижу, тебе доставляет удовольствие эта бесхитростная игра.

Она удовлетворенно вздохнула и поправила шляпку.

— Мне нравятся загадки и тайны.

— Вроде Полуночного разбойника? Он привлекал тебя своей таинственностью?

— Он помогал мне забыть о моем тяжелом положении. Он вдохнул в меня жизнь, я жила — пока не узнала об обмане, твоем проклятом обмане!

Островок лежал в излучине реки, разделявшейся на три потока.

— Мне кажется, река не смеется, перекатываясь через камни, а бормочет, — сказал Чарлз.

— Ну имей же хоть немного воображения! — возмутилась Маргерит. — Я иду на остров.

Она прошла, держась за перила, по узенькому мостику. Чарлз последовал за ней и сел на скамью. Маргерит принялась осматривать бронзовые статуи Пана, фавна, оленя, эльфа, совы и смеющегося Купидона. Чарлз от нечего делать стал сочинять историю.

— Маргерит смеялась, глядя, как вода перекатывается через камни, над нелепым понятием «любовь». От ядовитых насмешек над любовью вода позеленела — или это была зависть? Она не имела никого, ничего, кроме туманного представления о любви. Но туман есть туман. Она жаждала этого тумана, в то время как истинная любовь лежала у ее ног и оплакивала ее слепоту.

— Прекрати! — Маргерит подошла и встала перед ним, олицетворяя собой богиню гнева. — Как ты смеешь рассказывать мне такую оскорбительную чушь?

— Мне нравится, когда глаза у тебя темнеют от злости. — Он улыбнулся. — Мне нравится вызывать у тебя чувства, которые ты скрываешь под своим равнодушием, нравится задевать за больное. Мне нравится…