Жена ловеласа - Энн Маршалл Цвек Страница 58

Иногда Мэгги с Люком приходили на Эберигстрит пообедать. Он настоял на том, чтобы помогать Эсмеральде на кухне — чистить лук, помешивать что-нибудь в сковороде. Однако через какое-то время они поменялись ролями: Люк стал шеф-поваром, у которого почему-то всегда очень быстро пачкался фартук, а души в нем не чаявшая кухарка была, так сказать, понижена в звании и поставлена за доску для резки. Люк был настоящим джентльменом, в полном смысле этого слова. Только настоящий джентльмен мог проделать подобный маневр, не задев при этом португальскую гордость Эсмеральды.

Дома, в новой квартире, всегда готовил Люк — кулинарные потуги Мэгги были пресечены после первого же воскресного жаркого. Под мелодии Моцарта, вылетавшие из стереоустановки — вклад Люка в обустройство любовного гнездышка, — готовились вкуснейшие блюда, которые мать Мэгги сочла бы «чересчур сложными». Мэгги с тоской подумала — как гордилась бы мама… Подумать только, ее дочь станет французской графиней! С какой важностью она рассказывала бы своим приятельницам про замок Люка, естественно, умалчивая о его размерах!

— О, горе, о, горе, несчастную Лиз похитил коварный французский маркиз! — поддразнивала ее по телефону сестра.

— Он граф, а не маркиз!

— Хоть чести красавица и лишена, теперь говорит по-французски она! [168]

— Между прочим, Люк прекрасно владеет английским, — огрызнулась Мэгги.

Однажды, вернувшись из офиса, Мэгги увидела, что Люк установил большой мольберт в том углу комнаты, где удачнее всего падал свет.

— Ты должна снова начать рисовать, — сказал он. — Ты ведь талантливая художница!

Вскоре она написала весьма впечатляющий портрет Люка в стиле Люсьена Фрейда, [169]который показался бы Джереми «безнадежно реалистичным» и не имел ничего общего с его собственным, сдержанным, выполненным тушью портретом, сосланным в кладовую.

В последующие месяцы Люк часто мотался во Францию. Ему нужно было следить за делами и общаться с адвокатом. Мэгги регулярно стояла у барьера в аэропорту, встречая любимого, который неизменно выходил последним.

— Знаешь что? — спросил он в один из таких дней, стиснув ее в объятиях. — На следующей неделе прилетает Джером. Он собирается навестить мать и хочет заодно познакомиться с тобой.

* * *

Рейс, которым должен был прилететь Джером, задержали. Люк и Мэгги бродили по зданию аэропорта и заглядывали в магазины, пытаясь убить время. Люк купил выпуск «Ле Фигаро».

— Жаль, что у нас с тобой не может быть детей, — сказал он.

Мэгги ощутила знакомую тоску, которую всегда вызывала у нее эта тема.

— Да, — ответила она, — очень жаль.

— Он вырос бы настоящим французом, — доверительно добавил Люк. — Джером — хороший парень, сама увидишь, но он типичный англичанин…

В воображении Мэгги маленький Эдвард тоже представлялся ей англичанином — в школьной шапочке и форменном пиджачке, с острыми коленками, выглядывавшими из-под серых шорт; однако спорить все равно не было смысла.

Они стояли у барьера и смотрели, как открывались и закрывались двери, изрыгая пассажиров парижского рейса. Мэгги мгновенно узнала Джерома, стоило тому только показаться в дверях. Подойдя к ним, он улыбнулся, взял руку Мэгги мягкими тонкими пальцами с овальными розовыми ногтями и поднес к губам. Видя перед собой его склоненную голову, она не могла оторвать взгляда от идеально ровного пробора над высоким лбом.

— Что-то ты долго, — сказал Люк, похлопав сына по спине.

Джером взглянул на часы, наклонив их, чтобы не было бликов, — как хорошо ей был знаком этот жест… И усмехнулся уголком рта:

— Что ж, надеюсь, вы не зря меня ждали?

— О да, безусловно, не зря, — ответила Мэгги. Она пропустила мужчин вперед и шла позади, наблюдая, как отец с сыном хлопают друг друга по спине и обмениваются шутливыми ударами кулаков, по-мужски неловко выражая свою любовь, и ей казалось, что у нее вот-вот разорвется сердце.

Сидя между ними на заднем сиденье такси и храня в себе тайну, которую не собиралась открывать ни единой живой душе, Мэгги подумала — в конечном счете, последнее слово все-таки осталось за Джереми.