Любовное сражение - Мариса Роуленд Страница 58

— Ну, мистер Теннисон, скажите мне наконец, какого дьявола вы сюда заявились?

Он мрачно улыбнулся ей и сделал вид, что удивился такому вопросу.

— Ты всех своих гостей встречаешь так нелюбезно? А мне казалось, что ты обрадуешься, когда снова меня увидишь.

— Бросьте все эти шуточки, подлый вы человек, — резко сказала Джессика. - Вы можете ввести в заблуждение моих родителей, но я-то знаю вашу натуру.

Глаза Аллана сверкнули гневом. Он сдержанно произнес:

— Ты сильно изменилась. И стала привлекательнее прежнего, я бы сказал. Но откуда эта грубость в выражениях? Прежде такого не было. И я советовал бы тебе не кричать так, чтобы вся деревня не стала свидетелями нашего дружеского обмена любезностями.

Она окинула его гневным взглядом и сдавленно произнесла:

— Я вас презираю. И не воображайте, что я вас боюсь.

— В самом деле? — с насмешкой в голосе произнес Аллан. — Тогда зачем ты уехала из Лондона?

Она ткнула его пальцем в грудь.

— Вас это не касается. Предупреждаю: держитесь подальше от моих родителей/Они порядочные, честные люди. Мне кажется, что вы не имеете понятия, что это такое. И не смейте больше сюда являться.

Джессике трудно было понять этого человека.

— Вы, должно быть, сошли с ума, — сказала она. — Осмеливаетесь еще показываться здесь! Да у меня тут дюжина двоюродных братьев и дядюшек. Они живо соорудят из вас наживку для ловли омаров. Стоит мне только рассказать им, как вы со мной поступили.

Он пожал плечами.

— Было бы другое дело, если бы я овладел тобой силой. Но, насколько я помню, ты отдалась мне весьма охотно, хотя и несколько легкомысленно.

Джессика нетерпеливым движением руки поправила свою прическу и направилась к гавани. Он пошел рядом.

— Вы заманили меня в ловушку, - пробормотала она. — Все у вас было продумано, и вы заставили меня поверить, что... что... — она осеклась, затем сказала раздраженным тоном:

— Вы знаете, о чем я говорю. Не пытайтесь этого отрицать.

— Я ничего не отрицал до сего момента, — хмуро заметил Аллан. — Но перестань мне угрожать. Ты сама попала в незавидное положение. Не ты, а я являюсь пострадавшей стороной. Запомни это на будущее.

— Вы — пострадавшая сторона! Хотите сказать, это из-за того... — она остановилась на середине фразы, увидев приближавшегося к ним навстречу преподобного Маккинли. - Это идет наш проповедник, — громким шепотом произнесла она. — Вы здесь чужой человек, он поинтересуется, кто вы такой, и мне придется ему объяснить. Ни в коем случае не говорите ни слова. Не открывайте рот, я все скажу сама.

Он насмешливо взглянул на нее:

— Почему? Боишься, что я ему что-нибудь расскажу, и твоя добрая репутация пойдет прахом? Чтобы он не подумал, что одна овечка из его паствы заблудилась?

Джессике пришлось все это проглотить. Приближаясь к пастору, она изобразила на лице приятную улыбку.

— Добрый вечер, святой отец! — приветствовала она его.

— И тебе добрый вечер, Джессика.

Голос у пастора никогда не менялся. Хоронил он кого-нибудь или крестил, в нем звучала

печаль и сознание неотвратимости судьбы. Он оглядел Аллана скорбным взглядом. Джессика заторопилась представить гостя святому отцу.

— Это мистер Теннисон из Лондона. В данный момент он не может говорить. У него тяжелейший случай ларингита. И потому врач строго наказал ему беречь голос.

— Ах, вот как... Скажите ему, что я очень сожалею об этом. Надеюсь, что он скоро поправится. У меня у самого часто болит горло после субботней проповеди. И тогда я пью теплое молоко с добавлением ложечки меда.

Пора было расставаться.

— Вы уже сами все ему сказали, святой отец, — вежливо напомнила Джессика священнику. — Он же не глухой. Просто не может сейчас говорить.

— Ага... верно.

— Наш гость приехал сюда по делам, святой отец. Он интересуется недвижимостью. Я показываю ему наши места.

— Да, да... Очень приятно, что вы снова с нами, Джессика. К сожалению, многие молодые люди покидают наши места и едут в большие города, где становятся легкой добычей разных пороков. Я молился за вас и надеюсь, что вам удалось избежать всяческих неприятностей. Порок всегда оставляет свой след в душе человека, но к вам это не относится. Вами могут гордиться родители и все жители Камбартона.

— Спасибо, святой отец, вы очень добры, — пробормотала Джессика, дивясь тому, что не покраснела от стыда. — Я стараюсь.

Когда священник удалился своей дорогой, она вздохнула с облегчением, а Аллан рассмеялся.

— Он всегда произносит подобные речи?

— А что если так? — холодно возразила она. -

Он наш священник, и вам нечего над ним смеяться. Мы любим его таким, каков он есть. Конечно, он уже старый человек, но намного достойнее вас.

— Ну, я не стану с этим спорить. Но скажи мне, каждый раз у меня будет ларингит при встрече с кем-нибудь? Если так, то нам лучше найти спокойное местечко, где мы могли бы поговорить без помех. Мы можем, например, пойти в мой номер в отеле, повесить на дверях табличку «Не беспокоить» и пообщаться.

— Нет уж, вам больше не удастся затащить меня к себе в номер, — с вызовом произнесла Джессика. — Можем продолжить разговор на берегу моря, у входа в гавань. Там никто нам не помешает.

Они прошли мимо опустевшего рыбного рынка, вдоль набережной, и очутились на гранитном волноломе. Море на закате было необыкновенно тихим. Солнечные лучи отражались в нем расплавленным золотом. В воздухе неторопливо кружилась пара чаек... В детстве здесь было одно из любимых мест для ее игр, вспомнила Джессика. Она часто проводила здесь долгие солнечные дни: бегала босиком, пыталась поймать какую-нибудь живность на нехитрую наживку из моллюска на крючке, окуная ее в воду. Ей не удавалось никого поймать, но зато это был хороший предлог, чтобы подольше посидеть на солнышке, предаваясь своим детским фантазиям. Но ей никогда не приходило в голову, что может случиться нечто подобное тому, что происходило с ней сейчас.

Подойдя к концу волнолома, она остановилась, подбоченилась и сказала с вызовом:

— Здесь мы совсем одни, мистер Теннисон, так что давайте решать наши дела. Что касается меня, то я считаю, что мы квиты. На самом же деле я думаю, что вы легко отделались. Теперь мне больше всего хочется, чтобы вы оставили меня в покое. Садитесь-ка в свою машину и исчезните навсегда из моей жизни.

Аллан стоял на пирсе, поставив одну ногу на швартовую тумбу, скрестив руки и внимательно глядя на Джессику из-под насупленных бровей. Выслушав ее, он покачал головой.

— В мои планы не входит оставить тебя в покое. Ты явилась причиной многих моих неприятностей, Джессика. И я не уеду из Камбартона прежде, чем ты не заплатишь мне по счетам.