Золотое королевство - Сьюзен Виггз Страница 58

Замок почему-то показался ей зловещим.

Энни никогда не видела ничего подобного. Убогие деревянные, покрытые штукатуркой форты Новой Испании не имели ничего общего с древним величием Кэроу.

Энни взглянула на Эвана, ожидая прочесть на его лице скрытую гордость, но вместо этого с удивлением увидела бесконечную горечь в его глазах, вкус которой даже сама ощутила. Глаза его казались потухшими. Обветренная кожа лица напряглась, подчеркнув острые скулы. Глаза были холодными и острыми, как бритва.

– Эван, – произнесла она, – что…

Ветер унес ее слова, и она заговорила громче. Ей хотелось узнать о причине такой нескрываемой ненависти и тоски.

– Почему ты смотришь на него так, словно хочешь, чтобы он рухнул в море?

– У меня тоже есть свои тайны, – буркнул он.

В напряженном молчании они проехали мимо замка и спустились в город. Энни увидела небольшие каменные дома под соломенными крышами. В большинстве из них вместо дымоходов зияли отверстия. В бухте стояли несколько рыболовных суденышек и один величественный, небольшой по размерам корабль под красными парусами. Эван недовольно посмотрел на него. Губы его вытянулись в ниточку, но он ничего не сказал. За городком простирались голые сады и обнаженные поля, где свирепствовал ветер. На некоторых из них виднелись густошерстные овцы.

Когда каменистая тропа перешла в разбитую дорогу, на пути им стали попадаться коровы, поросята и свиньи, отыскивающие что-то в грязи. Где-то встревоженно залаяла собака, за ней другая. Стали открываться двери и ворота, из которых на улицу повалили радостные, взволнованные жители.

– Эван!

Через несколько минут девушка оказалась в толпе улыбающихся, кричащих людей. Они говорили или по-английски, или на странном певучем наречии Уэльса. Энни не нужно было знать тот мелодичный язык. Достаточно увидеть измаянное сажей лицо мальчика с застенчивой улыбой или простертые в умоляющем жесте руки старухи, чтобы понять, что Эван для них – герой.

А Эван… Энни взглянула поверх голов на его лицо и удивилась произошедшей в нем перемене.

Его глаза сияли любовью и нежностью. К ее горлу подкатил комок. Эван Кэроу вернулся домой, к людям, которые его любят.

Он поднял руку, призывая всех успокоиться. Когда гул уменьшился, он сказал:

– Это – Энни Блайт. Она приехала погостить у нас. Надеюсь, вы окажете ей радушный прием.

Энни забыла о холоде, потому что теперь взгляды этих людей были обращены на нее. Они силились разглядеть ее скрытое капюшоном лицо. Из последних сил девушка улыбнулась и подняла руку в неловком приветствии.

– Ну что ж, Эван, – сказал черноволосый с карими глазами мужчина.

Люди помогли, ему выйти вперед. Он как-то странно высоко держал голову, и Энни поняла, что он слепой.

– Вот это сюрприз. Став моряком, ты привозил в Кэроу много диковинок, но женщину – впервые.

Эван опустил глаза. Только сейчас, за все время их знакомства, он выглядел смущенным.

– Да, отец, ты прав. Она действительно – сюрприз.

Красивый мужчина, сияющее гордостью лицо которого было обращено к возвышающемуся на лошади всаднику, был его отцом. Энни никогда раньше не думала о семье Эвана, когда же он наклонился, чтобы обнять отца, она почувствовала как сильны их родственные узы.

Пожилой человек в коричневой сутане священника пробрался через толпу и вышел вперед. Всплеснув красными, обветренными руками, он сказал:

– Добро пожаловать домой, Эван.

– Благодарю вас, святой отец, – Эван махнул рукой в сторону навьюченных животных. – Думаю, этого хватит надолго.

– Да, ты обеспечил всех нас. Благослови тебя Господь.

К величайшему изумлению Энни, священник отвязал нагруженных сокровищами мулов и куда-то увел их.

Ей не давал покоя вопрос. Неужели Эван отдает все, что привез? В этих мешках целое состояние! Все это время Энни подогревала свою суровость к нему, убеждая себя, что Кэроу – обычный пират, движимый страстью наживы. Но если он отдает все свое богатство, то кто же он на самом деле?

Следуя за Кэроу, она подъехала к маленькому домику в центре городка. Его отец остановился у юрот и подошел к Энни. Он взял пони, на котором сидела девушка, под уздцы.

– Дайте вашу руку, мисс.

Придерживая ее сильными и уверенными руками, он помог ей спуститься с лошади. Наконец после долгого путешествия верхом она отдохнет!

– Благодарю вас, – проговорила девушка.

Пока Эван отводил лошадей, его отец провел Энни в дом. Несмотря на слепоту, он безошибочно ориентировался в небольшой, слабо освещенной, но аккуратной гостиной.

– Я Энтони Кэроу, – представился он. – А вы, должно быть, совсем замерзли, – веселая улыбка озарила его лицо. – Погрейтесь у камина.

Энни отпустила кошку и сбросила на скамью плащ. В доме были дощатые полы и побеленные известью стены, в которых имелись два окна. Комната тонула в полумраке, и девушка не смогла рассмотреть ничего, кроме ярко пылающего камина. Кошка тут же свернулась калачиком у огня и задремала.

От усталости и чувства благодарности у Энни на глаза навернулись слезы. Она сняла шерстяные рукавицы и кожаные перчатки, затем протянула руки к огню. Энтони вышел в другую комнату, и было слышно, что он ставит на плиту чайник.

В гостиную вошел Эван и остановился рядом, едва касаясь Энни плечом.

– Тебе уже лучше? – поинтересовался он.

Девушка кивнула. От разливавшегося по телу тепла у нее закололо пальцы на руках и ногах.

– Ты отдал свои сокровища? – полюбопытствовала она.

– Да.

– Всему городу?

– Люди в Кэроу никогда не были богатыми, а Оуэн Перрот несколько раз повышал налоги с тех пор как стал править городом. Ему нужны средства на дорогие подношения королеве, чтобы задобрить ее.

– Лорд Оуэн? Он живет в замке Кэроу?

– Да.

– Но это ведь слишком далеко от двора. Почему его так волнуют отношения с королевой?

– Потому что она казнила его отца.

Холод, но теперь уже другого свойства, пронзил все ее существо.

– Но почему?

Эван помрачнел:

– Потому что Джон Перрот был внебрачным ребенком Генриха Тюдора.

– Точно так же… – Энни закрыла глаза.

– …как и твой отец, – договорил за нее Эван. – Полагаю, ты даже приходишься родственницей лорду Оуэну. Двоюродной или троюродной сестрой.

– Почему ты не сказал мне этого раньше?

– Мы ведь уже давно друг другу ничего не рассказываем, разве ты не заметила?